Малороссийские великороссы

На строительство Купеческого собрания Михаил Парфентьевич Дегтярев, глава Совета старшин Купеческого собрания, дал денег в долг под проценты

С песней о купце Калашникове

Как только украинские земли были разделены между Польшей и Россией, на Левобережье стали появляться купцы из русских городов. К освоению нового экономического пространства их толкал и указ Николая I, изданный в 1830-х годах и дававший русским купцам привилегии по сравнению с купцами украинскими.

Торговля была выгодной: фабрично-заводскую продукцию здесь покупали очень дорого, а сельскохозяйственную отдавали очень дешево. Позже воспользоваться привилегиями попробовали и менее зажиточные мещане из сибирских городов. На юге Украины начинали бизнес собственным трудом и отпущенные на оброк крестьяне Голицыных, Шереметьевых, Юсуповых.

Переселенцами преимущественно были старообрядцы, преследуемые на родине поборниками истинной христианской веры. Отстаивая собственные взгляды и воспользовавшись новыми возможностями, они открывали мануфактуры, кондитерские цеха, свечные заводы, суконные ручные фабрики.

В 1849 году киевские купцы объявили свои капиталы — оглашение своего состояния открывало дорогу в купеческую гильдию. Большинство киевских купцов тогда оказались россиянами-староверами: пятеро из десяти в I гильдии, пятеро из 31 — во II гильдии и четыре из 161 — в III гильдии.

При поддержке правительства на украинском рынке с каждым годом появлялось все больше русских купцов, более богатых, чем украинские и те, которые успели обжиться на новом месте. Через несколько лет разгорелась конкуренция между купцами-земляками. В декабре 1855 г. издан указ об ограничении торгово-промышленных прав киевских купцов-старообрядцев.

Новая волна купцов из России прибыла с открытием железной дороги, однако противостоять ей иноверцам, уже обжившимся на новом месте, было тяжело — как писал журналист «Киевлянина», из-за инертного характера. В их руках была не только торговля Киева, Харькова, Чернигова, но и производственные капиталы.

Многих из них называли скрягами, даже для себя жалевшими копейки. Хотя некоторые свои имена увековечили в делах благотворительности. Однако чрезмерная экономность, часто вынужденная, мало кому помогла сберечь свои фирмы. Кто-то передавал свое дело приказчикам, капиталы других проигрывали дети в карты.

Немногим удалось купеческое дело сделать семейным. Как писал «Киевлянинъ» в сентябре 1887 г., «население Киева увеличивается лишь приливом пришлого элемента, что же касается коренных обывателей, то они заметно сходят со сцены и от многих именитых фамилий не осталось никаких наследников.

Так, например, известные еще в начале 60-х годов богатые киевские купцы Бухтеевы, Ходуновы, Финке, Елисеевы, Кисилевские более не существуют, как не существуют уже фирмы богатых когда-то купцов Калашниковых, Дроздовских, Бухаревых, Бабаевых, Котляревских, Смородиновых, Трилистниковых, Пирожниковых, Лычковых, Протазановых, Коноплиных, Ковалевских, Широковых, Митюковых, Быльцовых и других».

Кстати

В конце ХІХ в. в Киеве было только 152 купца из украинцев и 2307 — из россиян.

Из 265 тысяч населения Киева в конце ХІХ в. только полторы тысячи были россиянами-староверами.

Купеческая династия Дегтяревых

Михаил Парфентьевич Дегтярев до конца жизни удерживал семейную торговую марку

Одними из первых русских купцов-старообрядцев, переехавших в Киев в 1830-х годах по приказу Николая I, были братья Михаил, Иван и Петр Дегтяревы из Калуги, сыновья купца II гильдии Никиты Дегтярева.

Родительский капитал трое сыновей не делили, а продолжали вести дела вместе, хотя каждый заявил о своем капитале еще в 1824 году. Сначала в Киеве они покупали участки земли, а потом строили каменные дома, открывая в них собственные магазины. Кроме Киева магазины Дегтяревых были в Минске, Вильно, Бердичеве, Туле.

В 1844 году Петр Никитич был причислен из калужских к киевским купцам I гильдии вместе со всей семьей. Парфентий Михайлович, сын Михаила Дегтярева, еще в 1838 году стал первым киевским головой — именно тогда сменилась власть в губернии, в Киеве отменили Магдебургское право.

Большая купеческая семья долгие десятилетия была весьма влиятельной не только в губернских кругах. Свои капиталы Дегтяревы одними из первых вложили в производство — двоюродные братья Михаил Парфентьевич и Николай Тимофеевич в 1835 году стали владельцами первого в Киеве завода медных, железных и чугунных изделий, который в 1853 году перешел в собственность Родиона Петровича Дегтярева.

Хотя и отрекся Родион Петрович от старой веры, чтобы выстоять в конкурентной борьбе после указа 1855 года об ограничении прав купцов-иноверцев, но это не спасло его от разорения. После его смерти в 1864 году все имущество пошло с молотка. ТМ Дегтяревых удерживал Михаил Парфентьевич.

Его деловые интересы охватывали империю от Сибири до западных границ, а капитал приумножился до десяти миллионов рублей. И хотя при жизни Михаила Парфентьевича ходили истории и анекдоты о его скупости и жадности, в Киеве его стараниями было построено немало больниц, приютов, организовано благотворительных обществ.

Все имущество Михаила Дегтярева после его смерти и смерти жены Елизаветы Ивановны Баташовой, также происходившей из известного купеческого рода, перешло городской управе, прибыли от недвижимости Михаила Дегтярева шли на содержание богаделен и приютов — детей у Михаила Парфентьевича не было.

На вечную память

В 1830-1840 годах среди киевлян распространялось в списках стихотворение мелкого чиновника губернского управления Рудкевича «Скорбь киевлян об утере Магдебургского права»

Тепер другий наступає —
Сам назначив Левашов, —
Що багацько грошей має,
Підбережний Дегтерьов.
— Та їх кодла щось чимала.
Звідкіля ж то? — Із Калуги.
— Щось добра у нас не буде,
Зададуть тепер потуги.
Поставають всі панами,
Хоч і в патлах, з бородою.
Хто де швендяв з калачами,
То тут буде головою.
… Де вже хочеш добра ждати
Там, кацап де завітав,
Кидай жінку, кидай хату,
Куди очі, та й чухрай.
… Дуже, бачиться, негожа
Оця штука для киян,
Це багацько щось похоже
На ісход ізраїльтян.

Семен Семенович

Семен Семенович Могилевцев переехал в Киев в 1876 году из Брянска

Несмотря на строгие обычаи старообрядцев, каждый почтенный купец, часто малограмотный, стремился дать образование своим детям. Особые надежды возлагались на старшего сына.

Семен Могилевцев с благословения своего отца, зажиточного брянского лесопромышленника, закончив гимназию в Новгород-Северском, поступил на юридический факультет Петербургского университета. Учился усердно, потом работал нотариусом в Брянске.

А спустя несколько лет решил присоединиться к делу отца — стал торговать лесом в Киеве. Позже на берегу Днепра появился первый в Киеве лесопильный завод. А через несколько десятилетий Семена Семеновича Могилевцева, киевского купца I гильдии, знали и при дворе. В 1913 году, специально к приезду цесаревича Александра в Киев в честь празднования 300-летия дома Романовых, в городе открыли Педагогический музей (сегодня Дом учителя на Владимирской, 57), построенный «в память

50-летия освобождения крестьян от крепостной зависимости на благое просвещение русского народа». Смета строительства составляла 300 тысяч рублей, хотя потрачено было 500 тысяч. Эти средства выделил Семен Семенович Могилевцев, действительный статский советник, председатель биржевого комитета.

Кроме того, купец-меценат был членом других многочисленных комитетов, входил в состав совета Коммерческого и Политехнического институтов, нескольких училищ, которым оказывал финансовую помощь. На государственной службе Семен Семенович никогда не состоял, однако «вне правил, за выдающуюся деятельность на пользу народного просвещения» был пожалован в чиновники пятого класса и стал статским советником.

Скудная жизнь миллионера

Из воспоминаний Надежды Полуянской, киевлянки (записаны киевоведом Михаилом Рыбаковым):

«Я постоянно бывала в доме у Ермольевых, т. к. помогала Нине (дочери купца. — Ред.) «осиливать» науки. Все в этом доме поражало меня. Мне часто казалось, что я в театре, со стороны смотрю пьесу, очень напоминавшую пьесы Островского. Деньги — вот ось, вокруг которой вертелось здесь все. Все для наживы, все для денег.

И все — по старине. Строжайшая экономия, скупость, доходящая до скаредности — во всем! Узнав о желании дочери учиться, «сам» коротко отвечает на ее просьбу: «Учиться? Через мой труп! Выгоню из дома и лишу наследства!»… В семье миллионера — обед скуден и скучен. Едят, главным образом, треску — это очень дешевая рыба.

За обедом — полное молчание. Говорит только «сам». Провели электрическое освещение — новинку по тому времени — но в квартире тьма: усиленно экономят свет. Дорого стоит. И так живут члены семьи под вечным страхом «попасться» в чем-нибудь недозволенном…. Отец умирает.

Богатые купеческие поминки. В огромном зале столы буквой «П». За столами — духовенство, именитое купечество, все — первая гильдия! Пьют много, много едят, и поминки очень напоминают купеческие именины…. Но завещание старика Ермольева разочаровало всех: никто из детей не имеет права получить наследство до достижения сорокалетнего возраста».

В память о московском олигархе

Московский миллионер Василий Кокорев

Однажды в Киев приехал Василий Кокорев, московская легенда, миллионер, нефтяной магнат, о коммерческом гении которого ходили легенды. Свой капитал русский купец-старовер нажил как откупщик-комиссионер, торгуя вином.

В 1857 году Василий Александрович открыл в Сураханах (Россия) завод для добычи из нефти осветительного масла, а потом организовал Бакинское нефтяное общество. Впоследствии открыл Волжско-Камский банк, утвердил Северное страховое общество, в Москве построил Кокоревское подворье с гостиницей и торговыми складами — самый дорогой в те времена проект стоил купцу два с половиной миллиона.

Визит в Киев в 1859 году никак не был связан с бизнесом. Сюда Кокорев, как и большинство знатных лиц, приехал за новыми впечатлениями — на отдых. И был настолько тронут красотой города, что пожелал приобрести участок земли неподалеку от Андреевской церкви. Свободных имений не было, и дело покупки казалось уже невозможным.

Однако о желании купца-миллионера узнал Михай Грабовский, писатель, владевший усадьбой на Андреевском спуске. Именно тогда киевские власти пыталась взыскать с Грабовского штраф за то, что за два года он так и не построил двухэтажный каменный дом, задекларированный в договоре о покупке земли. Поэтому писатель предложил богачу Кокореву откупить часть своего участка.

В киевских архивах сохранился рапорт киевского общественного головы об обустройстве павильона и садика вокруг него на Андреевской горе возле церкви Св. Апостола Андрея (1861-1862 годы). Василий Кокорев выделил пять тысяч рублей серебром.

Согласно смете архитектора Самонова на дело необходимо было 3185 рублей, садовник Христиани должен был развести сад в русском стиле за 800 рублей, а на работы с землей и водой пошло бы 300 рублей. Однако, как рассказывает киевовед Михаил Кальницкий, деньги купца попали не по назначению.

Спустя почти тридцать лет давним делом заинтересовалась одна из киевских газет. Волю уже покойного Василия Кокорева (он умер в 1889 году в Москве) исполнили после 1896 года, однако построили не павильон, а легкую беседку, кованую из чугуна. За столько лет сумма пожертвования выросла в несколько раз, и денег хватило еще на одну беседку, которую поставили на Владимирский горке. Чудесным пейзажем, открывающимся с террасы Андреевской горки, любовался купец Кокорев, а через годы с Кокоревского места любовались другие гости города.

От Орла до Киева

В 1852 году Иван Матвеевич Серебрянников составил завещание. Все свое имущество разделил между тремя сыновьями и двумя дочерьми, не забыв и о жене. Отцовское купеческое дело унаследовал старший сын Петр, который отныне владел и семейным домом в Орле, откуда происходил род Серебрянникових.

В русском городе это имя помнят и до сих пор — восемь тысяч серебром завещал потомственный почетный гражданин Иван Серебрянников на сооружение храма Божьей Матери. В Киеве Иван Матвеевич, купец I гильдии, поселился в 1830-х. В архивах сохранилась купчая, по которой Иван Серебрянников в ноябре 1836 года купил усадьбу на Подоле на ул. Сагайдачного, 10. Здесь он надеялся устроить фабрику для выделки различных лакированных вещей — амуниции для военных.

Иван Серебрянников в Орле занимался поставкой в армию кивер, сумок, патронташей и пр. Чтобы продолжать бизнес в Киеве, он подал обращение в городскую управу. Старший полицмейстер с санитарным врачом, осмотрев усадьбу, засвидетельствовали, что в доме разместятся только мастерские и жилье для рабочих, поэтому опасности пожара, смрада и вреда для здоровья быть здесь не может.

Но через некоторое время городские власти решили запретить Серебрянникову обустройство фабрики, поскольку рядом с усадьбой стояла церковь. Однако купец оказался расторопнее чиновников и начал работы до получения запрета. Поддержки искал у военных — те были заинтересованы в производстве амуниции для армии.

Бумажная канитель между комиссией киевского комиссариатского депо военного министерства и канцелярией киевского гражданского генерал-губернатора продолжалась почти год. В конце концов Иван Матвеевич получил разрешение на открытие мастерской, чтобы не нарушать правил застройки. Через несколько лет энергичный предприниматель скупил усадьбы рядом, чтобы расширить мастерскую до фабрики. Но это дело уже продолжали сыновья.