Почему грустит Кинь-Грусть

Несколько невысоких холмов, перемежающихся прудами и парковыми участками, объединены общим названием Кинь-Грусть.

Название, как видим, довольно необычное. Связывают его с событиями 1787 года, когда по дороге в Крым российская императрица Екатерина II и ее фаворит, известный государственный деятель и военачальник Григорий Потемкин, остановились в Киеве. Поскольку местная власть приняла царицу не очень помпезно и не баловала фейерверками, решили компенсировать промах пикником на окраине города. На обширной поляне, обрамленной дубами, разбили шатры и устроили гулянье, длившееся несколько дней.

Однажды, согласно преданию, царица решила прогуляться вдоль прудов, коими изобиловала местность, взяв в попутчики Потемкина. Князь был не в духе после ночных пиров и мучился головной болью. Екатерина же чувствовала себя великолепно и с удовольствием любовалась красотой водоемов с плакучими ивами на берегах. Пытаясь как-то растормошить угрюмого спутника, она и сказала фразу, записанную придворными и вошедшую в историю нашего города: «Григорий! Кинь грусть. Посмотри, какая красота кругом!»

Императрица не лгала: остатки того великолепия — поляны с трехсотлетними дубами — и сегодня впечатляют. Правда, для того чтобы они сохранились до наших дней, пришлось потрудиться многим позднейшим владельцам этой местности.

В их числе — семейству Бобринских, ярким представителем которого был граф Алексей Бобринский, инициатор строительства первого на территории Украины сахарного завода в городе Смела, руководитель первой железной дороги, связавшей Киев с Балтой. За заслуги перед городом и государством он удостоился памятника, стоявшего там, где ныне восседает на коне Щорс.

В 60-х годах XIX века хозяином Кинь-Грусти стал Стефан Кульженко, работавший сперва в киевских типографиях, а потом создавший собственное издательство, считавшееся одним из лучших в Российской империи. С того времени и поныне местность получила второе название — «Дача Кульженко».

Не будем забывать, что Стефан Васильевич был не просто владельцем типографии, а и проректором Киевского фотографического института, профессором Киевского художественного института — то есть интеллектуалом в самом широком понимании этого слова. Как никто другой, он старался облагородить места, которыми владел. По его инициативе Кинь-Грусть была превращена в неподражаемый уголок природы. Тем самым он продолжил традиции прежних хозяев местности — генерала Бегичева (начало XIX века) и Лукашевичей (30-е годы того же века). А еще раньше свой вклад в обустройство этой местности внесла и мать гетмана Ивана Мазепы, игуменья Вознесенского, Флоровского и Братского монастырей Мария Магдалина. Ведь в 1659 году Кинь-Грусть и прилегающая к ней Приорка были переданы Братскому монастырю.

Много сделал для украшения природного ландшафта и Вильгельм Кристер, саксонец, который в 1850 году купил около 40 га местности, покрытой лесом, у князя Эстергази. Основал фирму «Садоводство и семенное хозяйство. В. Кристер», ставшую известной далеко за пределами Киева. Он развел великолепный сад с питомниками фруктовых деревьев, овощей и цветов. Уже в начале XX века фирма ежегодно продавала более 100 тысяч декоративных деревьев.

После смерти Кристера дело продолжили его сыновья Юлиус и Эдмунд. Сын Юлиуса Василий вместе с сыновьями Кульженко смогли уберечь эти места от разрушительных смерчей гражданской войны. И лишь в 20-е годы предприниматель был репрессирован, а его сад национализирован и превращен в садово-парковое хозяйство.




С 1925 года здесь была детская трудовая колония, где соратники Макаренко готовили из беспризорных детей специалистов по садоводству и огородничеству.

А как не вспомнить еще одного мецената, известного киевского лесоведа, профессора медицины, лесничего Пуще-Водицкого лесничества С. В. Винтера. Именно его стараниями в районе Кинь-Грусти и на территории, прилегающей к ней северо-западнее нынешней площади Шевченко (там, где сейчас расположено Пуще-Водицкое лесничество), в 1910—17 гг. посажены многие деревья ценных пород.

Вообще, Кинь-Грусть просто усеяна памятниками природы. Поныне на территории близ лесничества и бывшей дачи Лазаренко сохранилось немало экзотов — две сосны Веймутова, четыре сибирские лиственницы высотой более 20 метров и более двух метров в обхвате. В бывшем парке Кристера растут голубые ели, тис ягодный, биота восточная, дубы болотный и северный. По улице Осиповского, 2-а находится легендарная 150-летняя «Ель Кристера», посаженная самим Вильгельмом. Вдоль ул. Кобзарской есть 150-летние сосны и огромная старая липа трехметрового диаметра, ствол которой разделяется на три полуметровой толщины ветви. Тут же, по ул. Осиповского, возле дома №3 растет самый старый и самый большой дуб Киева. Ему около 700 лет, его высота более 30 метров, обхват ствола — пять с половиной метров! Под этим дубом любил отдыхать Вильгельм Кристер, а иногда и Тарас Григорьевич Шевченко, не раз бывавший у него в гостях.

Кстати, проживая в 1859 году на Приорке (ныне Вышгородская, 5), в доме, который принадлежал Варваре Матвеевне Пашковской (сестре украинской писательницы С. Лободы), Тарас Шевченко любил гулять в Кинь-Грусти. О чем С. Лобода и написала в своих воспоминаниях, опубликованных в журнале «Пчела» в 1875 году.

Может быть, именно поэтому новой площади, прилегающей к Кинь-Грусти, 40 лет назад было дано имя Тараса Шевченко, а улицам, проходящим по ней, — названия Кобзарская и Сошенко (фамилия художника, одного из друзей Шевченко). Примерно в то же время у подножия Кристеровой горки был построен кинотеатр, носящий гордое имя поэта. Правда, он давно уже закрыт и здание его постепенно превращается в руины. (Хороший символ памяти о Тарасе Григорьевиче!)

Да и вообще, красивая некогда местность приходит в упадок. Гибнет сохранившийся до наших дней деревянный дом Кристеров. Плодовый сад одичал и задавлен тремя построенными прямо среди деревьев многоэтажками. Погибают столетние дубы — главная ценность Кинь-Грусти. В 1985 году их было 20, в 1994 — 13, а сейчас не насчитаешь и десятка (только возле кинотеатра им. Шевченко). Ухаживать за этими местами могли бы прихожане церкви преподобного Сергия Радонежского, которую планируется здесь построить. Но более пяти лет строительство откладывается из-за бюрократической волокиты.

Многие деревья 200—300-летнего возраста были уничтожены после войны, когда часть парка отдали под строительство частных домов. И ныне, увы, эта практика продолжается: прямо в центре парка, где растут старые плодовые деревья, выделено шесть участков по 8—10 соток под возведение особняков для «новых украинцев». Знают ли об этом защитники природы?

Дичает и практически вытоптана часть парка северо-западнее площади Шевченко. А еще в 70—80-е годы XX века там росло много декоративных и экзотических деревьев (рощица катальп, например), стояли деревянные беседки, ажурные мостики через ручьи и даже зеленый театр. Довершила дело проведенная аккурат посредине Винтеровского парка новая окружная дорога. Могила самого Винтера в конце улицы Сошенко приходит во все более ветхое состояние.

Районным властям некогда заниматься парком, из зоны отдыха он превратился в место, где по дороге домой вас могут ограбить и даже убить — пеших милицейских патрулей, как это было раньше, уже давно не видно. Жителям приходится жаловаться в самые высокие кабинеты, чтобы местное начальство убрало стихийные свалки вокруг заброшенных мусорных контейнеров. Давно не чищены пруды. Разве заслужили места, связанные с именем Тараса Шевченко, такую участь?

Планы реконструкции площади Шевченко вселяют и надежды, и страх. А ну как на месте сохранившегося парка разобьют паркинг? А дубы, мешающие подъезду автотранспорта к супермаркету, спилят и древесину сбудут по дешевке?

Этой парковой местности можно вернуть былую славу: проложить дорожки, запретить бездушную застройку парковой зоны особняками и забегаловками. Разве плохое будет место для экскурсий иностранных, иногородних туристов и самих киевлян, желающих приобщиться к истории и природе?

Пока же слова «Кинь-Грусть» можно прочесть только на стоящем на опушке былого парка питейном заведении. Именно эта традиция наиболее крепка — потому что, сколько себя помню, на этом месте стояла пивнушка, вокруг которой тусовались алкоголики, бездельники, бродяги и бомжи, расползавшиеся с налитым в подручную тару пивом по всему парку. Можно, конечно, бороться с грустью и так. А жаль!