Тогда было не до романтики.Описание жизни в “вороньей слободке” и “общежитии имени монаха Бертольда Шварца” ,в «Золотом теленке» Ильфа и Петрова,  типичней для коммуналок тех лет,чем коммунальная квартира в ностальгическом кинофильме «Покровские ворота». Люди ютились буквально на головах друг у друга. Мой школьный приятель, которого я часто навещал, жил в одной из таких квартир. В 12 метровой комнате моего приятеля жили две семьи. Он со старшей сестрой, матерью и отцом и сестра матери с мужем и двумя детьми. В комнате у них стояли две кровати, на которых спали родители, а дети укладывались на раскладушках, расставляемых на ночь. Вот такой был коммунальный рай. Как проходили в таких условиях приготовление уроков, совместные обеды, отдых, игры и другие детали быта, такие как болезни например, вы можете себе представить сами.

На двери квартиры красовался с десяток звонков(а может и больше) с указанием кому сколько раз звонить. И это еще был определенный уровень ”цивилизации”,потому что в других квартирах звонков не было,а просто писалось сколько раз и кому нужно стучать. Весь длинный коридор был увешан и уставлен  тазами, раскладушками, велосипедами, сундуками, корытами и прочей домашнй утварью. Пробираться по нему следовало очень осторожно, как по минному полю, чтобы за что ни-будь не зацепиться, не удариться или не на голову не свалился какой ни-будь тазик. В коридоре, в туалете и на кухне, на потолке и на стенах было установленно множество лампочек самой малой мощности, для экономии электро энергии.. Каждая семья имела в комнате свои выключатели от этих лампочек и свой электросчетчик.. Когда все собирались на кухне, каждый включал свою лампочку. Тогда на кухне становилось светло по-настоящему. Как решались проблеммы пользования умывальником и туалетом, тоже предоставляю вашему воображению. Горшки в комнатах были не редкостью. У моего приятеля была, в общем-то, довольно благополучная квартира. В ней редко возникали конфликты и всегда удавалось мирно договориться по вопросам совместного пользования туалетом и кухней. Но если в подобной коммуналке, хотя бы один из жильцов оказывался скандалистом или склочником, совместная жизнь превращалась в нескончаемую войну. В которой потерпевшей стороной оказывались наиболее порядочные и беззащитные люди. В те годы был популярен анекдот про студента, которого вселили в комнатушку, на которую претендовали другие соседи. Объединившись, они стали его донимать всячески, надеясь выжить из квартиры. Подгребали ему мусор под дверь, не допускали к плите на кухне, не звали к телефону, короче изводили как могли. Но студент все терпел безропотно. В конце концов, у его соседей заговорила совесть и они, собравшись все вместе, повинились перед ним и обещали впредь не делать подобного. Студент очень этому обрадовался и сказал соседям:

– Ну,раз такое дело, так и я, со своей стороны, обещаю больше не мочиться в ваши кастрюли с супом на кухне…

Мне повезло не жить в коммуналке. У нас была отдельная квартира из двух комнат, где я жил с матерью, старшей сестрой и бабушкой. Не имело значения, что крыша дома постоянно протекала, зимой вода замерзала в кране, а дрова приходилось таскать в мешках на 4-й этаж без лифта. Все равно, по меркам того времени, это было шикарное жилье. В предыдущих частях своих воспоминаний, я уже описывал наш дом и двор. Одним из самых ярких и приятных моих детских воспоминаний были и остаются киевские каштаны. Около нашего дома, по ул. Владимирской, росли очень старые,огромные, раскидистые каштаны. Когда каштаны поспевали,их зеленая колючая кожура лопалась и содержимое вываливалось на землю. Иногда на головы прохожих. Наипервейшим развлечением всей киевской детворы-было сшибать спелые колючие каштаны и собирать коричневые лакированные плоды,которые потом использовались как снаряды для уличных баталий. Если вам не приходилось заниматься этим в детстве, то вы и представитьсебе не можете какое это удовольствие. А если занимались, то воспоминания об этом останутся с вами навсегда. В качестве метательных средств используется все, что оказывается под рукой,– палка, старый башмак, ручка от сковородки, любой предмет. Вами овладевает азарт охотника,переходящий в бурную радость,когда после меткого броска на землю обрушивается ливень зеленых колючих шаров, раскалывающихся на лету кусков зеленой кожуры вперемежку со спелыми коричневыми ядрами каштанов. Не все попавшие под каштановый дождь прохожие бывают этим довольны, но тут уж ничего не поделать. Если живешь в Киеве-должен знать старинное правило киевских уличных  игр-“кто не спрятался,я не виноват“. А какое незабываемое ощущение, когда рука прикасается к гляецевой, шелковистой на ощупь, поверхности коричневого плода. Говорят, что каштаны предохраняют от моли, вылечивают от ревматизма и имеют еще много разных целебных свойств. Но, по моему, у них есть еще одно, пока не исследованное качество. Можете считать это проявлением мистицизма или суеверия, но когда берешь в руки свежий, только-только упавший с дерева спелый каштан, в вас вливается какая-то неосознаная радость, какое-то чувство счастья и приподнятости и именно его вы и будете ощущать при виде каштана, или даже просто прочитав или услышав слово «каштан», на все оставшуюся жизнь. Если кто-то из вас еще этого не ощущал,советую не откладывая брать в руки любой предмет и идти на каштановую аллею. Уверяю вас – не пожалеете. Киевские пацаны, даже во время оккупации Киева немецкими воисками, не прерывали своих “каштановых“традиций. Ребята из моего двора рассказали мне историю, которая с ними приключилась во время войны. Как обычно, осенью, они вооружившись палками атаковали огромные каштаны около дома. В это время, к дому подъехала открытая немецкая легковая машина, в которой сидел какой-то офицер в высоких чинах, по причине жаркой погоды снявший фуражку и вытиравший потную лысину платком. Неудачно запущенная кем-то палка сшибла целую гроздь каштанов, которые брякнулись прямо на лысину офицеру. Водитель и офицер выскочили из машины и погнались за пацанами. Те бросились во двор и вскочили в парадное. Увидев, что немцы тоже заскочили во двор, они взбежали на самый верх парадного и оказались в ловушке, так как дверь на чердак была закрыта на замок. Насмерть перепуганные они легли на пол лестничной площадки и притаились. Немцы вошли в парадное, но на их счастье подыматься наверх не стали, а только пальнули пару раз для острастки из пистолета в застекленную крышу парадного. Мальчишки лежали на площадке до самого вечера и лишь когда стемнело осмелились спуститься вниз. В том году, они больше каштаны не собирали.

Могу еще добавить, что соседями нашими были очень порядочны и дружелюбные люди. В нашем доме жили украинцы, русские, евреи, поляки, латыши и даже немцы, но никогда не возникало никаких трений на межнациональной почве. Многих соседей я вспоминаю с теплым чуством и уважением. На первом этаже жил известный скрипичный мастер Валентин Зиборов, чинивший скрипки и волончели  всему киевскому Оперному театру. Инструменты им изготовленные, наверняка хранятся в каком ни-будь киевском музее. Эта профессия перешла по наследству к его дочери Валентине Зиборовой и, я думаю, ветераны театра помнят ее до сих пор. Ну, а мне их семья запомнилась своей порядочностью и искренностью. Где-то в году 1947, кажется, советские чекисты проводили операцию под названием“наследники“. Проверялась благонадежность детей, чьи родители были репрессированы в 1936-1938 гг. Собирались сведения о поведении этих “наследников“, об их политических взглядах, о том не проскальзывают ли в их высказываниях идеи отомстить за расстрелянных родителей. Сведения эти собирались в школах, среди соседей и среди приятелей. Вообще, в послевоенный период, власти, какое-то время, усердно расправлялись с “неблагонадежной“ молодежью. Так, например, в нашей 91 школе, в конце 40-х, арестовали учеников старших классов, якобы организовавших антисоветскую группировку. На самом деле эти ребята были виноваты только в том, что начитавшись “Трех мушкетеров“ Дюма, решили поиграть в героев этого романа и создали свое “ тайное мушкетерское“ общество, никакого отношения к политике не имеющее. Но их все равно посадили и просидели они не один год, пока их не выпустили, после Хрущевского разоблачения культа личности Сталина. Так вот, возвращаясь к моим соседям, память о вдове Зиборова, – Марии Дорофеевне и его дочери Валентине Валентиновне мне дорога особенно тем, что когда их посетили “люди в штатском“ с распросами обо мне, они тут же предупредили нас, несмотря на то, что посетители угрожали им неприятностями в случае разглашения тайны посещения. Зиборовы давно уже умерли. В память о них у меня осталась только маленькая фарфоровая статуэтка, давным давно подаренная ими. В моей семье, здесь в Канаде, за десятки тысяч километров от Киева, мы называем ее Зиборовской и стоит она на почетном месте в нашей квартире.

В нашем дворе, также, жило немало других известных людей, оставивших след в киевской истории. Наши окна были прямо напротив окон известного киевского детского врача доктора Сигала(или Сегала?). Он был холостяк, а может и вдовец, и жил вместе со своей сестрой, тоже одинокой женщиной. Он был киевским светилом в области педиатрии. Не знаю какими он обладал официальными званиями и степенями, кажется никакими, но все родители Киева ценили его мнение, как высшую нстанцию. Он считал природные факторы, а особенно фактор закаливания, главным в формировании детского здоровья. Это был его пунктик, которого он сам придерживался. Будучи уже глубоким стариком, он попрежнему делал зарядку и спал с открытыми окнами, даже зимой.

В нашем дворе кто то установил стол для настольного тенниса и вокруг него всегда толпились мальчики и девочки, часто нарушая своими выкриками покой дремавших около дома старушек. Старушки сердились, не догадываясь, что одна из этих девчушек, Светлана Федорова-Гринберг станет прославленной спортсменкой, а убогий тенисный дворовой стол, станет ее отправной точкой к мировому чемпионству.

Еще перед войной у нас в квартире появилось пианино. На нем меня стали учить музыке, но война оборвала эти занятия. Это был один из первых экземпляров, выпущенных киевским Облмузкомбинатом, который потом переехал в Житомир. Весило оно пол тонны и возможно благодаря этому уцелело в квартире, где мы до войны жили. Нам его вернули, но играть на нем никто в нашей семье не умел. Поэтому им пользовались только когда нас посещали гости умеющие играть. Жена моего дяди была концертмейстером Оперного театра, а ее сестра пела там же. Вдвоем они устраивали домашние концерты. К ним присоединялся и мой дядя, который был инженером-строителем, но прекрасно пел, играл на пианино и скрипке, не имея никакого музыкального образования. Вообще гости посещали нас очень часто. Это были коллеги матери-врачи, соседи, родственники и просто знакомые. В этот период появился у нас в доме и стал частым гостем еще один человек, который был киевской знаменитостью. Его звали Попов Демьян Владимирович. Это был человек разносторонейших дарований, но в Киеве он прославился, как врач-гомеопат. Не было в Киеве человека, о нем не слыхавшем. Желающих попасть к нему на прием было намного больше, чем он был в состоянии принять. Кроме славы целителя, он еще был известен своей порядочностью и отзывчивостью. Если у человека не было денег заплатить за лечение, то он лечил бесплатно. Кроме того он еще принимал больных как обыкновенный врач в районной поликлинике №1 на углу Бессарабки, чего делать вовсе был не обязан. Его дружба с моей матерью началась с того, что он попал к ней на операционный стол с острым приступом апендицита. Оказалось, что у них много общих взглядов на современную медицину и не только. Демьян Владимирович прекрасно играл в шахматы, моя мать тоже. Я тоже уже играл, к тому времени, довольно неплохо. И у нас в доме, подчас, устраивались настоящие турниры с участием Попова, моего дяди тоже сильного шахматиста, моей матери и меня. Вообще Попов был личностью неординарной во всех отношениях. Начиная от его научных воззрений и кончая манерой держаться и одеваться. У него был какой-то, я бы так сказал, несоветский вид. Он больше был похож на аристократа или ученого прошлого века, чем на нашего современника. Всегда элегантно одетый, прямой, с неизменной тяжелой тростью, рукояка которой была украшена замысловатой резьбой. Всегда гладко выбритый с бачками на висках и обязательно при галстуке-бабочке. С какой-то особенно уважительной манерой общения с собеседником. Я был уверен, что он аристократ в каком-то надцатом поколении и лишь совсем недавно, с удивлением, узнал из интернета, что он был происходил из простой крестьянской семьи. У него были абсолютно необычные взгляды на медицину, в частности, на науку и нашу вселенную в целом. Во всяком случае, по сравнению с господствовавшими в том нашем обществе взглядами. Он был ярым поклонником и пропагандистом учения академика Владимира Ивановича Вернадского. От Демьяна Владимировича я впервые услыхал такие необычные слова, как биосфера и ноосфера. В школе нас этому не учили. Демьян Владимирович подарил нам книгу трудов Вернадского, которую я не сберег, к сожалению. Гомеопатия не признавалась как наука советской властью и Попову чинили всяческие препятствия в его деятельности. Но всенародное признание его заслуг было настолько обширным, что власти шли на компромиссы. Тем более, что не признавая гомеопатию на словах, они сами часто обращались к Попову за помощью. Однажды Демьян Владимирович сообщил, что в каком-то среднем (типа техникума) медицинском училище ему разрешили открыть новый факультет гомеопатии. Для маскировки эту специальность назвали чем-то вроде народной медицины. Но дело не в названии,а в том что ему разрешили передать ученикам свой богатейший накопленный опыт и знания. Он предложил, чтобы я бросил свою среднюю школу и пошел к нему в ученики, в этот техникум, обещая научить всему, что ему известно. Мать тоже уговаривала меня согласиться. Я отказался. Меня больше тянуло к технике. Возможно это была одна из серьезнейших моих ошибок, среди множества других, которых я наделал немало в своей жизни.

Позднее я не поддался также на уговоры матери пойти по семейной медицинской линии, которую избрала и моя старшая сестра. Но история не терпит сослагательного наклонения. Если-бы, да кабы… Проверить как и что могло бы быть и предвидеть будущее никому не дано. Приезжал правда в Киев в конце 40-х на гастроли человек который утвкрждал, что знает все и может предсказывать будущее. Его звали Вольф Мессинг. Это теперь развелось море всевозможных экстрасенсов, целитетелей, предсказателей и прочих Дэвидов Копперфильдов и Ури Гкллеров. Тогда это был первый человек заявлявший, что обладает такими сверхестественными способностями. Даже вернее будет сказать –первый, которому разрешили такое утверждать. Я говорю “разрешили“, потому что это так и было. Признание сверхестественного не вязалось с материалистическим учением, на которое опиралась тогда вся идеология и наука. Поэтому появление в газетах рассказов о том, как Мессинг обманул немецких охранников, показав им чистую бумагу вместо документа или получил в советском банке деньги по такому же чистому клочку бумаги, буквально ошарашивало, а утверждение того, что он обладает даром телепатии и предвидения вообще способно было поколебать все устои марксизма-ленинизма. Я до сих пор не пойму зачем это понадобилось партийным и советским руководителям. Была у них, конечно, какая-то скрытая цель. Просто так не делалось ничего. Когда началась война, Сталин в трудную минуту, немедленно призвал на помощь духи великих предков, которых он раньше и на дух не переносил, а заодно и церковь которую ранее не просто отделили от государства, а почти из него изгнали. Правда церковь эта была не совсем такая, как ранее. Большинство священников, вновь призванных на службу Родиной, совмещали службу Господу со службой в КГБ. Возможно и Мессинг понадобился Сталину, чтобы мифом о необычайных возможностях Мессинга показать какими инструментами он, Сталин, располагает. Когда Мессинг прибыл на гастроли в Киев, слухи о его чудодейственных способностях и возможностях достигли своего апогея и желающих попасть на его выступления было намного больше, чем могло поместиться в залах. Мне повезло присутствовать на одном из его концертов. Маленький, лохматый, сгорбленный старичок, плохо владеющий русским языком и с трудом передвигающийся на больных ногах проделывал те же самые трюки, которые и до и после него проделывали артисты-иллюзионисты такого же жанра. Ничего сверхестественного в его опытах не было. Он вызвал на сцену добровольцев участвовать в опытах, но ни мне ни моим знакомым не удалось прорваться в их число. Было такое впечатление, что на сцену попадали подставные лица. Потом в Киев приезжал известный артист (не припомню его фамилию), который тоже находил спрятанные предметы, угадывал на какой странице взято слово из книги и творил тому подобные “чудеса“. Только он не объяснял все это своими сверхестественными способностями, а раскрывал после спектактля секреты трюков. Он даже написал книгу, где подробно объяснял большинство подобных “чудес“, в том числе и те, которые “творил“ Вольф Мессинг. Но вера в чудеса неистребима. Она заложена в организме человека где-то на генном уровне. Поэтому так легко верят всевозможным знахарям и целителям. Верят в переселение душ и в загробную жизнь. Верят устроителям финансовых пирамид и политикам, обещающим раздать фабрики рабочим а землю крестьянам, или справедливо распределить поровну на всех богатства страны в виде ваучеров… Вот и я поверил в возможность, если и не сотворить чудо самому, то приобщиться к чуду в виде чудесной находки. Мне в руки попалось «Полное собрание сочинений Генриха Гейне. В переводе русских писателей. Под редакциею П.В.Быкова. Издание поставщиков ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА товарищества М.О. Вольф.1900г.»Там, в Томе 5ом, называвшемся «Путевыя картины.1822г»В разделе-«О Польше.»,на стр.349-350, я прочел следующее: “В древнем соборе Гнезна, прежней столицы Польши….. меня заинтересовали только литыя из железа церковныя двери со множеством фигур, которые некогда были воротами Киева и были захвачены Богуславом; на них виден еще след удара его меча. Император Наполеон, в бытность его в Гнезне, приказал вырезать себе кусочек железа из этой двери, которая вследствие такого высокаго внимания приобрела еще большее значение.”

Я не мог не поверить документальному свидетельству одного из величайших мировых поетов. Действильно Богуслав захватывал Киев,а такие живописные детали, как сохранившийся на воротах след от его меча и внимание к ним Наполеона, сразу натолкнули на мысль, что возможно это и есть те самые киевские “Золотые Ворота “пропавшие бесследно примерно как раз в то время. Мое детство прошло в играх на развалинах этих ворот в Золотоворотском скверике и возможность отыскать следы местонахождения этих ворот несомненно была бы именно чудом и ничем другим. Много лет пролежали у меня пожелтевшие страницы 349-350 из собрания сочинений Гейне,а возможность осчастливить родной город чудесным открытием все никак не подворачивалась. И только теперь с появлением у меня компютера, я смог выйти в интернет и заглянуть в древний Собор польского г. Гнезна, некогда бывшего резиденцией польских королей. Но, увы, чуда не произошло. Ведь учили меня и в школе и в институте, что чудес не бывает. Они оказались правы. Все источники в интернете сообщали, что знаменитые бронзовые(а не железные, как сообщает Гейне) двери собора в Гнезно (первая половина 12 в.) были созданы польскими и льежскими мастерами и на них размещены сцены из легенды о св. Войцехе, польском святом. Вот так погибла мечта о чуде, которую я лелеял 50 лет. Мне осталось только воскликнуть вслед за незадачливым героем мультика: – Ну,Гейне,погоди.

Киевский историк А.Анисимов так объяснил возможность появления истории, которую озвучил Гейне в своих“ Путевых картинах 1822 г“.:

– “Эта байка родилась вследствие плохого, либо умышленно искаженного, перевода оригинальных строф Гейне, что диктовалось и государственной политикой Империи, которая формировала ненависть к полякам и служила разжиганию вражды, что привело чуть позже к восстанию поляков и его жесточайшему подавлению. К тому же, если бы таковое случилось (мол, Врата из Киева), русские летописи обязательно бы об этом сообщили.“Наверное А.Анисимов прав и Гейне просто повторил тот вымысел, который ему подсунули то-ли умышленно, то-ли по незнанию. Но вера, как известно, умирает последней. И мне попрежнему хочется верить в чудо и в то, что может быть, в Гнезно есть еще один древний собор и в нем действительно сохранились те самые железные двери, некогда бывшие “Золотыми воротами“ Киева. И не разубеждайте меня, пожалуйста. Лучше съездите в г.Гнезно и потрясите местных старожилов, пусть они вспомнят хорошенько,где ворота взяли. Ну что вам стоит. Это же так недалеко от Киева. Заодно и Гнезно осмотрите.