Деяния одного из народов, потребовавшего убийства Иисуса Христа, позже горьким эхом отозвались для него самого. Так, еще в XIII—XV столетиях евреи были изгнаны с севера Италии, из Испании, Португалии, Франции, Англии, Германии. Таким образом, большинство из уцелевших представителей еврейского народа оказались в Восточной Европе — преимущественно на польских и западноукраинских землях. Восточные земли Украины принадлежали в то время России, которая только в 1794 году “милостиво позволила” евреям селиться на ее территории. Не прошло и 10 лет, как империя утвердила пресловутый закон о “черте оседлости” для лиц иудейского вероисповедания. Закон распространялся на земли Польши, Литвы, Белоруссии и правобережной Украины, которые входили в состав “единой и неделимой”. Евреям дозволялось проживать лишь в 25 губерниях “черты оседлости” (10 польских губерниях и 15 губерниях в Украине, Белоруссии, Прибалтике и Бессарабии). При этом евреям воспрещалось проживать в селах, а дозволялось “компактно селиться” лишь в городах и местечках. В таких городах, как Киев, Одесса, Полтава, евреям разрешалось проживать не на всей территории, а в специально отведенных “частях”.

Евреи с высшим образованием, богатые купцы, некоторые категории ремесленников и бывшие военнослужащие царской армии могли (хотя и с большими ограничениями) селиться за “чертой оседлости”. На рубеже XIX—XX веков в Российской империи проживали 6 миллионов евреев, 44% из этого количества находились на территории современной державы Украина. Несмотря на наличие в среде еврейства приличной прослойки богачей, большинство еврейского народа проживали в местечках в нищете и тесноте. Типовое местечко состояло из смешанного населения — еврейского и нееврейского, хотя существовали и абсолютно еврейские местечки. Вот в таких условиях евреи были вынуждены сохранять свои традиции и культуру.

Приняв православную веру, еврей, по законам царской России, сразу же уравнивался в правах со всеми гражданами. Но отречься от своей веры для большинства евреев означало духовную смерть, поэтому подобное воспринималось как измена, а “выкрещенцы” в глазах большинства евреев становились “выродками” и изгоями. После разрешения властей на эмиграцию лиц иудейского вероисповедания, дарованного им в 1897 году, этим правом (до середины 1915 года) воспользовались полтора миллиона иудеев, абсолютное большинство которых оказались в США. Так случилось, например, и с семьей киевлянки Голды Меир, которая выехала в Америку в 1906 году, чтобы стать впоследствии и первым послом Израиля в СССР, и премьер-министром этого ближневосточного государства…

Когда в 1917 году Временное правительство принялось ликвидировать дискриминационные законы, пришлось упразднить 140 актов (!), которые ограничивали права евреев…

Условия, в которых проживали евреи, привели их к самоизоляции. Поэтому нееврейское население мало знает об истории, религии и культурных традициях этого древнего народа. Сыграла свою роль и политика антисемитизма, которая столетиями культивировалась в Российской и советской империях… Ее последствия, как и немецкая политика времен Второй мировой войны, — трагичны и ужасны для миллионов евреев. Оставшиеся в живых и их потомки сумели создать независимую державу — Израиль, укрепиться в Америке и Европе. Проживает немалое число евреев и в современной Украине.

Празднуя Песах уже более трех тысяч лет кряду, каждую весну евреи всего мира как бы заново проходят путь от рабства к свободе, делая каждый шаг этого путешествия частью своей собственной жизни.

В дореволюционном Киеве в канун праздника Песах евреи устраивали “генеральную уборку”, схожую с той, которую описывает Александр Маймон на страницах электронной газеты “Земля под ногами”: “Синее, безоблачное небо, весна в разгаре. Самое время наводить чистоту и блеск. Поэтому особенно тщательно подметаются улицы, убираются даже недоступные закоулки…

Проходя по улице, будьте осторожны, особенно под балконами — сверху могут драить полы, и вода с чудесным ароматом апельсинов, лимонов, хвои и всех на свете цветов может тонкой струйкой политься на вашу голову. А сам аромат разносится по всей округе. Открываются окна, отмываются от следов зимних дождей, стреляют солнечными бликами-“зайчиками”.

Звуки громких, резких хлопков — это кто-то усердно выбивает ковры, подушки и одеяла… Мусорные контейнеры на улицах мгновенно наполняются огромными мешками, набитыми изношенными вещами, сломанными игрушками, обломками стульев, облупленной посудой и прочим хламом, который мог бы храниться десятилетиями, если бы раз в год не наступал Песах.

Дети дружно поедают питы и печенье, сидя на улице. Их не выгнали из дома — просто в этом доме уже закончена уборка, и хлеб едят снаружи, чтобы не разнести крошки.

Пекарни дружно пекут мацу, а люди дружно ее покупают. Спрос большой. Коробки большие и маленькие, машинной выпечки и ручной, в яркой упаковке и в очень скромной — есть множество вариантов на любой вкус и кошелек. Объявления о предстоящем кашеровании посуды в кипящей воде, агалат келим, сообщают о времени и месте этого необычного действа. Картина весьма живописная — мальчишки с вьющимися пейсами принимают посуду от раввина после того, как он проверяет ее на чистоту, кладут ее в большие металлические сетки и с помощью длинных шестов опускают в огромные кипящие котлы.

Над котлами поднимается пар, под ними полыхает пламя мощных горелок, а рядом терпеливо стоят хозяйки с большими сумками и тележками, нагруженными посудой, ожидая своей очереди.

Главным предпасхальным событием станет, бесспорно, поиск хамца и его сжигание в последние сутки перед праздником. Вечером накануне Песаха дети с нетерпением ждут возвращения отца с вечерней молитвы. Уже спрятаны по дальним углам кусочки хлеба, завернутые в фольгу. И вот зажигается свеча, произносится благословение и начинается поиск.

С улицы картина выглядит достаточно необычно — еще не поздно, а в домах гаснет свет, отблески свечей и тени мелькают в темных окнах, слышны оживленные детские голоса… Утром следует продолжение — вначале разводят костры, но маленькие, “семейные”. Затем выносят мешочки с хлебными крошками, в том числе и теми, которые искали накануне вечером при свете свечи. Собран также хлеб, который ели сегодня утром в последний раз перед праздником. Многие устраивают эту последнюю хлебную трапезу вне стен дома.

Хамец сжигают, папы расходятся, а дети, как правило, еще долго крутятся вокруг костров, пока не выйдет кто-нибудь из взрослых с ведром воды, чтобы залить огонь, и не напомнит: “Достаточно, Песах скоро, некогда развлекаться”. Гаснут костры, дымок курится едва заметно, иногда кто-то из деток подходит поворошить остывающие угольки, раздуть один непогасший…

А из домов отовсюду разносятся ароматы кухни — готовятся к Седеру. И это уже совсем скоро”.

С чего же начинается сам праздник? С особой молитвы — Кидуша, которую читают над бокалом с напитком из плодов виноградной лозы. На этом празднике читаются четыре заповеди и выпиваются четыре праздничных бокала. На столах праведных евреев маца, горькая зелень, яйца, харосет, карпас и хазерет. Каждый из этих продуктов несет особую смысловую нагрузку. Маца — символ рабства в начале Седера и символ свободы в конце его. Горькая зелень, вкус которой напоминает о горечи рабства, носит название Марор. Бейца — крутое яйцо. Оно символизирует стойкость Израиля: чем больше его варят, тем оно становится крепче. С яйца традиционно начинают трапезу скорби, а у евреев не может быть полной радости, пока Храм не восстановлен. Карпас, лежащий на подносе, — “плод земли”, подобный траве, он является символом жизненной стойкости. Соленая вода напоминает евреям о слезах, что их предки проливали в Египте. Наконец, харосет — пюре из яблок, вина и толченых орехов, — служит напоминанием о глине, из которой предки нынешних евреев делали кирпичи в Египте.

“Нашим детям и внукам весело на этом празднике, и мы, люди, у которых за плечами годы войны, лишений и притеснений, испытываем чувство гордости за то, что мы — евреи. Мы вспоминаем те времена, когда наши родители и бабушки тайком пекли мацу, чтобы отметить праздник Песах, и боялись открыто сказать, что они евреи”, — констатирует нынче председатель Очаковской еврейской общины Ефим Твардовский.

Есть что вспомнить и киевлянам. В 1958 году в Киеве разразился скандал, вошедший в историю под народным названием “маца”. Вот как описывает случившееся тогда Павел Позняк: “Конец 1950-х — это уже начало так называемой оттепели. Она проявлялась не только в относительной свободе мышления и творчества, но и в отношении властей к отправлению отдельными гражданами религиозных ритуалов. В продаже, например, появились румяные пасхальные куличи, правда, именуемые весенними кексами. А один из киевских хлебозаводов отважился даже испечь мацу — непременный атрибут еврейской Пасхи.

Репортер газеты “Вечерний Киев” Анатолий Альперин первым узнал об этом и, не будучи уверенным, что эти кулинарные изделия найдут путь к открытому прилавку, договорился с изготовителями о приобретении небольшого количества мацы — для себя и своих приятелей.

Как сегодня, помню весенний день 1958 года и замешательство в редакции газеты “Вечерний Киев”, где я в то время начинал свой путь в журналистику. Люди собирались небольшими группами, шептались, вздыхали. Причины такого странного поведения стали понятны уже на партийном собрании коллектива, состоявшемся через несколько дней.

Упомянутый Анатолий Альперин, опросив сотрудников еврейской национальности — а их было в редакции, включая технических работников, более десяти, — сделал на заводе заказ и приобрел несколько килограммов мацы. Но чтобы не нести увесистую торбу с полулегальным товаром в редакцию, оставил ее на кратковременное хранение в соседнем мебельном магазине, где у него работали приятели. А туда неожиданно нагрянула проверка…”. Выяснили происхождение и назначение “ритуального хлеба”, за дело взялась родная коммунистическая партия. Редакция была разгромлена, большинство сотрудников-евреев, пожелавших купить эту злополучную мацу, — безжалостно уволены. Среди них оказались первоклассные специалисты, которые затем не могли нигде устроиться на работу… Такая вот “маца по-киевски” образца 1958 года.

Будем надеяться, что подобное кануло в Лету. А пока — с праздником! И как уже много веков произносят иудеи по окончании Седера: “Лешано га-бо Бирушалаим!”, что означает: “В следующем году в Иерусалиме!”.