“На наши базары раньше не обращали никакого внимания: они находились в крайне антисанитарном состоянии”, — констатировалось в “Обзоре деятельности Киевской городской думы за четырехлетие 1906—1910 годов”, подготовленном группой гласных Думы. В то отчетное четырехлетие санитарный отдел взял в свои руки очистку базаров, которая раньше отдавалась “на откуп” подрядчикам, мало думавшим о чистоте, а больше о своих доходах. Санитарный отдел учредил в целях наведения чистоты специальный санитарный обоз и даже образовал Санитарный двор. За короткое время на многих киевских базарах появились заасфальтированные площадки, почти все городские рынки были вымощены, усилился контроль за качеством продаваемых продуктов и “санитарным состоянием торговцев”. В первую очередь это касалось качества мясных, рыбных и молочных продуктов. Сегодня, как и сто лет назад, сплошь и рядом можно наблюдать, как на стихийных базарах продается неклейменное, то есть не прошедшее санитарный контроль мясо. В ряде случаев подобное можно расценивать как преступление, поскольку иные продавцы предлагают покупателю “с земли” зараженное, больное мясо, а то и вовсе дохлятину, впрочем, по бросовой цене, чем пользуются, прежде всего, скряги и неимущие слои населения. В начале прошлого века властям все же удалось навести относительный порядок в столь непростом вопросе.

Началось все с ужесточения контроля на городских скотобойнях. До 1905 года “внутренние органы убитого скота осматривали фельдшера, а ветеринарные врачи являлись только контролерами, изредка заглядывая на скотобойни для беглого осмотра туш. Само собой разумеется, что в первую же очередь, в интересах охраны народного здравия, пришлось в корне реорганизовать систему осмотра мяса”, — сообщалось в упомянутом мной “Отчете…”. Так в Киеве появился “прародитель” нынешнего главного санитарного врача — старший ветеринар. Именно он и вменял, согласно инструкции, “каждому ветеринарному врачу производить тщательный осмотр мяса. Ни одна туша не может быть заклеймена без осмотра внутренних органов самими ветеринарными врачами”. Благодаря этому увеличился процент выбраковки мяса. Была пересмотрена система штрафов в сторону их увеличения. Что и говорить, мера непопулярная, но необходимая. Нам бы так ныне! А то гляжу я на окровавленные клетчатые сумки киевских торговок мясом, прохожу, затаив дыхание, мимо лотков с мороженой рыбой (это в тридцатиградусную жару!) и не перестаю восхищаться мудростью и порядочностью градоначальников ушедших времен. Вот отрывок из интересной, на мой взгляд, инструкции, составленной санитарным отделом Думы: “Число мясных лавок, колбасных магазинов в городе сильно возросло. Необходимо охранять конечные пункты города, чтобы не было тайного подвоза в город неклейменного мяса. Поэтому в Киеве учреждаются ночные и утренние дежурства урядников и контролеров, должны проводиться внезапные осмотры складов для сала, колбасных фабрик. Также следует ежедневно проверять мясные лавки и рундуки”. Особое внимание уделял город и условиям хранения клейменного мяса как скоропортящегося продукта. Одним из побудительных мотивов для улучшения санитарного состояния в городе и стала возможность создания сети крытых рынков с обязательным устройством в них ледников (холодильных отделений).

Идея построить капитальное здание крытого рынка со всеми необходимыми службами возникла в Киеве еще в 1873 году, в то время, когда в Париже, например, или в Лондоне подобное уже давно стало составной частью жизни горожан. Однако, как всегда, наши прижимистые доморощенные предприниматели скупились на выделение средств, казна и даже царь отказывали в кредите, а министерство внутренних дел не давало разрешение на заем… Правда, на Крещатицкой (Незалежности) площади появилось некое подобие крытого рынка еще в 1895 году, когда господин Фабрициус построил на арендованном у Думы участке (по другим данным, в собственной усадьбе) “временный стеклянный павильон для торговли мясом, рыбой, молоком, овощами и зеленью”. Впрочем, с появлением капитального рынка на Бессарабке сей “мини-маркет” прекратил свое существование, очевидно, не выдержав конкуренции. “Подставил” отставного военного и его семью… меценат и благотворитель (миллионер по совместительству) Лазарь Израилевич Бродский. А дело было так…

В своем завещании Лазарь Израилевич распорядился “полмиллиона рублей собственного капитала направить на строительство крытого рынка”, правда, при непременном условии, что часть чистого ежегодного дохода от аренды его помещений и торговых площадей будет направляться на благотворительные цели. Город долго не решался воспользоваться предложением мецената, опасаясь, что игра не стоит свеч, что рынок окупится не скоро, а власти должны будут выкладывать значительные суммы, обозначенные в условии благотворителя. Бродский просил направлять эти средства на содержание Еврейской больницы, ремесленного училища и Бактериологического института.

Среди гласных Думы нашлись и такие, кто серьезно предлагал воспользоваться предложением к тому времени уже покойного Лазаря Бродского (умер в 1904 году). Лоббисты настаивали на том, чтобы все-таки воспользоваться капиталом Бродского и построить крытое здание рынка, “прописав” на втором этаже торгового комплекса… Городскую публичную библиотеку! Установив высокую плату за пользование библиотекой, как считали гласные, можно будет отчислять средства на благотворительные нужды. При этом отпадал вопрос о строительстве собственного здания Городской публичной библиотеки, что, безусловно, экономило городу средства и к тому же сберегало для других нужд (разумеется, коммерческих) весьма привлекательное место неподалеку от Европейской площади. В конце концов, здравый смысл восторжествовал.

Опыт Западной Европы показал, что открытые рынки, подвергаясь разрушительному действию дождей, пыли и т. п., никогда, в какой бы чистоте они ни содержались, не могут отвечать санитарным и гигиеническим требованиям. В крупных городах империи — Петербурге, Варшаве, Одессе и некоторых других — к тому времени уже были выстроены первые крытые рынки. Дума, по предложению городского головы, изучила опыт этих городов и решила воспользоваться предложением наследников Лазаря Бродского. Они разработали специальную схему с тем, чтобы выгодно для себя и для Киева реализовать заем, предназначенный на сооружение крытого рынка, а также разрешить дилемму, которая заключалась в том, откуда городу брать средства на благотворительную помощь заведениям, выстроенным в свое время на деньги капиталиста Бродского. Душеприказчики и предложили Киеву, чтобы он “дал добро” на выпуск ликвидных облигаций займа на сооружение рынка, которые приобретут здравствующие Бродские, передав, таким образом, средства для строительства рынка. Правительство разрешило выпуск облигаций на сумму 526 тысяч рублей “на устройство крытых рынков”. Наследники Лазаря Бродского приобрели облигации весьма выгодно для себя (97 рублей за 100). “Так как наиболее центральным является Бессарабский базар, то Дума и постановила на площади этого базара построить крытый рынок”, — отмечалось в “Известиях” Киевской думы за 1907 год. Тогда же специальная комиссия объявила конкурс на разработку проекта крытого рынка (существует необоснованное мнение киевоведов, что никакого конкурса вовсе не проводилось). Было представлено шесть проектов, из которых первую премию получил проект Генриха Гая, хотя в конкурсе участвовали и другие маститые зодчие, в том числе и киевляне Брадтман и Кобелев.

По смете инженера Генриха Юлиановича Гая, успешно спроектировавшего до этого здание крытого рынка в Варшаве, стоимость киевского крытого рынка составила 690 тысяч рублей. Однако “строительная комиссия нашла, что без вреда для удобства, прочности и эстетики стоимость крытого рынка может быть уменьшена. Проект был видоизменен в смысле удешевления, и общая стоимость всех работ по сооружению крытого рынка была исчислена в 489 019 руб. (без устройства холодильников)”, — читаем в “Отчете Строительной комиссии по сооружению рынка в Киеве”. Сам Гай, по настоянию жюри конкурса, переработал свой проект, внеся в него некоторые дополнения, предложенные авторами других конкурсных проектов. Стоимость строительства рынка все равно вылилась во внушительную сумму: 580 тысяч рублей. Правда, в ходе строительства подрядчики неоднократно посещали города Европы, где уже имелись подобные сооружения, изучали их опыт. Это, безусловно, принесло большую пользу. Кроме затрат на собственно строительство такого грандиозного сооружения (торговая площадь составляла почти три тысячи квадратных метров), учитывались и эксплуатационные расходы. По смете ежегодного расхода на содержание крытого рынка учитывалось жалование смотрителя — 1 200 рублей и квартира, его помощника — 600 рублей, главного механика — 900 рублей и квартира, двух помощников механика — 1 200 рублей, 12 (!) сторожей по 300 рублей каждому. Выделялось ежегодно 5 тысяч рублей (!) на ремонт здания и “поддержание его в образцовом виде”, еще 3 тысячи рублей на отопление, 4 тысячи на освещение двора, рынка, подвалов и служб, 7 тысяч уходило на оплату электроэнергии “для моторов” и 4 тысячи на воду. Общая сумма расходов составила 30,5 тысячи рублей. Еще 25 тысяч рублей ежегодно равномерно распределялось для обслуживания займа, который город должен был выплачивать до 1917 года. Именно этот процент, согласно решению душеприказчиков Лазаря Израилевича, и направлялся на благотворительные цели.

Эту статистику я привел для понимания того, как скрупулезно подходили наши предки к составлению смет, учитывая каждую мелочь.

Освятили грандиозное сооружение, выстроенное с применением самых современных технологий и учетом передовых достижений инженерной мысли, 3 июля 1912 года. Торжества были пышными. Вечером того дня в ресторане Бессарабского рынка состоялся званый ужин, на котором присутствовали городские власти, именитые купцы и благотворители, пресса. Здание киевлянам понравилось. Очень скоро оно стало достопримечательностью города, образцом передовой архитектуры того времени, сочетавшей в себе и функциональные, и художественные достоинства. Самое интересное во всей истории с Бессарабским крытым рынком то, что он за весьма короткое время стал сверхприбыльным предприятием. Так, на его территории появились два роскошных магазина, с которых за аренду помещений город брал по 2,5 тысячи рублей. Еще шесть магазинов обходились арендаторам в 3 тысячи рублей каждый. Один магазин в проезде давал еще 4 тысячи чистой прибыли. Восемь магазинов арендовались за полторы тысячи каждый, четырнадцать (в кольцевой части) — по тысяче целковых. Ресторан площадью 150 квадратных саженей раскошеливался перед хозяевами здания на 8 тысяч рублей. Арендаторам предлагалось шестнадцать комнат “под офисы и конторы” по “скромной” цене — 200 рублей. На рынке было предусмотрено 88 мест для продажи мяса, сала и колбасы (26 тысяч 400 рублей), также 88 мест под торговлю зеленью, хлебом и молочными продуктами (17 тысяч 600 рублей) и 27 мест для продажи рыбы (8 тысяч 100 рублей). Кроме того, предлагались услуги холодильной камеры (ледника), с которых ежегодная прибыль составляла тысячу рублей. Таким образом, Бессарабский крытый рынок ежегодно давал доход, оцененный в 117 тысяч 300 рублей. Замечу, эта расчетная смета была значительно ниже реальной. Рынок не только покрывал расходы на эксплуатацию, но и приносил доход уже в чистом виде (при заниженной ориентировочной смете) в 61 тысячу 800 рублей!

С окончанием строительства в 1912 году (двумя годами ранее здание было готово вчерне) не только с эстетической, но и с санитарной точки зрения Бессарабский базар принял вид европейского рынка. Интересно, что талантливые ученики Киевского художественного училища Руденко и Теремец под руководством опытного наставника — профессора Балавенского (он был и педагогом Кавалеридзе) прекрасно справились с поставленной задачей и оформили фасад здания скульптурными композициями в стиле народного искусства. И сегодня эти композиции (“Крестьянин с волами”, “Молочница”, головы быков, рыбы и рыболовные сети, летящие гуси на кованых воротах) являются украшением не только здания, но и этой части города.

О здании крытого рынка в 1913 году тепло отозвался влиятельный в архитектурной и строительной среде журнал “Зодчий”. “Киев уверенно продвигается вперед, осваивая ранее неизведанные дороги. Теперь можно только позавидовать Киеву, который обогатился таким интереснейшим сооружением, как Бессарабский крытый рынок. Лишенное притязаний на что-то особо выдающееся в области эклектики, оно, тем не менее, представляет интерес для унаследования, ибо в нем весьма рационально продумана каждая мелочь. Господам инженерам и архитекторам следует поучиться способности киевских мастеров металла, бетона и камня превращать эти сами по себе малопривлекательные для зодчества предметы в практичные произведения искусства”.

До той поры сама площадь, непосредственно соединявшаяся с центральной улицей города — Крещатиком и красавцем-бульваром, имела не просто затрапезный, но ужасающий вид. Она постоянно заливалась водой, бегущей со всех окрестных холмов (не спасала даже “труба”, проложенная здесь же для приема сточных вод и всяческих нечистот), была усеяна бытовыми отходами, являлась очагом всевозможных эпидемий. Между прочим, еще в начале позапрошлого столетия здесь укрывался уголовный элемент и босяки, а потому с наступлением сумерек появляться там всякому приличному гражданину было весьма опасно. Бомжи и тати покинули эту насиженную клоаку лишь в связи с наступлением цивилизации, переселившись в другие укромные до поры до времени места. А сама Бессарабка после постройки капитального здания рынка стала одной из самых посещаемых в городе. Киевляне гордились тем, что “купили что-либо на Бессарабке”. Кстати, такое удовольствие было доступно не всем. Сказывалась дороговизна товаров в сравнении с продуктами, которые предлагались на других рынках. Впрочем, приобретая что-либо на Бессарабском рынке, можно было не опасаться за качество продукта. Исключалось и хамство со стороны продавцов и приказчиков. Был обеспечен порядок, так что газеты девяностолетней давности почти не упоминают о случаях краж на этом рынке, в отличие от многих других базаров нашего города.

Убедившись в том, что за крытыми рынками, подобными Бессарабскому, будущее, власти начали поиски средств и путей возведения подобных зданий в других горячих точках города: на Лукьяновке, Подоле, Печерске, на стремительно развивавшемся тогда Новом Строении. Предшественниками крытых рынков в этих районах Киева стали сооружения капитальных кирпичных павильонов — торговых рядов. Это, несомненно, было шагом вперед навстречу цивилизации. Город даже надеялся получить для нужд Алексеевского крытого рынка на Троицкой площади здание, которое должно было остаться после проведения Всероссийской промышленной выставки 1913 года. Однако в силу разных обстоятельств эта затея провалилась. Решить проблему рынков городу удалось лишь после окончания Второй мировой войны. Именно с 50-х годов ушедшего века в городе происходило поэтапное сооружение основных крытых рынков: Центрального (Сенного), Подольского (Житнего), Владимирского, Железнодорожного… Далеко не все из построенных тогда крытых рынков используются сейчас по прямому назначению. Жизнь диктует свои правила. В торговых зданиях можно нынче встретить и биржи, и салоны мебели, и не встретить вовсе ничего.