Один из первых во всей Российской империи централизованный водопровод, вода в который поступала из Днепра, осчастливил некоторых киевлян еще в 1872 году. Кроме того, в 1885 году Киевское общество водоснабжения пробурило в городе и первую действующую артезианскую скважину (более ранние попытки не увенчались успехом), так что истории с бюветами-горемыками уже более 115 лет. По поводу нынешнего их состояния (многие по разным причинам бездействуют) оставим размышления на будущее.


В 1910 году в нашем городе была издана книжка под прозаическим названием “Описание Киевского водопровода”. Труд весомый, богато иллюстрированный, созданный на основе данных, собранных Водопроводной комиссией Киевской думы. Поскольку в архивах сохранилось не очень много материалов, связанных с непростой водопроводной эпопеей, это “произведение искусства” запросто становится документом. Заглянем в него и мы.


Оказывается, водопроводы существовали в древнейших городах мира еще за тысячи лет до Рождества Христова. Вместо механики (насосов, например), там, в основном, применялся труд рабов, хотя в Египте уже тысячу триста лет назад использовали цепной насос — простейшее механическое средство, правда, с использованием все той же человеческой силы.


Обилие в древнем Киеве больших и малых речек в условиях сложного рельефа местности позволяло с выгодой для горожан использовать до поры до времени “дары природы”. Так, подоляне охотно брали воду, стекающую с холмов, и в ряде случаев даже проложили для этого деревянные трубы, остатки которых были обнаружены археологами при строительстве линии метро. Там, где существовали родники, устраивались своего рода фонтаны. Любой желающий, причем совершенно бесплатно, мог черпать из них настоящую питьевую воду. Старейшие из таких родников-фонтанов сохранились и поныне: на территории Флоровского женского монастыря и на Контрактовой площади. Фонтан “Самсон”, в свое время уничтоженный, был восстановлен. Сегодня, как и встарь, “Самсон” является своеобразным символом Подола, хотя нынешнюю водицу пить из него не рекомендуют. Если быть объективным, следует уточнить: город облагородил источники, “усовершенствовал природу”, приукрасил ее произведениями рук человеческих, создав здесь интересные инженерно-архитектурные сооружения.


В 1857 году для нужд кадетов — учеников Киевского военного училища — из озерков речки Лыбидь при помощи паровых насосов в цистерны научились нагнетать воду, которая поступала затем в жилые и учебные корпуса. Интересно, что в то же время в Киевской крепости, где также нес службу значительный по количеству штыков контингент, появились первые в городе ватерклозеты.


До централизованного водопровода было еще далеко, а посему киевляне продолжали использовать естественные источники и колодцы, которых в последней четверти XIX столетия насчитывалось более трех сотен. Вода в этих колодцах далеко не всегда соответствовала санитарным нормам, так как водоносные слои находились недалеко от поверхности земли. Это создавало угрозу отравлений, эпидемий, а иногда, что фиксировалось в документах, приводило к летальному исходу. Именно в это время знающие, что “без воды и не туды, и не сюды”, водовозы доставляли aqua vitae зажиточным слоям населения в многолитровых емкостях, получая за труды свои немалые деньги.


В Российской империи первый централизованный водопровод появился на заре XIX столетия. Им были осчастливлены жители Москвы. Среди городов Украины пальму первенства держит Одесса, где “условно питьевую воду” жители Южной Пальмиры стали получать в 1849 году. Интересно, что в Симбирске водопровод появился в 1871 году, так что маленький дворянин Володя Ульянов мог пить хорошую здоровую водичку.


Согласно таблице, приведенной в книге “Водопостачання Києва”, изданной группой авторов в 1997 году, как констатирует бессменный директор музея канализации Киева (поверьте, есть у нас такой очаг истории и культуры) Валентин Кобзарь, всего за сто лет, почти в одночасье, в мире “происходил настоящий водопроводный бум”. Сооружение централизованного водопровода в нашем городе было вызвано многими факторами, среди которых, очевидно, следует выделить главный: тяжелое санитарное состояние. Действительно, обилие урочищ, балок, яров, в которых скапливалась дождевая и талая вода; существующая сеть многочисленных рек, озер, прудов как с проточной, так и со стоячей водой создавали весьма сложную ситуацию, ведь уже в таком, весьма грязном виде огромные массы воды попадали в Днепр и Лыбедь, составляли часть грунтовых вод, наполнявших колодцы, которыми киевляне пользовались не только для технических потребностей. Чтобы воспрепятствовать эпидемиям и облегчить горожанам жизнь (в этот период возводились многоэтажные доходные дома, подавать воду на верхние этажи традиционным способом, при помощи ведер, становилось сложно), город решился на довольно серьезный в медицинском и финансовом отношениях шаг. У нас появился водопровод.


“Комитет по устройству водопровода в г. Киеве”, созданный по инициативе генерал-адъютанта, Киевского, Подольского и Волынского генерал-губернатора Анненкова, рассмотрел проект водоснабжения города и признал его годным к воплощению в жизнь. Город предложил концессию, то есть право на строительство, эксплуатацию и получение прибыли (с возможностью досрочного выкупа) отечественным и иностранным представителям сроком на 50 лет. Другого выхода не было ввиду недостатка средств. Концессию возглавил Аманд Егорович Струве, не только успешный предприниматель, но и выдающийся инженер. Я уже не раз сообщал, что без этого человека невозможно представить себе историю киевского трамвая, возведение уникального по меркам позапрошлого столетия железнодорожного моста через Днепр в районе Киева. Он же являлся и концессионером по внедрению в Киеве газового освещения, руководил инженерными работами по перестройке Мариинского дворца. А вот улицы, названной в его честь, до сих пор в Киеве нет. Стыдно, господа градоначальники! Но вернемся к делам водопроводным.


Предполагалось, что по условиям концессионного договора в трубы и квартиры потребителей должна была поступать качественно отфильтрованная днепровская вода. Предприятие обещало стать прибыльным и быстро окупить немалые затраты. При выкупе водопроводного хозяйства, согласно распространенным тогда правилам, город должен был уплатить хозяевам колоссальную сумму, а именно — десятикратный размер чистого ежегодного дохода за последние десять лет его эксплуатации, начиная с 1910 года (концессионный договор должен был закончиться в 1920 году). Кстати, учитывались интересы малоимущего населения. Для них предполагалось установить два водозаборных крана с ежедневным запасом в 5 тысяч ведер. Начальный тариф, установленный Городской думой для всех остальных абонентов будущего централизованного водопровода, был 22 копейки за сто ведер. При этом категорически запрещалась перепродажа поступившей в трубы воды, иначе говоря, спекуляция. Очищенной водой могли пользоваться водовозы. Так, за 50 ведер такой воды, полученной в одном из многочисленных водозаборных кранов, они обязывались уплатить 10 копеек с правом перепродавать воду по договорной цене своим потенциальным клиентам, не являющимся абонентами Киевского водопроводного акционерного общества.


Днем рождения киевского централизованного водопровода следует считать 22 мая 1871 года, когда в Городском саду было освящено возведение первой водонапорной башни. Она сохранилась до наших дней. В День Киева уже в этом, 2003 году здесь, после соответствующей реконструкции и реставрации, открылось весьма интересное развлекательное заведение “Водно-информационный центр”, где, так сказать, в первом отечественном музее воды можно ознакомиться и с историей городского водопровода. Уточню, что именно здесь размещался регулирующий подземный резервуар емкостью 110 тысяч ведер. В двух кирпичных водонапорных башнях (одну из них построили нынче заново) на трех этажах имелись жилые помещения для смотрителей, причем с подведенным электричеством и телефоном, да еще и паровым отоплением. Еще одна башня была выстроена позднее на Владимирской горке, но была уничтожена “за ненадобностью” в связи со строительством нового правительственного центра в советское время. Равно как и стоявший неподалеку Михайловский Златоверхий монастырь.


Обратимся к динамике развития киевского водопровода. В 1872 году к нему было подключено всего 83 усадьбы, а длина водопровода составила 24 километра. Вода поначалу качественно очищалась песочными фильтрами английского производства. Согласно техническим условиям, фильтр необходимо было менять шесть раз в год. Комиссионерам вскоре надоело такое занятие, и это привело к тому, что через короткое время киевляне обнаружили, что по качеству “очищенная” вода не отличается от обычной днепровской. В Городскую управу посыпались жалобы пользователей. В свою очередь концессионеры жаловались городу, что к водопроводной сети самостоятельно подключаются “шаровики”, что приносит убытки и понижает расчетные мощности подачи и потребления воды. Интересно и то, что все больше абонентов требовало от Общества установки счетчиков учета воды (как видим, новое — это хорошо забытое старое). Спустя пять лет к водопроводу подключили уже 270 усадеб, расположенных практически на всех центральных улицах Киева. Выяснилось, что имеющиеся фильтры, даже при условии правильной их эксплуатации, из-за превышения расчетной их мощности просто не успевали очищать воду. Требовалось строительство новых, город оказался перед проблемой создания и артезианского водоснабжения, на которое впоследствии надолго перешел, “забыв” о грязном Днепре. До такого перехода был построен новый мощный фильтр, получивший у киевлян имя “Палестина”. Он был построен у подошвы Владимирской горки. Внешний павильон его сохранился по сей день. Его может увидеть каждый, кто спускается с Европейской на Почтовую площадь, или поднимается вверх. Интересна топонимия “палестинского фильтра”. Его имя автоматически перекочевало от названия гостиницы “Палестина”, которая существовала здесь ранее. Арендатором “деревянного трехэтажного отеля” являлся предприниматель и инженер-технолог Качала, между прочим, специалист по водолечению. Незадолго до окончания срока аренды Дума передала постройку, находившуюся в аварийном состоянии, под снос Водопроводному обществу, что оно успешно и сделало. Сейчас имя “Палестина” забыто. А жаль. Оно появилось здесь в свое время не случайно. Много лет в бывшей гостинице останавливались богомольцы, посещающие “Иерусалим земли Русской”. Совсем неподалеку от “Палестины” находилось место, где, по преданию, Владимир крестил в водах Почайны киевлян и своих 12 сыновей. С этого места существовало удобное сообщение как с Лаврой, так и с монастырями и соборами Верхнего города и, само собой разумеется, с Подолом.


В 1890 году общая длина водопровода составила 60 километров. Абонентами Общества стали десятки тысяч киевлян, вода подавалась в две тысячи усадеб. Подавалась — это, конечно же, громко сказано. Ее просто не хватало на всех. Вот тут-то и пригодилась идея построить в городе самый полноценный артезианский водопровод, перевести потребителей на него и отказаться от некачественной и непригодной для питья (без полноценной очистки) днепровской воды. Трения между городом и Обществом иногда перерастали в открытые войны. Пресса не скупилась на критику, обвиняла в создавшемся положении то нерадивых правителей (требовавших от Общества “невозможного”), то алчных акционеров, не желавших ради наживы тратиться на усовершенствование своего хозяйства. Я тщательно изучал документы, связанные с этим непростым делом, отчеты Городской думы, заявления Технического отдела Городского общественного управления и пришел к выводу, что бюрократический аппарат нынешнего времени не слишком уступает предшественникам. Часто случалось (да и случается) так, что, декларируя одно и обещая горожанам “манну небесную”, власти поступают по-своему, создавая документы “не для печати”. Рутина и волокита, связанная с “войной” города и Общества, конечно же, мало способствовали качественным изменениям. Как бывает в таких случаях в капиталистическом обществе, в такой момент и появляются “альтернативщики”. Именно в годы отчаянной борьбы в Киеве возникло множество частных водопроводов, причем в квартиры, осчастливленные кипучей деятельностью дельцов, начала поступать чистейшая артезианская вода в любом количестве и по более умеренной цене (акционеры, между прочим, требовали от города значительно увеличить тарифы, так как только в таком случае ручались, что будут улучшать качественные и количественные показатели доставки питьевой воды). Что и говорить, проблемы вековой давности актуальны и в наши дни!


Еще один момент: самовольное бурение артезианских скважин на территории некоторых киевских предприятий, в частности на Демеевке (рафинадные заводы, пивоваренный завод), в других районах Киева. При этом печально и то, что прекрасная артезианская вода использовалась при производстве кирпича, выплавке металла… Хорошо, что уже тогда артезианскую (подготовленную!) воду применяли в производстве дрожжей, водки и вина… Незаконные скважины становились “костью в горле акционеров”, ведь потребление воды с одних и тех же горизонтов уменьшало ее количество, что приводило к уменьшению ее “добычи” и к новым неприятностям в отношениях акционеров с абонентами.


Многие ученые били тревогу, опасаясь (и, вероятно, справедливо), что запасы артезианской воды не вечны. Некоторые специалисты точно так же справедливо полагали, что необходимо совершенствовать фильтрацию (аэрацию) днепровской воды, вполне пригодной для потребления. Эти вопросы неоднократно поднимались на российских водопроводных съездах, один из которых состоялся в 1901 году в Киеве (можно сказать, юбилейный — пятый). Интересно, что на этом съезде впервые были приняты документы, регламентирующие однотипные трубы и фасонные части к ним, что унифицировало производство этих необходимых составных водопровода. Ведь ранее случалось, что в том же Киеве при дефиците труб нужного диаметра их нельзя было купить в других городах из-за иных стандартов.


Перейти полностью на снабжение артезианской водой городу не удалось. В 1906 году Киев пил как днепровскую, так и воду из 10 артезианских скважин, принадлежащих Обществу. Кстати, тогда же, умудрившись внести существенные изменения в старый контракт, город загорелся желанием выкупить водопровод, тем самым прекратив многолетнюю тяжбу, выполняя программу “муниципализации городских предприятий”, в особенности же “связанных со здоровьем населения”. Подтолкнуло отцов города еще и то, что Киев, как и другие города Европы, пережил на рубеже XIX и ХХ столетий ряд эпидемий холеры. В 1908 году, когда здесь наблюдалась очередная вспышка, город на неопределенное время перешел исключительно на артезианскую воду, что содействовало улучшению санэпидемического состояния в целом. Правда, было это недешевым удовольствием.


В 1909 году Киев выкупил канализацию, весьма сложную часть городского хозяйства, которая технически находилась в тесной связи с водопроводом. Для улучшения ситуации требовалось поступить таким же образом и с водопроводом. Случилось это в 1914 году. Тогда же началась Первая мировая война. В Киеве расположился штаб Юго-Западного фронта, количество горожан значительно возросло за счет военных, увечных и раненых воинов, эвакуированных из районов боевых действий, просто дезертиров. Увеличение численности населения заставило решать новую проблему. Где взять дополнительные мощности, чтобы всех обеспечить пригодной водой? Проблему эту доводилось решать уже без участников концессии.


Правда, очень скоро стало вовсе не до того. Началась разруха, связанная с революциями и гражданской войной. Все городское хозяйство (и, естественно, водопровод) оказалось на грани гибели. Только в 1922 году городу удалось приблизиться к довоенным показателям обеспечения водой его жителей и предприятий. Но это уже совсем иная история.


“Киев невозможен без Подола, город невозможен без воды”, — утверждает Павел Ильич Петимко, генеральный директор мощного ныне государственного предприятия “Киевводоканал”. И с этими его словами трудно не согласиться.