Барельеф на фасаде

Сергей Павлович учился в КПИ только два первых года своей студенческой жизни. В 1926 году он перевелся в Московское высшее техническое училище (сейчас — Московский государственный технический университет им. Н.Баумана), которое окончил в 1929 году, взяв темой проекта собственную реальную разработку легкомоторного двухместного самолета СК. Над этим самолетом Сергей Королев начал работать еще в КПИ, а во время диплома он уже проходил летные испытания.

Такие гиганты авиации и космонавтики, как Игорь Сикорский, Александр Микулин, Архип Люлька, Сергей Королев, Владимир Челомей, не могли вырасти на голой почве. Им, как и многим другим выдающимся конструкторам авиационной и космической техники, дала путевку в жизнь киевская школа авиации, колыбелью которой был КПИ.

С тех пор как в 1898 г. была основана Киевская политехника, там работали четыре отделения: механическое, химическое, инженерно-строительное и сельскохозяйственное. С 1899 года началось движение за создание пятого, воздухоплавательного отделения, которое возглавил один из крупнейших энтузиастов авиации профессор Николай Артемьев, талантливый ученик Николая Жуковского. По его инициативе в 1905—1906 годах при механическом кружке КПИ была организована воздухоплавательная секция. Ее первым почетным главой стал профессор Степан Тимошенко, а вице-председателем — студент механического отделения Викторин Бобров. В ноябре 1908 года секция реорганизовалась в воздухоплавательный кружок с отделами аэропланов, геликоптеров, орнитоптеров и двигателей.

Уже в 1907—1908 годах профессор Артемьев проводил опыты с моделью «махо-пропеллера» — стального маховика на вертикальной оси с установленными на нем вращающимися лопастями. Зимой 1908—1909 гг. профессор Артемьев с известным авиатором Борисом Делоне испытывают большие модели планеров (с размахом крыльев до трех метров), запуская их при помощи катапульты с мощной пружиной от вагонного буфера. Со временем Николай Артемьев вместе с профессором КПИ Александром Кудашевым участвовали в постройке первых в Киеве планера и самолета.

Страстным пропагандистом идей авиации и планеризма был профессор КПИ Николай Делоне, сын пионера авиации Бориса Делоне. Еще в 1896 году он начал систематические опыты с моделями планеров в Новой Александрии под Варшавой, где заведовал кафедрой в институте сельского хозяйства. Николай Делоне становится неизменным руководителем кружка, а потом и одним из организаторов Киевского воздухоплавательного общества (КВО). Эта первая на юге России авиационная ячейка объединила не только известных в то время профессоров, инженеров и конструкторов, но и студентов КПИ, идущих в первых рядах тех, кто прокладывал путь в небо. Среди них — будущие авиаторы Сикорский, Былинкин, Карпека, Адлер и другие.

Члены кружка слушали лекции профессоров КПИ и университета св. Владимира, сами выступали с рефератами и научными докладами по вопросам авиации, строили и испытывали летающие модели, воздушные змеи, планеры, проводили испытания с планером, прикрепленным к велосипеду. Со временем члены кружка построили одни из первых в России буксируемые планеры.

В январе 1911 года в здании публичной библиотеки открылась первая выставка Киевского общества воздухоплавания. Среди выставленных экспонатов самое большое внимание привлекал моноплан студента КПИ Игоря Сикорского, на котором конструктору уже удалось осуществить пробные полеты.

К основоположникам украинской авиации справедливо причисляют уроженцев Черкасс братьев Евгения, Григория, Андрея и Ивана Касьяненко. Выдающейся фигурой в развитии авиации в Киеве стал Дмитрий Григорович — впоследствии известный советский авиаконструктор.

Начало Первой мировой войны существенным образом сказалось на развитии авиации. Прекращает работу кружок воздухоплавания КПИ — большинство его членов мобилизованы в авиачасти. Но уже с 1915 года в институте снова начинаются работы в области авиации.

С 1920 года под руководством энергичного ректора Викторина Боброва в КПИ начинается серьезная перестройка — с весомыми изменениями в учебном процессе, переоснащением материальной базы института, обновлением хозяйства. В 1921 году в главном корпусе под актовым залом устраивается исследовательская лаборатория двигателей и авиастроения, которая в дальнейшем стала учебно-производственной базой для введения на механическом факультете КПИ авиаспециализации. С 1922 года возобновляется работа авиакружка, с 1923 г. это уже Авиационное научно-техническое общество. Со временем в КПИ появляется авиационный факультет.

В 1924 г. период большого энтузиазма и увлечения авиацией, в КПИ поступает Сергей Королев.

Фото С. Королева в студенческом билете 1924 г.

Однако его увлечение авиацией началось значительно раньше. Первый толчок к нему будущий главный конструктор космической техники получил в раннем детстве, пораженный демонстрационным полетом Сергея Уточкина над базарной площадью Нежина летом 1910 года. Сереже было тогда всего лишь три с половиной года, но воспоминания об этом событии остались у него на всю жизнь: и полвека спустя, в начале 60-х годов, он в мельчайших деталях рассказывал о полете Уточкина группе летчиков — кандидатов на зачисление в отряд космонавтов.

Реальную возможность познакомиться с авиацией и авиаторами Сергей Королев получил в начале 20-х годов в Одессе, куда переехала его семья. Там, в Хлебной гавани, базировался третий отряд гидроавиации Черноморского флота ГИДРО-3. Тогда Сергей Королев впервые вблизи рассмотрел настоящие самолеты, потом понемногу начал помогать летчикам и механикам их обслуживать, а чуть позже даже иногда летал в качестве пассажира и помощника бортмеханика.

В условиях общего содействия авиации в стране как грибы после дождя появлялись всяческие аэрокурсы, аэрокружки, аэроуголки, а ячейки Общества друзей воздушного флота возникли даже в советских представительствах за рубежом. Конечно, отделение этого общества не могло не открыться и в Одессе, городе, в котором многие люди не только помнили первые полеты Сергея Уточкина, но и знали его лично, в котором с 1913 года работал пусть и не очень большой, но настоящий авиационный завод. Членом общества стал и Сергей Королев. Вскоре появилось и новое увлечение — планеры.

Летом 1923 года Королев впервые ознакомился со специальной литературой, которую получало Общество друзей воздушного флота. Часть книг, посвященных конструированию летательных аппаратов, вопросам стабилизации, расчету нагрузок и т.п., поступала из Германии. Главной преградой для большинства новоиспеченных любителей авиации был язык этой литературы. Сергей сам вызвался перевести одну из работ, чтобы подготовить на ее базе лекцию. Немецкий он изучал в стройпрофшколе, кое в чем помог и отчим, некоторое время учившийся в Германии и владевший языком в совершенстве. Спустя несколько недель Сергей Королев прочитал в Обществе авиации и воздухоплавания Украины и Крыма (ОАВУК) свой первый доклад, а с осени фактически стал штатным лектором общества. Он выступал перед работниками предприятий и учебных заведений, проводил беседы по ликвидации «авианеграмотности» в порту и близлежащих к городу селах. К этой работе Сергей относился очень серьезно, тем более что, кроме удовольствия, она приносила и некоторые средства. Это было очень важно, ведь семье жилось тяжело, да и просить у отчима деньги на всяческие юношеские нужды он стеснялся.

Однако лекторская деятельность Королева все-таки не удовлетворяла. Он хотел настоящего дела — создавать планеры и летать на них. Сергей понимал, что нахрапом ничего не построишь, конструирование требует настоящих теоретических знаний и многих умений. В этом его убеждало ознакомление с «проектами», которые ежедневно приносили и присылали в Одесское отделение ОАВУК многочисленные энтузиасты. Поэтому дело он начал лишь в конце 1923 года, основательно подготовившись и тщательно обдумав свои планы. Работа над собственным проектом «безмоторного самолета» К-5 на некоторое время стала для него главной, хотя приближались выпускные экзамены в стройпрофшколе. Именно эти месяцы окончательно определили его жизненный выбор — только авиация!

В те времена люди, работавшие в авиации, часто были и конструкторами, и механиками, и пилотами. Поэтому самым большим желанием Сергея стало поступить в военно-воздушную академию в Москве — это учебное заведение считали самым лучшим его друзья-авиаторы из Хлебной гавани, о достижениях выпускников академии писали газеты, в конце концов — там работали известнейшие в этой области ученые и специалисты. Однако препятствием стал возраст — в академию брали только кадровых младших командиров, военных. Даже опыт работы в ОАВУК и в Черноморской группе безмоторной авиации, зам.председателя которой избрали Сергея Королева, делу не помог — документы у него так и не приняли.

Окончательный выбор помог сделать отчим Григорий Михайлович Баланин. Он сам в 1913 году получил диплом Киевского политехнического института и о школе киевских авиаконструкторов знал не понаслышке.

…В заявлении приемной комиссии Киевского политехнического института Сергей Королев писал: «…Окончил Первую строительную профшколу в Одессе. В процессе учебы отбыл практику на ремонтных работах подручным черепичника. Год и восемь месяцев работал в конструкторской секции губотдела Общества авиации и воздухоплавания Украины и Крыма. Мною сконструирован безмоторный самолет оригинальной конструкции К-5. Проект и чертежи самолета после проверки всех расчетов признаны целесообразными для строительства и представлены для утверждения в Харьков… Кроме того, в течение года я руководил кружками планеристов в управлении порта и на заводе имени Марти и Бадина. Все необходимые знания по разделам высшей математики и специального воздухоплавания получил своими силами, пользуясь только указателем литературы технической секции…».

Впрочем, даже эти, довольно серьезные достижения сначала не очень убедили членов приемной комиссии института. Вновь препятствием стал возраст, а еще — отсутствие рабочего стажа. Пришлось обращаться в губернское отделение профсоюза работников образования, членом которого Королев был как лектор ОАВУК, за направлением (тогда этот документ официально назывался «командировкой») на учебу. Неожиданную помощь оказал член приемной комиссии академик Михаил Кравчук. Выдающийся математик, заведующий кафедрой математики КПИ был всегда внимателен к абитуриентам и словно чувствовал талантливых людей: примерно тогда же он первым увидел в обычном сельском парне Архипе Люльке, приехавшем поступать на рабфак, будущего академика — выдающегося конструктора авиационных двигателей. Таким образом Сергей Королев вошел в семью студентов авиационного факультета КПИ.

Киев не был для Королева чужим городом. Здесь совсем маленьким он когда-то жил с мамой, а со временем — с дедом и бабкой, здесь жили его дядья. В квартире одного из них, маминого брата Юрия Николаевича Москаленко, на улице Костельной, 6, Сергей сначала и нашел себе пристанище. Чуть позже удалось снять угол поближе к институту — на улице Багговутовской. Довольно недалеко от КПИ — на углу Владимирской и Фундуклеевской — располагалась газетная экспедиция, куда он устроился на работу разносить прессу в киоски. Как и большинство однокурсников, Королев сам зарабатывал себе на жизнь. А еще как лицо непролетарского происхождения он должен был платить за учебу. О стипендии и речи не могло быть — ее получали только бывшие рабфаковцы. Поэтому Сергей не гнушался никакой работой: бывало, и товарные вагоны разгружал на вокзале, а однажды даже снялся в массовке фильма «Трипольская трагедия», которую ставила Ялтинская киностудия.

Сергей Королев на практике после окончания первого курса КПИ. Конотоп, 1925 г.

Традиции Киевского политехнического, заложенные еще во времена его первого ректора Виктора Кирпичева, остались. Сохранился после Гражданской войны и основной костяк преподавателей. Поэтому с первых дней возобновления занятий в 1921 году институт заработал в полную силу. В КПИ, как и в других ведущих высших технических учебных заведениях Европы, студенты получали не узкую специализацию, а глубокую естественно-научную базовую подготовку по математике, физике, химии и другим дисциплинам, в том числе гуманитарным, которые обязательно сочетались с общеинженерными курсами. По этой системе некогда было построено обучение в знаменитой Парижской политехнической школе «Эколь политехник», основанной в 1795 году Конвентом Французской Республики, Аахенском, Венском, Магдебургском технических университетах, в Московском высшем техническом училище и других лучших мировых учреждениях высшего технического образования. С июня 1923 года обязательным элементом обучения стала и летняя производственная практика в течение двух-двух с половиной месяцев: после первого курса — в учебных мастерских, после второго и третьего — на промышленных предприятиях.

Королев учился хорошо. По воспоминаниям однокурсников, приходил на занятия всегда подготовленным, часто сам вызывался к доске, поэтому и зачеты получал, как говорят сегодняшние студенты, «автоматом» — по результатам работы в течение семестров. Курсы общетехнических дисциплин читали не просто преподаватели, а действующие ученые, что не могло не сказываться на ходе учебного процесса. Создавались научные студенческие кружки и семинары с секциями по факультетским специальностям, постоянно укреплялись связи с возрождаемыми предприятиями и организациями. В 1925 году в институте появился даже «кружок по изучению мирового пространства», в его состав вошли не только студенты, но и энтузиасты-профессора. Планерный кружок КПИ, членом которого Сергей Королев стал в первые же дни своего студенчества, работал очень активно.

Группа планеристов возле планера КПИ-3. Второй справа – Сергей Королев. Август 1925 г.

В тот период институтские планеристы не только конструировали, но и строили свои аппараты. Две разработки старшекурсников КПИ — рекордного планера КПИР и учебного КПИР — были признаны победителями Всеукраинского конкурса проектов рекордных и учебных планеров, и кружковцы начали готовить их к ежегодным соревнованиям в Коктебеле. Кроме этих планеров, восстанавливался первый построенный в институте планер КПИР и сооружалась его модернизированная версия КПИР-1бис. Работы хватало всем любителям безмоторной авиации, здесь проверялись на прочность студенческие мечты о небе. Королев работал самоотверженно и умело — вот где понадобились навыки, полученные им в Хлебной гавани и в Одесской стройпрофшколе. А еще на практике осваивал то, о чем рассказывали преподаватели и писали учебники. Однако в институте уже сложился крепкий конструкторский коллектив, войти в который новичку, да еще такому молодому, было трудно. Впрочем, часы, проведенные в авиамастерских, обещали увенчаться самостоятельными полетами. В кружке действовало железное демократическое правило — летают только те, кто строил. И летом 1925 года Сергей Королев впервые ощутил себя пилотом.

Институтские планеристы тренировались на бывшем Скаковом поле — месте, где спустя несколько лет вырастут павильоны Киевской киностудии, а еще позже — корпуса издательства «Преса України» и здание станции метро «Шулявская». Территория была равнинной, о каких-либо восходящих потоках речи не шло. Планеры запускали с амортизаторов, поэтому зачастую полеты продолжались недолго, но и эти минуты для многих определяли всю их дальнейшую жизнь. Здесь становились на крыло не только будущие летчики, но и инженеры, которые со временем все свои силы отдадут развитию авиации.

Созданный при участии С. Королева планер КПИ-3. Август 1925 г.

Во время одного из полетов планер Сергея Королева начал терять скорость, а следовательно — и управляемость, и в конце концов столкнулся со стальной трубой, торчавшей из кучи строительного мусора на краю поля. К счастью, серьезных повреждений ни пилот, ни конструкция не получили, спустя несколько дней планер был отремонтирован, а подлечившийся Королев снова оказался на аэродроме.

За учебой и работой второй курс пролетел словно один день. Сергей Королев чувствовал, как много дали ему эти два года в Киевском политехническом, но понимал, что только начал приближаться к осуществлению своих планов. Он вновь начал думать о Московской военно-воздушной академии, хотя военная служба с ее четкой регламентацией и жесткой системой приказов едва ли дала бы возможность реализовать все его проекты. Но в Москве работал Андрей Туполев, которого Сергей Королев считал лучшим в стране авиаконструктором, а также другие известные всему государству ученые и инженеры-авиастроители. Там был Центральный аэрогидродинамический институт имени Н.Жуковского (знаменитый ЦАГИ), в тесном контакте с предприятиями проводивший самые современные исследования в области авиастроения. А еще именно в том году в Москву перевели и отчима Сергея с матерью. В одном из первых писем с нового местожительства они сообщили ему, что авиационное отделение открыто и в Московском высшем техническом училище им. Н.Баумана. Это стало окончательным аргументом в пользу переезда, и летом 1926 года Сергей Королев подал заявление о переводе его в МВТУ. Никаких проблем, как то несоответствия учебных курсов или вопросов к успеваемости, не возникло, и уже в сентябре он был зачислен на третий курс училища…

Начиналась новая жизнь. Впереди были новые разработки: сначала планеров, в том числе рекордных «Коктебеля» и «Красной звезды», со временем — самолетов, потом крылатых ракет, экспериментальных самолетов с ракетными двигателями. Впереди были знакомство с Фридрихом Цандером и работа в Группе изучения реактивного движения (ГИРД), непрерывные поиски и открытия. Впереди были страшные несправедливые обвинения и репрессии, лагерь и работа в «шарашке» — конструкторской организации, где работали осужденные инженеры и ученые, реабилитация и новые разработки. Впереди были геофизические ракеты и ракеты стратегического назначения, первые космические спутники и рождение пилотируемой космонавтики. Впереди было величайшее открытие ХХ века: завоевание человеком космоса. Впереди были должности, ученые звания, титулы и высшие государственные награды… А потом — признание и всемирная слава — посмертная, ведь Сергей Королев до конца жизни оставался засекреченным академиком…

Мемориальная доска С.Королеву на главном корпусе НТУУ “КПИ”

Все это было позже. А стартовой площадкой этой счастливой и трагической судьбы стал Киевский политехнический институт, где ежедневно в мемориальной аудитории им. С.Королева учатся студенты, где имя выдающегося конструктора увековечено его памятником, где в Государственном политехническом музее славный путь покорителя космоса представлен отдельной экспозицией, где о человеке, изменившем мир, напоминает скромный барельеф на фасаде.