Детям телевизионной эпохи трудно себе представить, какое место в жизни респектабельной публики прежних времен занимал театр. На спектаклях оперы, драмы, оперетты давний киевский бомонд бывал по меньшей мере еженедельно, не пропуская ни единой премьеры. Но при этом вплоть до конца позапрошлого столетия любители драматических постановок вынуждены были довольствоваться антрепризными труппами, которые создавались от силы на один сезон.


Со временем, однако, круг киевских любителей театра расширялся, их уровень рос. И вот группа талантливых артистов, составившая Товарищество московских драматических актеров, которое не раз уже приезжало с гастрольными спектаклями на берега Днепра, настолько полюбила здешнюю публику, что решила организовать в Киеве постоянный театр.


Станиславским и Немировичем-Данченко в одном лице для нашего города стал глава Товарищества Николай Николаевич Федоров, более известный под своей сценической фамилией Соловцов. Он родился 3 (15) мая 1857 года, происходил из дворян Орловской губернии. Николай Федоров окончил в Орле гимназию и с юных лет не мыслил себя без сцены. Ему не было еще двадцати, когда он уже участвовал в профессиональных спектаклях. Судьба дала Федорову представительную внешность, сильный голос, мощный темперамент и проницательный ум. На третьем десятке лет артист Соловцов был любимцем театральной Москвы, играл Гамлета, Городничего и другие крупные роли. Как оказалось, ему было подвластно и искусство режиссуры. Постановки Соловцова выделялись добротностью и глубиной мысли не только в провинции – не все столичные театры достигали такого уровня.


И вот в сентябре 1891 года первый стационарный коллектив дебютировал в Киеве гоголевским “Ревизором”. Устроился он в помещении старенького театра Бергонье на Фундуклеевской улице (здание реконструировано, теперь – Театр им. Леси Украинки на улице Богдана Хмельницкого). Первые же сезоны показали, что город и театр Соловцова нашли друг друга.


Театральная труппа представляла собой братское содружество талантов. Современники свидетельствовали, что у “соловцовцев” не было интриг и дрязг, разъедавших изнутри даже лучшие театры. Актеры, сплоченные годами совместного творчества, доверяли своему руководителю. Многие артисты даже не подписывали с Соловцовым никаких контрактов – вполне достаточно было взаимного слова. Такой же добросовестностью лидер театра отличался в подборе репертуара. Он не искушался шумными, но пустопорожними новинками, зато выдающиеся драматурги встречали в нем преданного друга и сотрудника. Достаточно вспомнить, что именно Соловцову Антон Павлович Чехов посвятил свою знаменитую комедию “Медведь”.


В театре Соловцова не было места халтуре ни в оформлении спектаклей, ни в работе актеров над ролями. В отличие от провинциальных антреприз-однодневок, премьеры выходили только после продолжительных репетиций, а исполнители знали тексты назубок, не надеясь на суфлерскую подсказку. Мало того, едва ли не впервые на отечественной сцене Соловцов вообще отказался от суфлера! Даже в столичной прессе, пресыщенной знаменитыми постановками, к киевлянам относились уважительно, всегда выделяли их из театральной провинции. В подборе состава киевский театр не уступал ни питерским, ни московским. У Соловцова играли такие мастера, как Глебова, Неделин, Пасхалова, Рощин-Инсаров, Чужбинов; здесь добился первых сценических успехов будущий корифей МХАТа Леонид Леонидов.


После того, как в 1898-м “соловцовцы” перешли в новое удобное здание – нынешний Театр имени Ивана Франко – коллектив приобрел еще большую популярность среди киевлян. На его постановках воспитывались целые поколения. Особенно любила бывать здесь молодежь (среди юных зрителей театра можно было встретить Сашу Вертинского, Мишу Булгакова, Костю Паустовского). Это и не удивительно, если учесть, что Соловцов всегда шел навстречу молодым зрителям и систематически давал бесплатные спектакли для учащихся. Его инициатива была оценена и властями – по представлению учебного округа Николай Николаевич удостоился правительственных наград. Современники отмечали: “Киев сжился с Соловцовской драмой… Соловцов не только создал драматический театр, но сумел его слить с обществом, придать ему большое общественное значение. Артисты Соловцовской труппы всегда были очень популярны в Киеве, а сам уважаемый Н. Н. – положительно самый популярный человек в городе”.


Увы, вскоре после торжественного празднования 10-летнего юбилея театра, в котором участвовал буквально весь город, Николай Соловцов безвременно скончался. Основателя театра похоронили в монументальном склепе на Аскольдовой могиле. Правда, в дальнейшем кладбище уничтожили, склеп снесли. Но прах Соловцова и его супруги и сподвижницы Марии Глебовой перенесли на центральную аллею Байкова кладбища. И в ближайший вторник можно будет по случаю юбилея поклониться памяти создателя киевской драмы у его мраморного надгробия.


Удачи и просчеты на заре шоу-бизнеса


Николай Соловцов был не только талантливым актером и режиссером, но и выдающимся антрепренером. Сейчас он бы наверняка вошел в первые ряды организаторов шоу-бизнеса. Соловцов обладал редкостным чутьем на яркие новинки, неутомимо организовывал для наших земляков гастроли разнообразных знаменитостей и другие зрелища. По его приглашению сюда приезжали такие суперзвезды тогдашнего драматического театра, как Комиссаржевская и Савина, Южин и Дальский, Сальвини и Росси. Нередко Николай Николаевич предоставлял сцену своего театра под оперные и балетные спектакли, и с его легкой руки киевляне впервые познакомились с Шаляпиным, Собиновым, Анной Павловой. Можно еще напомнить, что именно Соловцов выполнил в нашем городе миссию “человека с бульвара Капуцинов”: в его театре на Фундуклеевской состоялись первые сеансы синематографа Люмьера, открывшие для нас эру кино.


Большая часть подобных начинаний приносили не только духовное наслаждение зрителям, но и неплохие барыши организатору. Впрочем, не бывает правил без исключений. К примеру, с февраля по март 1896 года в Киеве выступали приглашенные Соловцовым итальянские певцы. Несмотря на блестящий состав труппы, гастроли итальянцев принесли организатору убыток в 13 тысяч рублей. Так уж вышло, что незадолго до этого сгорело до основания здание городского театра, и перепуганные обыватели вообще боялись ходить на спектакли. Огорчение Соловцова от финансовых потерь усугублялось его болезнью, которая приковала антрепренера к постели на все время гастролей. Перед отъездом итальянцев Николай Николаевич попросил: “Покажите мне хоть одного итальянского певца, чтобы я знал, за что 13 тысяч плачу”. К нему привели премьера труппы Скатти, красавца с телосложением Геркулеса. Больной Соловцов увидел его и удовлетворенно откинулся на подушки: “Теперь я, по крайней мере, вижу, что понес убытки не напрасно!”