На предков, прозябавших в свое время в жутком неведении относительно “главнейшего из искусств”, первое появление движущихся картинок произвело такое же воздействие, как, скажем, на нас практические опыты по клонированию всего живого. Правда, очень скоро население поняло, что кино — всего лишь иллюзия. И полюбило его. Кинематограф стал одновременно притягательным, отпугивающим и непредсказуемым. Еще за несколько десятилетий до его возникновения люди боялись вспышек магния, а, увидев свои фототипии, наклеенные на жесткие паспарту, наиболее богобоязненные из них немедленно направлялись в ближайшую церковь, чтобы поставить свечку своему святому. Впрочем, осознав, что прибывающий на куске полотна поезд опасен не более, чем фотографический магний, очень скоро и парижане, и киевляне предпочли эту иллюзию любой другой. Кинематограф содействовал выделению адреналина — важнейшей составляющей жизнедеятельности человеческого организма.

К торжествующему до той поры “балагану” с его непременными кумирами — клоунами, борцами, чревовещателями и шпагоглотателями — жители как-то внезапно потеряли всяческий интерес. Обыватель потянулся к “живым картинкам”. Зимой 1895 года Париж был заинтригован диковинным зрелищем, которое устроили братья Люмьер. Весной следующего года жители северной столицы Российской империи смогли увидеть великое изобретение французов и американцев у себя дома. И началось! Очень скоро шокирующая всех и вся новинка, а Церковь быстро окрестила ее “дьявольской штучкой”, предстала перед зрителями Киева, Риги, Москвы, Лодзи, Варшавы, Одессы, Харькова, Вильно… Стационарные кинотеатры появились позднее, а первое время кинодельцы гастролировали со своими лентами по городам и весям, снимая за символическую плату порой весьма престижные залы. В Киеве первые киносеансы состоялись в декабре 1896 года в помещении Театра Бергонье (ныне — Национальный академический театр русской драмы имени Леси Украинки). Там впервые в нашем городе демонстрировали знаменитое “Прибытие поезда”. По свидетельству очевидцев, публика была настолько шокирована увиденным, что многие упали в обморок, а часть спешно ретировалась, дабы не попасть под колеса паровоза.

Масштабом распространения “кинозаразы” весьма обеспокоились блюстители нравов: полиция, церковники, педагоги, мамаши и пожарные. Начнем с последних. Динамо-машины, поначалу приводившие в движение проекторы, работали на обыкновенном мазуте. Там, где происходили демонстрации фильмов, скапливалось огромное количество удушливого газа. Публика, в основном мужского пола, самозабвенно курила непосредственно в зрительном зале. Помещения не проветривались, клубы дыма вырывались на улицы. Кроме того, в кинопроекционных установках первоначально применялись эфирно-кислородные лампы. Электрическими их заменили не сразу. Стоит отметить, что наши предки не были “избалованы” обилием выхлопных газов и посторонними запахами химического происхождения, а посему сильно возмущались и требовали “навести порядок”. Попытки заставить предпринимателей устанавливать очистительные приспособления терпели фиаско. Тот или иной делец время от времени просто менял адрес. В Киеве точек для демонстрации кинолент было множество. Их показывали в любом мало-мальски подходящем зале, а в летние вечера даже на открытых эстрадах, например, в Купеческом саду, в “Шато де Флер”, в шапито на Думской площади. В первый год появления кинематографа в Киеве “живые картины” посмотрели более миллиона человек! Видимо, “киноманов” чад не пугал. В то же время театральные представления посетили всего семьдесят тысяч, а в цирке побывали около восьмидесяти тысяч человек. Огромным преимуществом “синема” перед театром и цирком было и то, что в зале разрешалось не снимать верхнюю одежду, а значит, экономились деньги, ведь почти каждый театр брал за сданные в гардероб вещи определенную плату. Полиция нравов безуспешно пыталась пресечь посещение кинокартин “фривольного содержания” учащейся молодежью. Невинные по современным меркам ленты в прессе упорно связывали с порнографией. Во время демонстрации “порно” в залах присутствовали агенты полиции, вылавливающие несовершеннолетних недорослей. Чтобы дело не предавалось огласке, родители своих заблудших чад давали стражам порядка взятки. Замечу, правда, что фильмы откровенной эротической направленности в Киеве демонстрировались в вечернее и даже ночное время по двойной, а то и тройной цене. Эти сеансы приносили владельцам огромные доходы. Так что ничто не ново под луной.

Когда появились первые стационарные кинотеатры, установилась и жесткая такса. Началась эра так называемых иллюзионов. Цена в престижных синематографах колебалась от одного рубля до 30 копеек, а в посредственных, средней руки, никогда не достигала полтинника, даже на премьерных показах. Кстати, многие годы, пока в России шел нелегкий процесс становления собственного кинопроизводства (организация киностудий и кинофабрик, строительство кинотеатров), иностранные предприниматели сбывали за бесценок собственные ленты с фильмами, которые уже просмотрела публика той же Франции или Германии. Массовые газетные и журнальные издания пестрели объявлениями с предложением выгодной покупки: метр кинопленки — пять копеек, с пересылкой за счет продавца! На них были “удачно сохранившиеся” драмы, фарсы, комедии, познавательные сюжеты…

Репертуарная часть киевских кинотеатров сегодня особенно не впечатляет. Кажется, будто бы названия современных картин заимствованы из прошлого. “В лапах развратника”, “Обнаженная наложница”, “Дочь падшей”, “В когтях негодяя”, “В западне”, “Мужья на летнем положении”… Чем не современный Голливуд?! Правда, были и ленты документального характера, снятые на месте, например: “Пожар на Подоле”, “Полеты воздухоплавателя”, “Крестный ход 15 июня”. Большим успехом у публики пользовались (здесь и цены были очень невысокими) познавательные фильмы, снятые за границей: “Париж весной”, “Африканское сафари”, “Японская чайная церемония”.

Киев старался не отставать от обеих столиц. И когда в Петербурге появился лучший в Российской империи кинотеатр “Пикадилли” на 800 мест, где даже имелись ложи с местами от трех до пяти рублей, предприниматель Штремер, имевший кинопроекционные установки во многих городах страны, открыл на Крещатике кинотеатр “световых картин” под таинственным названием “Электробиограф”. В его рекламе сообщалось, что здесь показывают “беспрерывно, монопольно единственный экземпляр. Бездна женской души — реальная драма, поражающая реально-художественной игрой, полная захватывающих моментов в трех больших актах. Демонстрация картин сопровождается музыкальной иллюстрацией концертного оркестра и прекрасными солистами”. Нужно сказать, что текст рекламы был точно таким же, как и в синематографе на Невском проспекте. Если говорить о первых стационарных кинотеатрах города, помимо предпринимателя Штремера, следует упомянуть и Антона Шанцера, основавшего в Киеве не только два престижных кинотеатра, но и студию по производству кинолент. К 1917 году в городе существовало около сорока постоянных иллюзионов. Их содержали достаточно известные в стране предприниматели. В лучших из них (а, скажем, в кинотеатре Шанцера имелись 1000 мест, отменный буфет, оркестр вместо таперов, вентиляция в зале и т. п.), демонстрировались высокохудожественные по тем временам картины с участием Макса Линдера, Франческо Бертини, позднее — Веры Холодной, Марии Заньковецкой…

По мере развития отечественного кинематографа на местных студиях снимались фильмы по мотивам украинской, русской и зарубежной классики. Правда, “малороссийские” сюжеты демонстрировались в кинотеатрах “второго класса”. Но все же они были! Качество большинства лент было далеко от совершенства. Несмотря на талантливую игру драматических актеров, уровень сценариев сводился к банальному “мылу”. Великолепную характеристику кино начала века дал Осип Мандельштам, который, кстати, бывая в Киеве, наверняка посещал и его кинотеатры:

 

“Кинематограф. Три скамейки.

Сантиментальная горячка.

Аристократка и богачка

в сетях соперницы-злодейки.

Не удержать любви полета:

она ни в чем не виновата!

Самоотверженно, как брата,

любила лейтенанта флота.

А он скитается в пустыне —

седого графа сын побочный.

Так начинается лубочный

роман красавицы-графини.

И в исступленье, как гитана,

она заламывает руки.

Разлука. Бешеные звуки

затравленного фортепьяно.

В груди доверчивой и слабой

еще достаточно отваги

похитить важные бумаги

для неприятельского штаба.

И по каштановой аллее

чудовищный мотор несется…

Стрекочет лента, сердце бьется

тревожнее и веселее.

В дорожном платье, с саквояжем,

в автомобиле и в вагоне

она боится лишь погони,

сухим измучена миражем.

Какая горькая нелепость:

цель не оправдывает средства!

Ему — отцовское наследство,

а ей — пожизненная крепость!”

В преддверии революции 1917 года отечественный кинематограф был известен за границей, за несколько лет вырос профессиональный уровень режиссеров, операторов, актеров, повысился сервис в кинотеатрах, которые строились по специальным проектам, кресла в зрительных залах устраивались ярусами, так что смотреть фильмы стало удобно зрителям не только первых рядов. Еще до появления звукового кино делались попытки озвучивания ролей вживую или с помощью синхронной записи и воспроизведения на патефонных пластинках. Широкого распространения такой метод не получил, ибо подобная озвучка была связана с невероятными трудностями. Любой актерский прокол вызывал смех или возмущение зрителей. С установлением советской власти в Киеве все кинотеатры города были национализированы. И если раньше они носили имена владельцев или причудливые названия вроде “Корсо”, “Экспресс”, “Электробиограф-Тир”, то теперь они были обезличены названиями “Первое госкино”, “Второе госкино”… “Десятое госкино”. После Великой Отечественной войны и освобождения Киева выяснилось, что большинство кинотеатров погибли за годы оккупации. Правда, учитывая зрительский интерес, в Киеве было построено множество кинотеатров, среди них несколько широкоформатных, первый в СССР — панорамный, один из первых кинотеатров стереокино. В эпоху развитого социализма киевские кинотеатры ежегодно посещали до 40 миллионов человек. Когда в зданиях кинотеатров я вижу выставки-продажи мебели, казино и ночные клубы, мне становится очень жаль труда, вложенного в дело кинематографа за все предшествующие десятилетия его непростого пути в нашем городе. Но нет худа без добра. На днях выбрался в кинотеатр “Баттерфляй”, что на Петровке. С удовольствием посмотрел “Властелина колец” моего любимого Джона Толкиена. Правда, традиционные для американского зрителя поп-корн и “коку” покупать не стал. Отмечу, что принципиально новый кинотеатр, построенный уже в годы независимости, ничем не отличается от его западных собратьев. Так что — жизнь налаживается, вот только цены на билеты “кусаются”.

P. S. Когда я учился в школе (было это в конце семидесятых годов прошлого века), а учиться не хотелось совершенно, часто прогуливал уроки. Очень любил в свободное от контрольных работ время посещать кинотеатр. На утренних сеансах (цена билета — 25 копеек) почему-то демонстрировались сборники мультфильмов. Пасуя, я отправлялся на улицу Свердлова (нынче, как и встарь, Прорезная). В здании кинотеатра “Комсомолец Украины” к услугам злостных прогульщиков предлагались всяческие Винни Пухи, Чебурашки и Ну, погоди! Примерно такой же репертуар был и в кинотеатре “Ракета” на моей родной улице Саксаганского. Стоит отметить, что срабатывал инстинкт самосохранения. Когда в кинотеатр врывалось нечто с фонариком в руках, и требовало покинуть зал ученикам 48-й школы, в “Комсомольце…” мы, ученики 21-й школы, были под омофором и продолжали наслаждаться. И наоборот. В “Ракете”, заселенной выходцами “инопланетной” 48-й школы, могли отловить лишь некоторых недалеких учеников с Паньковщины. Интересно, где теперь пасуют уроки современные школьники?