«Дом Индекс»:  Леонид Васильевич, Вы не только ректор главного вуза страны, но и фактически  хранитель памятника старины. Расскажите о жизни знаменитого красного корпуса университета, о его былях и  небылицах – говорят, что в фундаменте здания заложен камень с Десятинной церкви?


Леонид Губерский: Если верить историкам, в фундамент университетского корпуса были заложены платиновая медаль, отчеканенная в Петербурге специально по этому случаю, а также по каждой из бывших в ходу в то время монет: платиновая, золотая, серебряная и действительно камень с Десятинной церкви.  


Легенды же ходят самые разные –  и правдоподобные, и откровенно мистические. К примеру, про университетский полтергейст, который бродит ночными коридорами, поскрипывая паркетом. Говорят, это души препарированных трупов в университетском анатомическом театре, который до 70-х годов XIX века находился в северном крыле красного корпуса  –  там же до 1855 года был и морг. Надо сказать, студенты-медики пользовались у местного населения дурной славой. Ходили слухи, что для своих практических нужд они не брезговали телами погребенных. Поэтому время от времени находились желающие подстеречь юных медиков на пустыре перед зданием университета…


Д.И.: Немало домыслов породил и цвет фасада университета – дескать, цвет университетских стен от крови расстрелянных восставших студентов.


Л.Г.: Версий действительно множество: от вполне реалистичных до студенческого фольклора. Бытует и такая, тоже связанная с революционными бунтами студентов: мол, разгневанный император решил пристыдить непокорных, приказав выкрасив стены в мятежный красный цвет. Окрас университетских стен связывают также с цветовой гаммой символической атрибутики ордена  Св. Владимира, имя которого носил университет, – красный и черный. Согласно еще одной легенде, в краску добавляли бычью кровь, и в какой бы цвет не пытались перекрасить стены, на утро они все равно становились красными.


Где здесь правда, где вымысел – неизвестно. Исторически подтвердить можно лишь то, что архитектор Беретти предлагал покрасить корпус в желтый и белый тона, но из Петербурга нагрянул указ красить университет под стать Зимнему дворцу, «под дикий камень», то есть серый. Нужной краски в городе не оказалось, пришлось посылать гонца в Европу. И тут вновь нет определенности: по одной из версий, часть ингредиентов до Киева так не доехала – их украли по дороге, а по другой – доставленные составляющие попросту неправильно смешали.


Д.И: Викентия Беретти поторапливали со сдачей корпуса в эксплуатацию, но архитектор настаивал не нарушать технологический процесс, чтобы предотвратить появление  губительной для здоровья студентов влаги и грибка на стенах. Удалось ли выдержать технологию?


Л.Г.: Сравнивать нынешний температурный режим в здании с тем, который был почти два века назад, не берусь – сейчас, например, в жаркую погоду в корпусе всегда ощущается живительная прохлада. Однако из архивных записей известно, что когда университет только переехал в новое помещение, студенты были вынуждены весь 1842-43 учебный год сушить влажную штукатурку собственным дыханием. Со сдачей сооружения так спешили, что с отоплением решили подождать, поэтому печи появились в аудиториях только спустя год.


Д.И.: Университету 175 лет – за это время в Украине произошло немало перемен, были войны. Чего лишилось главное здание за свою историю?  


Л.Г.: В царское время в университете были костел и православная церковь. Костел закрыли после очередного польского восстания в 1865 году, сейчас в этом помещении находится Музей истории Киевского университета. А церковь уже в советское время переоборудовали под спортивный зал. Ну и, по понятным причинам, в первую очередь из учебных планов тогда исчезла теология.


Но больше всего в революционные 1917-1920 гг., во время которых власть в Киеве менялась 11 раз, пострадали богатые музейные и архивные коллекции:  картин, скульптуры, нумизматики, архивные документы, собранные археографической комиссией и членами Общества Нестора Летописца, а также археологические находки, среди которых значился даже саркофаг египетского фараона. Часть этих сокровищ была банально украдена и бесследно исчезла, а часть распределили по киевским музеям. Так, нумизматическая коллекция оказалась в Историческом музее, картины и скульптура рассредоточились по музеям украинского, европейского и русского искусств, где и сейчас находятся экспонаты, принадлежавшие университету.


А что касается библиотеки, то она серьезно пострадала во время Великой Отечественной войны – тогда в огне сгорели десятки тысяч изданий. В 1941 году при отступлении Красной армии из Киева, когда основные фонды и лаборатории университета уже эвакуировали в Харьков, потом в Казахстан, красный корпус, как и многие здания в центре города, был заминирован нашими войсками. Но немецкие саперные бригады предотвратили взрыв. Здание пострадало позднее, в 1943-м, во время освобождения Киева. Корпус был охвачен огнем, сгорели старые перекрытия. Есть сведение, что в корпусе находился немецкий склад боеприпасов: недаром рядом с нами, в парке им. Т.Г. Шевченко, то и дело находят неразорвавшиеся мины и снаряды.  


Д.И.: Как удалось в условиях послевоенной разрухи, голода и холода довольно быстро восстановить здание? Современным строителям стоило бы поучиться.


Л.Г.: Возможно, к восстановительным работам привлекались бригады немецких военнопленных. Но, конечно, вся тяжесть легла на киевлян и студентов, которые трудились, невзирая ни на холод, ни на голод.


К 1949 году, учитывая все внутренние работы, корпус восстановили практически в первозданном виде. Изменения коснулись лишь нескольких функциональных моментов: были расширены лестничные пролеты, а на четвертом этаже со стороны ботанического сада появились окна.  


Д.И.: Планируется ли капитальный ремонт корпуса, ведь в этом году ему уже 168 лет?


Л.Г.: О капитальном ремонте говорить рано – раньше строили на славу, а вот косметические работы ведутся постоянно. А вот то, что Вы не обратили внимания, что название университета над капителью колон на фасаде пришлось заменить, уже само по себе хорошо – значит, мы не нарушили архитектурно-исторический облик здания. Раньше университет назывался «Київский державний», а сейчас «Київский національний». Дело в том, что такая надпись на архитектурно-историческом сооружении, каким является красный корпус, требует подрядчика с соответствующим разрешением на подобные работы.


Д.И.: Финансовый вопрос, похоже, стал тем краеугольным камнем, который до сих пор не позволил реализовать проект строительства подземных переходов между корпусами на улицах Владимирской,  Васильковской и проспекте Глушкова?


Л.Г.: Киевская городская администрация должна была реализовать проект к юбилею университета, осенью прошлого года. К сожалению, сделать это так и не удалось: грянул кризис, начались проблемы с финансированием. На этом все и заглохло. Но у меня все-таки теплится надежда, что рано или поздно переходы построят – ведь они действительно необходимы. У нас бывают очень неприятные случаи: так, на регулируемом переходе напротив красного корпуса был сбит преподаватель. Еще более аварийный участок между корпусами на улице Васильковской и проспекте Глушкова. Мы понимаем, что этот проект стоит не тысячу гривен, не две и даже не десять, но реализовать его необходимо. Все упирается, конечно же, в финансирование. Сейчас пытаемся взыскать нужные средства на памятник первому ректору университета ― Михаилу Максимовичу. В прошлом году исполнилось 205 лет со дня его рождения. Мы намерены реконструировать внутреннее подворье красного корпуса и установить там памятник. По сей день идет сбор средств от студентов, преподавателей и всех неравнодушных к историческому прошлому нашего отечества.