«В первый раз я прочитал «Бабий Яр», когда мне было шесть лет»

Скульптор Владимир Журавель создал простую, понятную каждому композицию: подросток Толя Кузнецов читает на стене дома приказ гитлеровцев о том, чтобы евреи Киева собрались 29 сентября 1941 года на улице Мельникова в 8 утра. С этого объявления началась трагедия массовых расстрелов мирных жителей и военнопленных в Бабьем Яру. На открытие памятника из Москвы приехал сын Кузнецова Алексей. В интервью «ФАКТАМ» он рассказал, что толкнуло его отца на побег из Советского Союза.

– Когда в 1966 году «Бабий Яр» готовили к печати в популярнейшем тогда журнале «Юность», редакторы и цензоры вычеркнули примерно четверть текста! — рассказывает Алексей Кузнецов.  — Отец был ужасно возмущен и решился на крайнюю меру — заявил, что отказывается публиковать книгу, потребовал вернуть рукопись. Но не тут-то было. Ему ответили: раз главный идеолог страны Михаил Суслов дал добро на публикацию, значит, обратной дороги нет.

– Вспоминая те дни, ваш отец писал, что в кабинете главного редактора «Юности» Бориса Полевого, где собралась редколлегия, он бросился в драку, выхватил рукопись, выбежал на улицу, на ходу рвал роман…

– Но в редакции были еще экземпляры «Бабьего Яра». Вот роман и напечатали тиражом 2,5 миллиона. Я его тогда впервые прочитал. Мне было шесть лет, а читать научился в четыре года.

Нужно сказать, что к этому времени отношения у моих родителей разладились, и они разъехались: отец налаживал работу Союза писателей СССР в Туле, а мама отправилась учиться в Москву. Меня передали под присмотр дедушки и бабушки по материнской линии, которые жили в Киеве в районе Голосеево. Когда приезжал отец, мы с ним ходили в гости к его маме Марии Федоровне, в дом на Куреневке (он описан в романе). Папа рассказывал, что во время фашистской оккупации проникнуть в Бабий Яр посторонним было невозможно — территория тщательно охранялась. Он видел, как гитлеровцы заводили туда колонны людей, а из-за забора, которым обнесли яр, то и дело доносились пулеметные очереди.

Отец помогал семье, торгуя на Куреневском рынке чем придется, поэтому городские слухи узнавал одним из первых. Когда Киев освободили, в Бабьем Яру предприимчивые пацаны занимались поиском золотых зубов, коронок, колец погибших… Первые заметки, которые затем легли в основу книги, отец написал в самодельной тетради в 14 лет.

Интересно, что со своей будущей женой Ириной, моей мамой, он познакомился благодаря тяге к писательскому труду, проявившемуся еще в детстве. Папа был постоянным автором «Пионерской правды». Моя мама, будучи школьницей, обратилась в газету с просьбой прислать адреса ребят из других городов, чтобы переписываться. Долгое время они с папой обменивались письмами. Ее семья тогда жила в Ташкенте. А затем врачи порекомендовали маминому отцу поменять климат, поэтому они всей семьей переселились в Киев. На первых порах жили в доме Кузнецовых на Куреневке. Когда отцу исполнилось двадцать два года, он подался строить Каховскую ГЭС на Днепре. Мама (ей тогда было шестнадцать) поехала вместе с ним. Потом была работа на Братской ГЭС, свадьба, учеба отца в Литературном институте в Москве, писательский успех…

«В квартире отца КГБ постоянно проводил обыски»

– В 1969-м Анатолий Кузнецов решил бежать на Запад, в Лондон. Что его толкнуло на этот шаг?

– Одна из основных причин — история с перекраиванием романа-документа «Бабий Яр». О решении уехать из СССР отец никому не рассказывал. Приближалось 100-летие со дня рождения Ленина. Папа подал заявку в Союз писателей СССР на творческую командировку в Лондон — собрать материалы для книги о втором съезде Российской социал-демократической партии, в котором участвовал Владимир Ульянов-Ленин. Отец отмечал в заявке, что, кроме прочего, хочет подышать воздухом Британской библиотеки, где работал вождь пролетариата, посетить могилу автора «Капитала» Карла Маркса на лондонском кладбище Хайгейт… Словом, окунуться в атмосферу, в которой жили русские социалисты-эмигранты. Папа к тому времени был довольно известным и популярным писателем. По его книгам снимали художественные фильмы, например, «Мы двое мужчин», в котором Василий Шукшин получил свою первую большую роль. А по повести «Продолжение легенды» в театре «Современник» знаменитый режиссер Олег Ефремов поставил пьесу с Олегом Табаковым в главной роли. Так что на загранкомандировку отец претендовал заслуженно.

Другое дело, что поехать в Лондон, не подписав согласия на сотрудничество с КГБ, было невозможно. И папа подписал. Об этом он рассказал в интервью одной из центральных лондонских газет, а затем на пресс-конференции.

Из Советского Союза он тайно вывез фотопленки с отснятым полным текстом «Бабьего Яра». Кстати, этот экземпляр рукописи, отпечатанный на бумаге, вероятно, до сих пор хранится в тайнике. Дело в том, что живя в Туле, отец заметил: в его квартире периодически проводят обыски — КГБ следил за советскими писателями. Поэтому он решил спрятать рукопись в стеклянные банки и отвезти в лес недалеко от Ясной Поляны.

«Пока «литературовед в штатском» ходил смотреть стриптиз, мой папа успел попросить у английских властей политическое убежище»

– Приходилось читать, что ваш отец вывозил в Лондон фотопленки, обмотав их вокруг своего туловища…

– Это всего лишь легенда. На самом деле пленки лежали в карманах пиджака. Поскольку они выпирали, отец очень боялся, что советские таможенники обратят на это внимание, задержат, арестуют. Но, к счастью, обошлось.

И вот приземлились в Лондоне. Прежде всего нужно было отделаться от сопровождающего — так сказать, «литературоведа в штатском». То ли отец подбил его пойти на стриптиз, то ли тот сам решил посмотреть на это зрелище, но как только папа остался один, немедленно позвонил в редакцию одной из газет. Английский журналист Девид Флоид не мешкая обратился за помощью к коллегам с радио «Свобода». В результате на встречу с отцом приехал Флоид и сотрудник радио Леонид Владимиров. Они подсказали, как дальше действовать. Вскоре после этого в Лондоне был опубликован полный текст романа «Бабий Яр». Леонид Владимиров рассказал, как они с папой готовили его в печать: вешали на стену простыню, проецировали на нее фотоснимки страниц романа и переписывали их от руки. В СССР книжки отца изъяли из библиотек, снятые по ним фильмы не демонстрировались, его имя предали забвению. Даже учебники для начальных классов «Родная речь», в которых был напечатан один из рассказов отца, в экстренном порядке заменили на новые.

Отец стал работать на радио «Свобода». У меня до сих пор хранится коллекция с записями радиопередач, которые он вел. После его эмиграции мы ни разу не виделись. Умер папа после третьего инфаркта в Лондоне в 1979 году, немного не дожив до своего пятидесятилетия. За границей он не написал ни одной книги.

– Как отразилось на вашей семье то, что отец стал невозвращенцем?

– Когда от него приходили письма, маму вызывали в КГБ и проводили изнурительные беседы. В конце концов она написала отцу: «Забудь о нас» и подала на развод. Пока я был ребенком, эта история на мне никак не отражалась. Но во время срочной службы в армии пришлось выполнять работу водопроводчика и ассенизатора. А после окончания института хотел стать спортивным журналистом на телевидении. В отделе кадров мне ответили, что с моей анкетой о телевидении и мечтать не стоит. Однако спортивным журналистом я все-таки стал — после развала Советского Союза меня принял Савик Шустер в Московское бюро радио «Свобода».

Очень много открыток отец присылал своей матери, но она с нами не общалась. Я разыскал бабушку, когда заканчивал школу. Перед смертью она отдала мне все, что прислал ей отец. Это гора корреспонденции, в которой он рассказывал о своей повседневной жизни, о Лондоне. На основе этих писем я издал книгу «От Гринвича до Куреневки».

– Кому принадлежат авторские права на документальный роман «Бабий Яр»?

– Я оформил их на себя. Нужно сказать, что за пару месяцев до смерти у отца родилась дочка Мария. Недавно мы с ней начали переписываться. Поводом стал вопрос о том, чтобы установить памятник на могиле отца, которая находится на том же кладбище, где похоронен Карл Маркс…