А как все хорошо начиналось! В середине 1990-х, когда в экономическом разброде все задавали сакраментальный вопрос “что делать?”, банковские круги вдруг прониклись “вечными ценностями”. На остановках общественного транспорта роскошные плакаты проповедовали силу искусства — репродукции картин из коллекции “Градобанка” вселяли уверенность в инвестиционном потенциале художественной культуры и создавали имидж надежного интеллигентного банка. Богема и примкнувшие к ней радостно предвкушали шелест зеленых купюр, а бывшие остарбайтеры с нетерпением ожидали компенсации, которая проходила через банк.

В течение пяти лет авторитетными украинскими экспертами (Эдуардом Дымшицем, Александром Федоруком, Ириной и Дмитрием Горбачевыми и другими) для коллекции было приобретено свыше 900 единиц произведений отечественных, российских и западноевропейских мастеров. В 1996 году 785 из них были переданы на хранение Национальному банку в качества залога под кредит в 5 млн. грн. (согласно акту оценки экспертной комиссии от 21.12.1996 года, стоимость коллекции составляла на тот момент $5 176 650). Остальные произведения хранились в самом “Градобанке” до того момента, когда весной 1997 года этот преуспевающий банк “пал” от происков недоброжелателей, и все его многомиллионные активы были арестованы постановлением Генпрокуратуры вместе с коллекцией. Сам же Виктор Жердицкий был обвинен в хищении средств, предназначенных для украинских остарбайтеров.

В конце 1998 года пресловутое собрание картин выставили на аукцион по стартовой цене $7 млн., однако парламент запретил его продавать и признал “национальным наследием”. В 2003 году Нацбанк принял решение о ликвидации “Градобанка”, и уже в следующем году приняли закон о передаче коллекции изобразительного искусства АО “Градобанк” в государственную собственность. В 2004 году законом Нацбанк обязали передать коллекцию произведений изобразительного искусства АО “Градобанк” из 785 предметов Национальному художественному музею Украины. Кстати, при этом никто не подумал, что пестрота собрания не соответствует формату НХМУ, в котором уже более 100 лет хранятся и экспонируются работы украинских художников. Но ради целостности собрания разборками по “национальному признаку” заниматься не стали.

Поскольку Нацбанк в результате невозврата кредита и процентов по нему понес убытки, то в 2005 году госбюджет пошел на беспрецедентный шаг — выделил средства (за 20 лет независимости это было, наверное, в первый и последний раз) на выкуп коллекции в государственную собственность, и 9 497 071 гривня 71 копейка за коллекцию были перечислены. Но картины и поныне хранятся на Монетном дворе. В минувшем году сотрудников Нацмузея пустили пересчитать и осмотреть их экспонаты. Хранилище опечатали, но вскоре начался ремонт, и о пломбе все позабыли.

Однако содержимое должно отвечать списку не только количественно, но и качественно, а вот с этим возникло немало вопросов…

В свое время писали об уникальной для Украины художественной ценности этой коллекции: “На момент изъятия собрание насчитывало 700 картин, среди которых были графические оттиски работ таких мастеров, как Пикассо, Кандинский, работы Модильяни, Сезанна, Ренуара, Шагала, Коро, Мане, Леже. Это собрание картин являлось крупнейшей частной коллекцией живописи в Украине. Самым дорогим экспонатом было полотно испанского художника Кареньо, оцененное в 500 тысяч долларов”.

А вот сведения о коллекции из уст самого Жердицкого: “По средним оценкам, стоимость картинной галереи превышает семь миллионов долларов. Больше половины — произведения современных украинских художников. Есть в ней раритеты — произведения Фалька, Клевера, Левченко, Мурашко, Богомазова, Пимоненко, Трутовского, Васильковского, Светлицкого, даже Тараса Шевченко! Это было доброе и достойное дело — картины разными способами для нашей коллекции привозили не только с Украины, а даже из России, Польши и некоторых иных стран…”. (“Галицкие контракты”, 11.05.2002 г.)

Пока судили-рядили, научные сотрудники НХМУ приступили к экспертизе собрания. Результаты оказались в чем-то ожидаемыми: исследование части работ не подтвердило заявленного авторства. “Обнаженная” Архипенко сразу помолодела лет на 50 и, скорее всего, со скульптором не была знакома. Синтетические волокна, обнаруженные в полотне, стали известны миру только в 1930-е годы, а совсем не в 1910 году, как значится в подписи. “Судак” Айвазовского отвечает атрибуции, а вот “Киевский двор” рисовал кто угодно, но не Богомазов. Да и подлинность остальной части экспонируемых полотен ставится под большой и жирный знак вопроса. Радует, что портрет Веры Дитятиной кисти Мурашко все-таки настоящий. В общем: что хранит Нацбанк, особенно после того как сорвали печати с “закромов”, — тоже знак вопроса.

Сама коллекция собиралась быстрее, чем тянутся связанные с ней судебные разборки. Еще бы — во времена Диккенса тяжбы длились более 40 лет! А состояния в лихие 90-е сколачивались за одну ночь. Юристы работают, депутаты Верховной Рады издают законы, а коллекция по-прежнему на Монетном дворе (правда, полюбившиеся произведения украшают кабинеты и другие служебные помещения Нацбанка). Возможно, она там и пролежит… до каких-нибудь форс-мажорных обстоятельств: прорвет трубу, зальют дожди, случатся ураганы, землетрясения, опять-таки человеческий фактор (курили, окурок бросили)… всякое бывает. Будут рассказывать о шедеврах Модильяни, Коро, которых так никто и не увидел, погибших в огне небрежности. Но возникает вопрос: “А был ли мальчик?”. Очень уж показательна вся эта история с точки зрения выявления недоразвитости нашего арт-рынка и рынка антиквариата, который за истекший период качественно практически не изменился. По-прежнему никто не несет ответственности за экспертизу и оценку артефактов — печатей много, а отвечать некому. Никто вам честно не скажет — на каком основании то или иное произведение искусства стоит столько, а не столько, мотивируя эфемерными критериями прекрасного. Произведения искусства не выполнили возложенную на них функцию залога и тем самым подорвали веру в надежность вечных ценностей.

А народ в свою очередь не может воспользоваться правом увидеть свои культурные сокровища — признали ведь по закону коллекцию национальным достоянием. Правда, в октябре 2008 года это решение правительства Конституционным судом признано незаконным, но суд решил остановиться на определении “объект национального культурного наследия”. В общем, деньги государство само себе заплатило, картины на сохранении и, может, даже не обязательно знать какие. Все остались при своих интересах. И только НХМУ безуспешно пытается реализовать свои права.