Киев. Первый шаг в бессмертие


Когда столичному профессору Адриану Прахову, видному искусствоведу, поручили заняться реставрацией древней живописи Кирилловской церкви, выделенные на это скудные средства вынуждали обходиться местными силами. Подрядчиком стал художник-педагог Николай Мурашко, а исполнителей рекрутировали из молодых учеников Рисовальной школы.


Киевское руководство не затруднилось бы поручить исполнение важнейших сюжетов какому-нибудь набившему руку богомазу. Но Прахов решил иначе. Он поехал в Петербург и обратился к давнему знакомому, профессору Академии художеств Павлу Чистякову: «Тебе эту работу не предлагаю, так как для тебя она не может иметь ни художественного, ни материального интереса, но, вероятно, ты можешь рекомендовать мне кого-нибудь из своих учеников или вообще из студентов Академии?». И в этот момент в комнату, где они беседовали, неожиданно вошел стройный, худощавый молодой человек. «Вот тебе и художник! – обрадовался Чистяков. – Лучшего я тебе не могу рекомендовать. Знакомься: мой ученик Михаил Александрович Врубель».


И в 1884 году Врубель отправился в Киев, где ему суждено было сделать первый шаг в бессмертие. Его работы в Кирилловской церкви сразу показали совершенную зрелость и высочайшее мастерство. Особенно выделяются здесь четыре иконы нового иконостаса (их художник писал на цинковых досках в Венеции) и живописная композиция на хорах «Сошествие Святого Духа на апостолов».


К слову, давно уже известно, что в ликах апостолов автор запечатлел реальных современников-киевлян, имена некоторых известны. Впечатлительная память позволяла Врубелю без труда воспроизводить их образы. В одном из апостолов видят его собственный автопортрет. Тоже ничего удивительного: свои черты художник придавал многим героям картин – от Гамлета до Демона…


Владимирский собор достался Васнецову


Несмотря на древние фрески и шедевры Врубеля, Кирилловская церковь оставалась полузабытым храмом на провинциальной окраине. Другое дело – Владимирский собор, оформление которого также поручили Прахову. Созданный здесь комплекс храмовой живописи прогремел на всю Европу. Он создавался в ту пору, когда Врубель жил в нашем городе.


Михаил Александрович загорелся желанием принять участие в росписях. Он подготовил несколько удивительных по своей духовной энергии эскизов. Однако достойные соборные сюжеты ему так и не достались. Центральные работы изначально были поручены Виктору Васнецову, а боковые росписи поделили между собой профессиональные, но «внутренне холодные» живописцы. Участие Врубеля свелось к выполнению орнаментов в интерьере за скромную плату.


Некоторые критики потом осуждали Прахова: мол, побоялся слишком яркого дарования Врубеля. Но Владимирский храм состоялся таким, каким его создал Васнецов, чей одухотворенный талант не вызывает сомнения.


Через несколько лет на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде меценат Савва Мамонтов предложил Врубелю украсить павильон художественного отдела большими декоративными панно. Композиции художника «Принцесса Греза» и «Микула Селянинович» оказались настолько свежей и непривычной, что специальное жюри Академии художеств забраковало ее. И тогда Мамонтов устроил специальный павильон, в который перенес опальные работы. Они пользовались громадным успехом. Если бы нечто подобное произошло с врубелевскими замыслами соборной живописи… Но никто специально для них новый храм в Киеве не построил.


Шедевры продавал за два рубля


Теперь эскизы несбывшихся росписей Врубеля хранятся в Киевском музее русского искусства. Рядом с ними можно видеть целую коллекцию разнообразных работ художника – от завершенных живописных холстов до легких акварелей и моментальных зарисовок. Некоторые из них имеют свою необычную историю.


К примеру, в собрание Музея русского искусства вошли акварели 30-летнего Врубеля «Восточная сказка» и «Портрет мужчины в старинном костюме». Они первоначально были наклеены с двух сторон одного куска картона. Романтическую, наполненную переливчатыми цветами «Восточную сказку» Врубель буквально склеил из кусочков. Он сначала хотел подарить акварель Эмилии Праховой, но мадам отказалась принять слишком ценный подарок, и автор, вспыхнув, порвал работу. Потом, успокоившись, восстановил. А «Портрет мужчины» (его еще называют «Иван Грозный») появился потому, что Врубеля заинтересовал кусок старинной украинской парчи, случайно купленный Праховым. Художник стал зарисовывать его колоритный орнамент, а затем решил сделать из этого портрет и, подклеив полоску бумаги, дорисовал по памяти лицо известного мецената Ивана Терещенко.


Мысли о меценатах посещали Врубеля поневоле, – жил он отнюдь не в роскоши. Вот отрывок из киевского письма сестре Анне, которая выкроила для брата небольшую сумму и прислала ему: «Я теперь пишу очень красивый этюд с девочки на фоне бархатного ковра – вот твои двадцать рублей и помогут мне его окончить спокойно; вероятно, удастся его продать руб. за 200–300…». Так на сестрины деньги создавался шедевр Врубеля «Девочка на фоне персидского ковра», украшающий собрание нашего Музея русского искусства. На нынешних аукционах картины такого уровня тянут на миллионы долларов. О хронической нужде, которую испытывал автор, говорит и сам выбор модели. Врубелю позировала Маня Дахнович, дочь владельца ссудного заведения, куда вынужденно захаживал Врубель. Ковры, бусы, причудливые восточные одежды – все это невыкупленные залоги, скопившиеся в кладовой ростовщика.


Кстати, местные лавочники, не чуждые интереса к искусству, были не прочь задешево прикупить работы Врубеля. И художник наивно рассказывал знакомым: «Бывают же на свете такие хорошие люди! Я понес в ссудную кассу Розмитальского свою акварель, спросил за нее два рубля, а он сам дал мне целых пять!»


О себе: «Вот это живопись!»


Осенью 1889 года «киевский период» в творчестве Врубеля закончился – мастер переехал в Москву. Но время от времени наведывался в город своего первого взлета. С Киевом его косвенно связала и женитьба: Михаил Александрович стал мужем знаменитой оперной певицы Надежды Забелы, которая окончила Киевский институт благородных девиц. Посещения Киева продолжались до трагического 1903 года, когда Врубель похоронил на Байковом кладбище маленького сына Саввочку, подхватившего в холодном поезде воспаление легких…


Каждый раз, оказываясь здесь, художник стремился в Кирилловскую церковь. Его тянуло к своим давним произведениям. Он мог, по свидетельству писателя Константина Паустовского, долго молча рассматривать собственные работы, а потом воскликнуть: «Вот это живопись!».


Художник Лев Ковальский, знавший Врубеля со времен своего ученичества в школе Мурашко, рассказал об одном из таких приездов. В конце февраля на медленных санях они долго взбирались на Кирилловский холм. Потом из церкви отправились к Ковальскому в мастерскую. Там, стоя на возвышении и глядя в заднепровские просторы, Врубель произнес: «Как хорош, однако же, Киев! Жаль, что я здесь не живу!».