Грандиозное здание, возведенное в 1900 году архитекторами Шлейфером и Брадтманом, размещалось на 466 квадратных саженях (сажень — 2,13 м) и оценивалось в 573 400 рублей. Само строение было каменным, 8-этажным (6 основных, подвальный и мансардный этажи) с двумя примыкающими пристройками (глаголями) во дворе, выступом для парадной лестницы и воротами. Длина дома по улице равнялась 22,5 погонным саженям, ширина — 18,6, высота до мансарды — 17. Подвал занимал площадь всего дома, а мансардный этаж помещался над половиной фасадного дома и двумя глаголями.


Фасад шикарного здания был украшен богатой лепкой и скульптурой, а в выемках карниза размещался 21 балкон разных размеров с украшениями и перилами. Эти балконы объединила фигурная решетка, а на крыше находились 5 больших деревянных башен, крытых чешуйчатым цинком.


Что касается интерьера дома, то первой в глаза бросалась парадная мраморная лестница с железными витыми перилами и дубовым поручнем. Стены вдоль нее и площадок были покрыты лепкой и расписаны красками. При лестнице в отдельном помещении находилась “подъемная гидравлическая машина с хорошо отделанным вагоном и освещением”, то есть, лифт, который, кстати, обошелся владельцу дома в 11 500 рублей.


В вышеупомянутом подвале, где располагались три склада, размещались все отопительные устройства и мотор лифта. Входы в этот подвал находились снаружи (так называемые “холодцы”), были облицованы кафелем-гранитом и защищены фигурными кованными решетками из железа. Первый этаж занимали 4 большие и 1 маленький магазины, второй — опять-таки магазин из 11 отделений и 3-х комнат. На 3—6 этажах были 11-, 9-, 3-, и 2-комнатные квартиры (с коридорами, кухнями, ванными и клозетами), самая просторная из которых, между прочим, приносила Гинзбургу прибыль в 2200 рублей. (Доходы же со всего здания исчислялись суммой в 48 тысяч.)


Полы во всех апартаментах и магазинах были выложены паркетом, потолки — украшены лепкой и расписаны краской, серебром и позолотой, а стены оклеены дорогими обоями. В подвале пол был плиточным и мозаичным. Как говорится, для пущей прелести в окна подвального, 1-го и 3-го этажей вставили зеркальные стекла. Дом оборудовали электрическим освещением, водопроводом, пожарными кранами и паровым отоплением низкого давления с батареями и вентиляционными решетками.


Под двором размещалась каменная пристройка под склады со сводами на железных балках, двумя световыми коридорами и окнами их трех частей. Сам двор с мусорными цементированными ямами был укатан асфальтом. Кроме того, вне стен основного здания находились две гранитные лестницы с железными массивными перилами и дубовыми поручнями, а также железный и два деревянных моста. На улицу вели ворота с полуциркулярным сводом, который внутри украшала разбивная лепка.


Как известно, Гинзбург частенько брал деньги в долг под залог своего недвижимого имущества. Подобной процедуре он подверг и этот роскошный дом: остались залоговые свидетельства Киевского общества взаимного кредита, в которых значится, что здание “состоит под запрещением”, поскольку в разные годы Лев Борисович одалживал деньги у Семена Могильцова, его сына Павла, у Льва Бродского. К счастью, ссуды выплачивались своевременно, и дом оставался у его владельца.


Господин Гинзбург понимал ценность своей недвижимости, посему регулярно страховал ее, что и позволило получить от Первого Российского Страхового Общества 2349 рублей за убыток от пожара в доме на Николаевской в 1917 году. Однако никакая предусмотрительность не смогла уберечь строение от тех разрушений, которые происходили в Киеве, в частности, на Крещатике, во времена Второй мировой. И после войны (1959—1966) на руинах архитектурного шедевра “выросла” 16-этажная гостиница (сначала называлась “Москва”, ныне — “Украина”). В ней, бесспорно, гораздо больше апартаментов (около 500 номеров). Но по оформлению гостиница вряд ли может соревноваться с “киевским Парижем”.