Чтобы напиться, хватит и 6 копеек

Мы вышли из рафинадного завода, и, перейдя на противоположную сторону широкого шоссе, которое в дождливую погоду превращается в поток грязи, поднялись по нескольким трухлявым ступеням. Перешагнув через порог старой избы, мы очутились в низкой, скверно пахнущей зале, освещенной коптящей керосиновой лампой. За доской, используемой в качестве стойки, ждал нас высокий еврей, худой и бледный, похожий на больную цаплю, с маленькой бархатной ермолкой на голове, положив руку на ручку жбана с водкой.

В углу два малыша, сидя на земле и приподняв платье, чтобы его не запачкать, играли со старой туфлей. Стены были черны от грязи, но в то же время в этом кабачке имелась исключительная роскошь: несколько столиков с лавочками. В обычных кабаках посетитель пьет стоя или прислонившись к стене; нет ни стульев, ни столов.

– Водки! – потребовал г-н де Молинари.

Мы выпили по-русски, т.е. залпом, оба стакана, которые наполнил для нас еврей.

– Что скажете вы об этой водке, стакан которой стоит несколько сантимов?

– Она превосходна: в Париже, добавив немного карамели, из нее сделали бы чистейший коньяк по шестьдесят сантимов за рюмочку.

(Рабочему, чтобы полностью упиться, достаточно потратить шесть копеек).

– Ну что, папаша, как идет торговля? Желающих выпить всегда хватает? – спросил я у еврея.

– Так, так, – ответил лукавый трактирщик, моргая кошачьими глазами и встряхнув козлиной бородкой в утвердительном кивке.

Меланхолические пьяницы

Прямо перед рафинадным заводом пролегает целая улица кабачков и винных лавок. По воскресеньям и праздничным дням ее оживляют живописные группы рабочих и работниц. Девушки, которые всю неделю работают босиком, приходят сюда свежие и нарядные, обутые в начищенные до зеркального блеска сапожки, садятся на скамьи перед кабаком и щелкают орешки или грызут дынные семечки.

Рабочие по воскресеньям прогуливаются, перехватив ремешком длинные волосы и насвистывая сквозь зубы; у малороссов рубашка заправлена в штаны, у великороссов – выпущена и стянута поясом; некоторые играют в пробку или в орла и решку; иных можно видеть также сидящими на корточках и рассказывающими друг другу истории. Встречаются и танцующие под гармонь.

Тут же бродячие торговцы-евреи предлагают девушкам и детям пряники, украшенные надписями и изречениями. Вечером кабачки заполняются, и все идут туда. За столиками начинаются карточные партии. Молодые рабочие предлагают водку молодым работницам, а седобородые старики, умиленные повторными возлияниями, целуются взасос, клянясь в вечной дружбе.

Опьянение у всей этой толпы спокойное и меланхолическое. Немного поют, причем всегда поют мягко и грустно; никогда не дерутся и не спорят.

Перед тем, как закроются фабричные ворота, можно наблюдать процессии мужчин и женщин, которые, шатаясь, пересекают улицу; некоторые поддерживают друг друга, иные валятся на землю, но с Божьей помощью быстро поднимаются.

Чего только не сказано по поводу причин пьянства в России? Между тем, у русского народа склонность к крепким напиткам – не столько порок, сколько природная надобность и необходимость, физиологическая потребность, вызванная климатом, и следствие социальных условий, в которых находятся и прозябают низшие классы.

Всякий, кто приезжал в Россию, знает, что не смог бы сопротивляться холоду, если бы время от времени не принимал внутрь немного «огненной воды» для согрева тела. Впрочем, рабочий, мужик, который напивается по воскресеньям полубутылкой водки, пьет меньше, чем тот, кто ежедневно принимает по три-четыре стакана крепких напитков и разглагольствует об усиливающемся падении народных нравов.

Мужики пьянствуют только время от времени; думать, что русский народ является народом пьяниц, – это наше предубеждение. Крестьяне, рабочие пьют сразу помногу, поскольку не всегда имеют для этого возможность. Нередко, целыми неделями ночуя в жалкой палатке или в телеге, в шести-семи лье от дома, среди полей, где всего не хватает, вплоть до питьевой воды, русский крестьянин становится образцом трезвости, работает постоянно, работает днем и ночью, работает даже в воскресенье.

Концентрация питейных заведений в Европейской России намного ниже, чем у нас: в этой стране, слывущей раем для пьяниц, не насчитают и одного кабачка на пятнадцать сотен жителей. А из этих кабаков большинство – мелкие лавчонки, где не поместится десяток человек. Чтобы выпить стакан водки, крестьянину приходится пройти три или четыре лье; и когда он прибывает к вожделенному источнику, он жаждет выпить так же, как бедуин, добравшийся до затерянной в пустыне цистерны…

Малороссийская легенда о водке

Оказавшись однажды в кругу крестьян, мы услышали несколько красивых малороссийских народных преданий, а старый казак рассказал нам легенду о водке. Как-то раз обитатели небес вдруг стали чихать и сморкаться из-за клубов едкого дыма, поднимавшегося с земли. Всевышний призвал святого Пьера и сказал ему: «Отправляйся-ка да погляди, что за ужасную стряпню они там затеяли».

Святой Пьер спустился на землю и, приблизившись к перегонному аппарату, испускавшему едкие клубы, он увидел людей, которые смеялись и пели. Они предложили выпить и ему. Весь взмокший от жары, святой Петр, не чинясь, принял протянутый ему стакан. «Чума! – воскликнул он, невольно облизываясь, – такой превосходный напиток мне редко приходилось пить». Ему налили новый стакан.

Дальше он попросил третий, затем четвертый, затем пятый, затем потерял равновесие, повалился на траву и заснул. На небесах начали беспокоиться: дым продолжал подниматься, а святой Петр не возвращался. Всевышний призвал святого Павла: «Сходи и узнай, – сказал он, – что делает святой Петр. Бедняга, быть может, потерял свои ключи; он больше не может вернуться».

Святой Павел пошел тем же путем, что и святой Петр, которого он нашел храпящим под деревом. Ему также предложили рюмку водки, чтобы освежиться. Он выпил одну, выпил две, выпил три, пока, в свою очередь, не упал на землю рядом со святым Петром.

Беспокойство на небесах возрастало. Всевышний призвал тогда святого Георгия, у которого был большой меч и который имел опыт борьбы с нечистью; ему было предписано тотчас идти на поиски святого Петра и святого Павла и освободить их, если они попали в узилище.

Как оказалось, изготовлением водки занимался сам черт! Святой Георгий отрубил ему хвост и доставил обратно на небеса обоих апостолов, держа их под руки, а они шли, все еще шатаясь.

Следующий отрывок из книги Виктора Тиссо расскажет о посещении им «города религии» – Киево-Печерской лавры.