Гостиницу “Европейскую” знали все. Рекламные плакаты на оживленных перекрестках гласили: “Гостиница “Европейская” имеет: ресторан, отдельные кабинеты, ванны, экипажи для езды по городу, омнибус, лучшие сорта вин из собственного погреба”. По сведениям Чалого, сюда наведывался Тарас Шевченко. А вот с другим известным поэтом в гостеприимных покоях случилось странное перевоплощение. До приезда в город над Днепром прославленный певец природы считал, что именно природа — “не слепок, не бездушный лик: в ней есть душа, в ней есть свобода, в ней есть любовь, в ней есть язык”. Остановившись в гостинице “Европейская”, летом 1869 года поэт пишет своему другу Майкову: “Киевом я остался абсолютно доволен”.

Что же так повлияло на стихотворца, что уже в августе, покинув гостеприимный Киев, он полностью меняет свои философские взгляды? Вместо строк о таинственном гении мироздания у него появляется совершенно иное четверостишье: “Природа — сфинкс. И тем она верней своим искусом губит человека. Что, может статься, никакой от века загадки нет и не было у ней…” Этим поэтом был Федор Тютчев.

Напротив гостиницы размещалось 3-этажное здание Купеческого собрания, построенное в 1882 году в стиле ренессанса (арх. Николаев). Киевские купцы не только умели хорошо торговать, а и могли позволить себе в высшей степени интеллектуально отдохнуть. Колонный зал, где выступили знаменитые артисты, имел прекрасную акустику и вмещал в себя более двух тысяч человек. На этой сцене выступали: композиторы Чайковский, Рахманинов, Лысенко, певцы Собинов, Обухова, Шаляпин. Федор Иванович однажды настолько проникся любовью к украинским мелодиям, что трижды повторил “на бис” народную песню “Ой у лузі, та ще й при березі”, а затем, уже в свойственной ему манере, исполнил арию из оперы “Тарас Бульба” Лысенко. Было это 2 апреля 1902 года на вечере, посвященном памяти Тараса Шевченко.

Богат был на славные традиции Купеческий клуб (так называли зал Купеческого собрания), но не уступал ему в популярности и клуб Коммерческий, расположенный на противоположной стороне площади в доме Славянского (Крещатик, 1). Известный русский певец и хормейстер Агнев-Славянский после бесконечных гастролей по миру решил навсегда осесть в славном древнем граде над Днепром. На территории бывшей усадьбы Зайцева в 1891 году он приступил к строительству 4-этажного доходного дома с комфортными квартирами, богатыми магазинами и большим концертным залом, достойным интерьера прославленной миланской оперы “Ла-Скала”. К сожалению, финансовые трудности и интриги конкурентов не позволили певцу воплотить до конца в жизнь свои замыслы.

Но зато дом (арх. Казанский) стал поистине украшением Крещатика. Построенный в формах старорусского зодчества, он скорее напоминал сказочный терем с остроконечными куполами и пышными башнями, покрашенными в крупную клетку на манер шахматной доски. Возможно, этот нехитрый узор и привлекал внимание великого гроссмейстера, кубинца Хосе-Рауля Капабланки, во время его пребывания в Киеве в феврале 1914 года. Интересно, что будущий чемпион мира провел сначала сеанс одновременной игры на тридцати досках в Коммерческом клубе, а завершил его в зале Купеческого собрания. В Коммерческом клубе выступали также со своими произведениями поэт Андрей Белый и будущий лауреат Нобелевской премии писатель Иван Бунин.

Своеобразной “приманкой” для знаменитостей был и ресторан Роотса, расположенный на первом этаже дома Славянского. Январским утром 1914 года здесь обедали три молодых футуриста — Маяковский, Каменский, Бурлюк. А жена Булгакова Татьяна Лаппа утверждала, что упомянутый ресторан был для Михаила Афанасьевича всегда желанным. Здесь они (тогда еще только влюбленные) провели много незабываемых вечеров.