Здесь в подсобных помещениях расположилась одна из немногих специализированных мастерских, изготавливающая предметы церковной утвари. Не только купола, разумеется, но их – прежде всего.


Только под охраной ГАИ


– И только размером до четырех с половиной метров, – говорит директор мастерской Тихон Ломакин, – то есть те, которые можно перевозить без сопровождения ГАИ. А самые крупные конструкции собираются прямо на земле возле храма, а потом поднимаются наверх краном. Можно, конечно, и прямо на колокольне сооружать купол, но, во-первых, для этого нужно сооружать дорогостоящие леса, а во-вторых, внизу легче заметить и устранить недоделки.


Сам Тихон Михайлович большую часть жизни проработал реставратором, так что в своей профессии – он специалист с немалым стажем. Здесь же на Радужном массиве он впервые попробовал себя уже качестве строителя, соорудив над строящейся здесь небольшой церковью свой первый купол синего цвета. Вообще, мой собеседник считает, что более симпатичные купола – разноцветные. По его мнению, украинцы вообще любят пестроту цветов – в тех же украшениях, вышиванках присутствует многоцветие. Но идеалом он все-таки называет купол московского храма Василия Блаженного.


– Правда, там используется керамика, мы же работаем с металлом, которому придаем цвет с помощью напыления, – говорит Тихон Михайлович, – синий и зеленый цвета выходят особенно красиво. Несколько труднее получить красный, чтобы в нем не было коричневого оттенка. А для того, чтобы вышел идеальный золотой цвет, стальной лист бомбардируют атомами нитрита титана – титановый блеск не померкнет и за три столетия. Хотя в столице есть храмы, покрытые и настоящей позолотой, но работа с драгоценным металлом не только дороже, но и усложняет отчетность – надо отчитываться за использование миллиграммов материала. Хотя, если разобраться, кому понадобится красть пластины сусального золото, которым покрывают купола? Их ведь даже переплавить невозможно – они настолько тонкие, что на огне попросту сгорают, как бумага.


«Шашка», она же «луска»


Внутри мастерской мне удается увидеть весь процесс изготовления купола. Начиная с того, как на металлический каркас одевается деревянная основа, к которой и прибиваются металлические ромбики, которые на профессиональном языке называются «шашками», а по-украински «луской». Они действительно размещаются как чешуя на рыбе, а чтобы внутрь не затекала вода, делается так называемый «перекрой» – каждая следующая пластинка прибивается поверх предыдущей. Из-за выпуклой формы купола каждая новая шашечка по размеру отличается от своей соседки с верхнего или нижнего ряда, но визуально этого не видно. Кстати, полимеры для основания купола не подходят. Только дерево. Если металл к нему прибит хорошо и плотно, то деревянная основа простоит столетиями, а с пластмассой – кто знает, что будет. «Кстати, когда мы реставрировали церковь в городе Гоще, мы обнаружили, что деревянные части, сделанные в начале ХХ века сохранились намного лучше, чем те, которые использовались при ее ремонте в шестидесятых» – говорит Тихон Ломакин.


Кроме упомянутой уже церквушки на Радужном, одними из первых работ мастера были крест и купол на Аскольдовой могиле, потом – в Ирпене в часовне при налоговой академии, в храме на Смирнова-Ласточкина, где, правда, вместо традиционных куполов были установлены шатры в модернистском стиле. В одной из церквей протестантского толка на Дарнице вообще поставили один из самых больших в Киеве крестов. Ставить кресты – это отдельная наука. Самый сложный из тех, которые удалось установить – семиметровый (без основания) на греко-католическом храме возле «Левобережной».


– Надо полагать, среди заказчиков есть знаменитые люди? – интересуюсь я.


– Конечно, есть люди с именем. Тот же Ющенко, еще будучи главой Нацбанка заказывал реставрацию купола банковского здания на Контрактовой площади. Патронировали строительство церквей и Азаров, и Засуха, и экс-министр обороны Кузьмук. У Азарова и Засухи церкви по одному проекту строились – только купола разные. Бывали и странные заказы, например, от человека, загодя заказавшего себе гробницу. Очень часто храмы создаются просто в пустующих помещениях или даже в частных домах. В семидесятых я делал иконостас для одной такой хаты, которую хозяин приспособил для богослужений. В те годы это абсолютно не приветствовалось властью, в одну из ночей дом подожгли неизвестные.


Сакральное великолепие


В мастерской моего собеседника, кроме недоделанных куполов стоят иконостасы, подсвечники, кресты и даже гробы. Отдельно на полу пристроились несколько колоколов. Оказывается, для них тоже есть свои нормативы: звук его должен сохраняться не менее тридцати секунд после удара. Старые колокола из сплава меди, олова с примесью свинца более глухие. Ныне же колокола – из бронзы без свинцовой примеси – звучат намного звонче. Тихон Михайлович среди всего этого сакрального великолепия чувствует себя, как дома. Но далеко не все, что здесь находится, предназначено для церковных нужд. По заказам киностудий в мастерской изготавливаются исторические посохи и бунчуки. А из металла, который при напылении взялся всеми цветами радуги, мой собеседник делает симпатичные петушки-флюгеры.


За заборами гаражного кооператива открываются нежизнерадостные пейзажи: с одной стороны железная дорога, с другой – старенький дачный кооператив.


– На одной из дач располагается наша коммуна, – неожиданно говорит Тихон Михайлович. Революционное название явно контрастирует с крестами и куполами, окружающими нас. Впрочем, оказывается, под коммуной мой собеседник подразумевает домик купольных дел мастеров, которые живут по особым законам, чем-то похожим на монастырские. Четыре мастера, в основном из Западной Украины («киевляне неохотно берутся за тяжелую физическую работу» – вздыхает Тихон Ломакин) купили рядом дачку, построили вместо нее дом на четыре комнаты. Завскладом, он же по совместительству и повар, готовит обед только из растительной пищи. В основном это борщ, каши, салаты – как в монастыре. Мясо в меню появляется по праздникам и когда ожидается тяжелая работа, например, погрузка. Не то, что б спиртные напитки здесь под запретом, но даже вместо чая и кофе – «как старцы учат» – употребляются отвары из трав и фруктов. Соответственно и люди случайные здесь не задерживаются.


Большие купола – вещь штучная, объясняет мой собеседник, делаются под определенную церковь, а вот маленькие собираются «на будущее» и просто ждут своего часа, когда приедет батюшка и выберет себе что-нибудь подходящее. Расставаясь, интересуюсь, правда ли, что наши священники такие зажимистые люди, как их рисует народный фольклор.


– В чем-то да, – отвечает мой собеседник, – священники и представители церковной общины любят поторговаться, в чем в принципе ничего плохого нет – маленькие приходы небогаты, деньги приходится считать. Хуже, когда имеешь дело с так называемыми спонсорами, которые иногда пытаются просто «кинуть» – взять товар и не заплатить. Таких уже чувствуешь издалека, с них мы принципиально берем предоплату. Но священники – люди честные.