А вот от “детища” Лидваля веет романтикой. “Ко мне является Флоренция, фосфоресцируя домами, и открывает, как дворецкий, свои палаццо и туманы”, — писал в середине прошлого века Вознесенский. Вот в образе одного из флорентийских палаццо и решен фасад здания на Крещатике, 32. Четыре рустованных этажа венчает карниз с высоким парапетом, двумя обелисками по краям и геральдическим картушем по центру со скульптурами двух фигур, символизирующих Торговлю и Мореплавание. Между окнами расположены растительные и геометрические орнаменты, а над витринами — маскароны.

До революции это респектабельное здание размещалось рядом с пассажем Ждановского, о котором следует рассказать подробнее. Старый пассаж, как его называли киевляне, являлся наиболее “бойким” местом на Крещатике. Здесь было сосредоточено множество магазинов, небольших кафешек и развлекательных заведений. Интересно, что на знаменитой картине Николая Пимоненко “Киевская цветочница” (1897) изображен именнно этот многолюдный уголок улицы. Улыбающаяся девушка с цветами и ослепительное солнце как бы олицетворяют радость и торжество жизни на фоне серой будничной суеты.

Район старого пассажа в начале века превратился еще и в центр местной кинематографии. В самом здании размещался небольшой кинотеатр Шанцера (позже — детских и хроникальных фильмов), справа (на углу Прорезной) — кинотеатр “Корсо”, а слева (Крещатик, 38) поражал своими размерами целый “кинодворец” на 1100 мест с раскрашенными под мрамор колоннами, построенный тем же Шанцером. Следут сказать, что австриец Антон Шанцер сыграл немаловажную роль в развитии кино. Но в годы первой мировой войны его обвинили в том, что, снимая окрестности Киева, он передавал врагу информацию, связанную с расположением секретных военных объектов. В результате на усадьбу Шанцера (Крещатик, 42) и два его кинотеатра власти наложили суровый секвестр.

Любопытна и история возведения Центрального универмага. Находясь в эмиграции, Александр Куприн опубликовал в 1930 году рассказ “Фердинанд”, в котором, в частности, говорится: “То, о чем я говорю, действительно произошло под новый 1899 год в Киеве… Вечером я пообедал в “Злой яме”, так назывался подземный трактирчик на углу Крещатика и Фундуклеевской…” Далее идет подробное описание трапезы, которая закончилась посещением паноптикума (музея восковых фигур), расположенного на первом этаже этого дома. Писателя настолько потрясло увиденное — застывшие фигуры политиков, императоров и знаменитых убийц стояли здесь вперемешку с банками с телами заспиртованных уродов — что он не прочь был снова спуститься в “Злую яму”.

После революции добротный 4-этажный дом, где происходили упомянутые события, снесли. Старые киевляне рассказывали, что на этом месте потом находился зверинец, где прыгали обезьяны, ползали змеи, а в бассейне плавал крокодил. Наконец, в 1930 году приступили к строительству большого Дома книги, которое завершилось через пять лет. Так и стоять бы зданию веками, если бы не вердикт “общественного мнения”. Выяснилось, что проет архитектора Холостенко “не соответствует требованиям архитектурно-планировочного порядка”. В 1936 году огромный комплекс разбирают по кирпичику, чтобы на его месте возвести здание нового универмага.