“В Киеве, — писал Михаил Булгаков, — открылся знаменитый театр “Лиловый негр” и величественный, до белого утра гремящий тарелками, клуб “Прах” (поэты—режиссеры—артисты—художники) на Николаевской улице”. Благо, здесь расшифровка слова дается в контексте. А вот “Хлам” означал творческий союз художников, литераторов, актеров и музыкантов.

Один из посетителей “Хлама” кинорежиссер Сергей Юткевич в своих мемуарах подробно описал эмблему клуба — “квадратную вывеску с изображением куда-то летящего, как Икар, человека в ультрамариново-синем и розово-серебряном пространстве”. А поэт Николай Ушаков вспоминал такую подробность: “В “Хламе” подавали бифштексы и вина. Поэты просили, чтобы публика не звенела ложками о стаканы”. Такая же обстановка царила и в “Клаке” (Киевском литературно-артистическом клубе). Вышеназванные объединения возникли в годы гражданской войны. И, конечно же, не на голом месте.

До революции музы искусства оккупировали буквально каждую пядь земли. На углу улиц Николаевской и Меринговской находился респектабельный кафешантан “Аполло”, где собиралась творческая элита. А напротив, в гостинице “Континенталь”, остановились выдающиеся мастера сцены. На “горе”, в театре Соловцова, ставили шекспировский “Макбет”, а под “горой”, в одном из крупнейших цирков Европы “Гиппо Палас”, пел Федор Шаляпин. Кстати, певец тесно подружился с киевскими зрителями. Его концерт длился до 12 часов ночи, но и после концерта публика не хотела отпускать своего кумира. Выступление состоялось 29 апреля 1906 года.

“Пел я, как никогда в жизни не пел, — вспоминал впоследствии Шаляпин.— Публика требовала “Дубинушку”. Я сказал: “Давайте хором петь, все!” Много раз я пел “Дубинушку”, пел с большими хорами, с прекрасными оркестрами, но такого пения не слышал никогда до этого дня, когда шесть тысяч человек подхватили: “Эх, дубинушка, ухнем!..” Я пережил один из лучших дней в жизни”.

Рассказывали, что перед началом концерта артист не мог попасть в зал из-за большого скопления публики. Бывшие с ним скрипач и пианист нашли выход. Все трое забрались на крышу и через чердачное окно проникли в помещение цирка. А вот певец Леонид Собинов выбрал другой путь. Его выступления в “Гиппо Паласе” тоже прошли с аншлагом. Подойдя к толпе, он решил сразу “разочаровать” своих поклонников. Обыгрывая “миграцию” ударения на гласных своей фамилии, артист прочитал знаменитое четверостишие: “Ждали от Собинова пенья соловьиного, услыхали Собинова — ничего особенного!”

Ходили по “киевскому Парижу” и Титто Руффо, и Баттистини, и Сара Бернар… А с фасадов высоких домов на них благосклонно взирали каменные изваяния богов Олимпа. Алтарь Зевса был установлен на колоннаде гостиницы “Континенталь” (ул. Городецкого, 1—5), но в годы войны он подвергся разрушению. Зато сегодня мы имеем возможность любоваться величественными скульптурами богини плодородия Деметры, бога торговли Гермеса, бога огня Гефеста и богини мудрости Афины, расположенных на доме купца 1-ой гильдии Гинзбурга (N9). Через несколько зданий привлекает к себе внимание фасад дома мебельного магната Кимаера (N13) с головами и жезлами Меркурия, увенчанного фронтоном с датой: “1884” (год основания мебельной фирмы).

Следует сказать, что создание архитектурного ансамбля улицы Городецкого — это совместное творчество трех известных зодчих — Шлейфера, Брадтмана и Городецкого. Имя последнего улица носит сегодня.