Итак, начнём с дома №27/2, если считать по бульвару Л.Украинки, и 2/27, если считать по улице Командарма Каменева. О его архитектурных особенностях распространяться не буду, они прекрасно изложены в упомянутом уже «Своде памятников», куда я и отсылаю любознательного читателя. Замечу лишь, что нынешний ярко-бордовый цвет его окраски появился в последние годы, а раньше его красили в более скромное сочетание жёлтого и белого. В доме было всего восемнадцать квартир, и тут не было ничего удивительного по меркам дореволюционным. В те совсем далёкие времена каждая офицерская семья занимала довольно обширную многокомнатную квартиру, включающую гостиную, спальню, кабинет хозяина, детскую и т.п. Была комната для прислуги и, конечно же, просторная кухня и ванная. Главной достопримечательностью кухни была большая плита для приготовления пищи, отапливаемая дровами (вот для чего нужны были дровяные склады во дворе). Плиты эти просуществовали до середины 50-х годов, когда дома газифицировали природным газом. В послевоенные годы этими плитами пользовались редко, только перед праздниками, когда требовалась духовка для выпечки разных вкусностей. Обычно же для приготовления пищи и других надобностей пользовались керогазами на керосине. Кстати говоря, в конце сороковых годов появились так называемые чудо-печки. Так называлось специальное приспособление, которое устанавливалось на керогаз и позволяло отказаться от духовки для приготовления выпечки. Из кухни был выход на чёрную лестницу, которая вела во внутренний двор. С такой роскошью, когда одна «буржуйская» семья занимала большую квартиру, было надолго покончено после революции. Отдельные квартиры превратились в коммунальные. Каждой семье полагалась за небольшим  исключением одна комната. К примеру, в нашей шестикомнатной  квартире №4 одно время проживало пять семей. Густонаселённостью отличались все три квартиры в левом крыле первого подъезда. Это создавало определённые неудобства, особенно по утрам, когда к единственному туалету или к единственной раковине на кухне выстраивалась очередь. Тем не менее, крупных скандалов я не помню. Во всяком случае, до отдельных лампочек  с отдельными выключателями в местах общего пользования, а также до индивидуальных стульчаков для унитазов, так любимых  кинематографистами,  дело не доходило. По непонятной причине после войны в некоторых квартирах ванные комнаты сохранились, а в некоторых – нет. Горячее водоснабжение не было предусмотрено проектом, поэтому подогрев воды осуществлялся с помощью дровяных водогрейных колонок.

Перед фасадом дома №2 сохранился сквер, в котором нынче расположился ресторан японской кухни и небольшой продмаг в помещении бывшей диспетчерской городского транспорта. Во времена, о которых мой рассказ, этих строений не было, а сквер был не менее чем на треть больше в сторону бульвара. От улицы его отделял сплошной деревянный забор, вдоль которого со стороны двора росли огромные, в два-три обхвата толщиной раскидистые клёны, на которых мальчишки устраивали «тарзанки». В центре двора, как раз напротив второго подъезда был фонтан, который действовал на протяжении 2-3-х лет и служил местом летних детских забав. Напротив первого подъезда, на том самом месте, где сейчас ресторан тогда же оборудовали волейбольную площадку, но она не пользовалась особой популярностью из-за хронического отсутствия сетки. Гораздо большим успехом среди многочисленной детской части обитателей городка пользовалась баскетбольная площадка, сооружённая там, где впоследствии построили павильон диспетчерской. Баскетбол тогда входил в моду, поэтому площадка пустовала только в межсезонье. Проезд вдоль главного фасада здания, как и вся улица, был замощен булыжником, а тротуар вдоль дома заасфальтирован.  Между проездом  и спортплощадками росли высоченные вязы, которые впоследствии спилили ввиду их старости. Пожалуй, единственным немым свидетелем истории остался красавец каштан напротив второго подъезда, который был высажен, как я предполагаю, ещё до строительства здания. Во всяком случае, полвека назад он уже был таким, как сейчас. Если бы каштан умел говорить, то от него можно было услышать немало весёлых и не очень историй, которых ему привелось увидеть за столь немалый срок. Он мог бы рассказать, как под огромным раскидистым вязом, на оголившихся корнях которого могла усесться компания из 5-7 ребят, установили детскую песочницу, которой тут же завладели «детки» школьного возраста, увлечённо соревнуясь в игре в «ножички». А чуть поодаль на стальной перекладине, закреплённой на двух дубовых опорах, осваивали «склёпку» или крутили «солнце» ребята постарше. Потом кто-нибудь из них открывал на полную мощь кран на поливном водопроводе и, подставив ладонь под сливное отверстие, начинал поливать малышню, которая визжала от восторга на весь двор… Каштан, конечно, помнит о том, как я отметил вселение в комнату с балконом (!) в квартире №4 осенью 49 года. От переполнявшей меня радости я … плюнул с балкона. Да-а, каштан мог бы о многом порассказать…

Дома №2 и 6 практически ничем не отличаются. Единственное отличие состоит в том, что 6-й изначально не был оштукатурен, а потому выглядел мрачновато. Дом №4 короче своих собратьев и имеет всего два подъезда. Есть ещё одно отличие – он четырёхэтажный, но, внимательно приглядевшись, мы заметим, что четвёртый надстроен позднее. Когда надстроен? Автор статьи в «Своде памятников»» на стр. 821 Татьяна Трегубова утверждает, что это произошло в 60-х годах, но приходится с сожалением констатировать, что это не так. Этаж был надстроен либо до войны, либо сразу после войны. Во всяком случае, до 1947 года. Многие наши знакомые, включая семью грозного управдома Селюкова, жили на 4-м этаже уже в конце сороковых. Да что управдом! Мой одноклассник Анатолий Кравченко жил там довольно долго.

Все три дома плюс бывший каретный сарай образовывали внутренний двор строгой прямоугольной формы. Поскольку в те годы Суворовское училище не имело своего стадиона с футбольным полем, то его устроили в нашем дворе. Футбольным полем этот пустырь можно было назвать чисто условно, хотя ворота там были. Только по краям пустыря росла трава. В остальном же это была пыльная земляная площадка, на которой мальчишки с необыкновенным азартом гоняли некое подобие мяча – настоящий футбольный мяч тут появлялся только вместе с суворовцами. С осени 1948 года здесь квартировали прожектористы: автомашины с установленными на них прожекторами заполнили всё футбольное поле. Рота солдат-прожектористов разместилась в бывшем каретном сарае. Туда завезли металлические кровати и несколько грузовиков соломы, из которой солдатики делали себе «перины» и подушки. Наблюдать учения прожектористов высыпал весь двор, ещё бы! Ночное небо озарялось яркими лучами, которые то сходились в одной точке, то рыскали по небу в поисках объекта атаки. Лучи были настолько мощными, что никто не рисковал заглянуть прямо в «лицо» прожектора. Ослепнуть можно было мгновенно. Ярчайший свет давали дуговые лампы с угольными стержнями-электродами диаметром около 15 мм. На каждой прожекторной платформе имелся ящик с запасными стержнями, о чём мальчишки прознали очень скоро. И хотя платформы с прожекторами охранялись вооружёнными часовыми, нас это не останавливало, стержни мы «тырили» с завидной регулярностью. Так продолжалось около года. В один прекрасный день прожектористы уехали, чтобы больше сюда не возвращаться. Пустырь вновь превратился в футбольное поле, на котором там и сям ещё долго чернели масляные пятна, оставленные автомобилями. Внутренний двор вновь ожил: мяч там гоняли с утра до вечера! Если не мы, дети жителей, то суворовцы. Надо заметить, что в подвалах всех трёх зданий тоже жили люди. Окна их комнат были обращены в ничем не ограждённые приямки. Во время игры мяч частенько попадал в эти приямки. Хорошо, если просто попадал, а если разбивалось стекло? Потерпевшие забирали мяч и возвращали его только родителям виновника меткого «попадания». Скандалы по этому поводу возникали нередко. Кроме того, футболисты поднимали тучи пыли, которая висела над полем сплошным облаком, а рядом сушилось бельё… Взрослые облегчённо вздыхали только в период межсезонья, когда погода надолго отрывала нас от улицы. Приблизительно в 1954 году на территории суворовского училища появился свой стадион. Главная причина существования футбола в нашем дворе отпала. Взрослые немедленно воспользовались этим, и весь пустырь засадили саженцами тополей и клёнов. К этой затее они привлекли и тех, кто совсем недавно с упоением гоняли тут мяч. Теперь, спустя полвека деревья стали большими, пустырь превратился в тенистый парк, и ничто уже не напоминает о его славном прошлом…  

Своё начало улица Церковная-Лейтенантская-Командарма Каменева до прокладки бульвара Леси Украинки брала от улицы Печерской. Это название исчезло с карты города, чего ни объяснить, ни понять нельзя. В старину улица Печерская начиналась от перекрёстка улиц Старо-Наводницкой и Кутузовской и заканчивалась на перекрёстке с улицей Болсуновской (ныне С.Струтинского), т.е. захватывала часть нынешнего бульвара Л.Украинки и ул. Бастионной. После войны название Печерская сохранилось за той её частью, которая начиналась от Круглой башни (ныне №44 по ул. Щорса) и заканчивалась Печерским мостом. В начале 50-х годов ул. Печерская исчезла – её переименовали, и она стала называться улицей Щорса. В конце 50-х годов, когда начали прокладывать нынешний бульвар Л.Украинки, он вобрал в себя бывшую Печерскую улицу. Поэтому его назвали Печерским. Казалось бы, справедливость восторжествовала, но, как говорят, «недолго музыка играла». В 1961 году бульвару дали его нынешнее название.

Печерская улица в ту пору, т.е. в 40-50-х годах прошлого века, ничего примечательного собой не представляла. Только левую, нечётную сторону оживляло здание Суворовского училища, которое, впрочем, едва просматривалось за большим тенистым парком и высоким деревянным забором. Вдоль этого забора пролегал асфальтированный тротуар шириной метра три, если не больше. Ни ворот, ни калитки на территорию училища со стороны Печерской не было. Попасть в училище можно было только с Лейтенантской. При прокладке бульвара Л.Украинки площадь парка урезали не меньше, чем на треть.

По правой стороне Печерской, рядом с Круглой башней (ул. Щорса,44) была развилка с улицей Боенской (ныне И.Кудри). От этой развилки, как раз напротив училищного парка тянулся неказистый деревянный забор. Сквозь его щели можно было рассмотреть длинные одноэтажные деревянные строения военных складов. Этот унылый серый пейзаж заканчивался у нынешнего бульвара Лихачёва. За складами начиналось Сапёрное Поле, в просторечии «Сапёрка», — пустынная, слегка всхолмленная местность, поросшая редкими деревцами и чертополохом. В низинах «Сапёрки» поблескивали болотца, образованные весенними талыми водами. К концу лета их поверхность затягивалась плотным слоем ряски. Часть Сапёрного поля, прилегающая к улице Боенской, в тридцатых годах была застроена жилыми домами для рабочих завода «Арсенал».

Неширокая проезжая часть Печерской, на которой едва могли разминуться два грузовика, была замощена булыжником. Трамвайное движение здесь восстановили в 1948-49 годах. Пишу «восстановили», потому что линия городской железной дороги была тут ещё до революции, и заканчивалась она у Свято-Троицкого монастыря, который находится ныне на территории Ботанического сада  НАНУ. В 1948 году трамвайную колею продлили от улицы Резницкой до Круглой башни, а чуть позднее до нынешнего пересечения бульваров Л.Украинки и Лихачёва. Конечная остановка долгое время носила название «Суворовская школа», позднее её назвали «Печерский мост». Трамвайная линия пролегла вдоль вышеупомянутого забора, и пассажиры резво движущегося трамвая из окна вагона могли наблюдать   сквозь щели забора эффект киноизображения: было отчётливо видно всё, что происходит за забором. 

На месте площади Л.Украинки находилась грузовая железнодорожная станция, которая использовалась для сбора и отгрузки металлолома и прочих отходов производства. Проезжую часть Печерской от станции отделял ветхий, скорее символический, деревянный забор. Мы с мальчишками нередко бывали на этой станции и добывали там ценные, с нашей точки зрения, вещи. Как-то я нашёл там стальной футляр военной радиостанции. Внутренности кто-то выпотрошил до меня, а коробку с крышкой я долго использовал для хранения разного инструмента. За станцией в сторону Бессарабки была сеть улиц и улочек, часть из которых сохранилась до настоящего времени – Госпитальная, Большая Шияновская, ныне Лескова и другие.

К станции вела железнодорожная ветка от магистрали Киев-Москва. Ветка пересекала Автостраду (бульвар Дружбы Народов) в районе будущего магазина «Дом мебели», далее проходила по Сапёрному Полю и у Круглой башни выходила на Печерскую. С другой стороны станции железнодорожная ветка выходила на улицу Московскую в сторону завода «Арсенал». Тут её дважды пересекала трамвайная колея: первый раз у здания училища связи, а второй – на развилке Московской и Суворова. Приблизительно напротив дома №15 по ул. Московской стальная колея входила на территорию завода. По ней, как и на самой станции, деловито сновали взад-вперёд маневровые паровозы с парой-тройкой грузовых вагонов или платформ, выпуская клубы пара и чёрного дыма и распугивая прохожих своими басовитыми гудками.

Вернёмся, однако, на улицу Печерскую. Кроме комплекса зданий Суворовского училища на ней были ещё две достопримечательности, одна из которых, слава Богу, сохранилась. Речь идёт о Круглой башне. Строго говоря, круглых башен в этом районе три: здание на Старо-Наводницкой, №2, башня Прозоровского по ул. Щорса №34 и, собственно, Круглая башня по ул. Щорса №44. Любопытно, что сейчас табличка с названием «Щорса, 44» укреплена на стороне здания, выходящей на бульвар Л.Украинки. Все эти башни построены очень давно, в 30-40-х годах позапрошлого века и составляли единый комплекс сооружений Васильковского укрепления Новой Печерской крепости. Естественно, что все они до самого последнего времени принадлежали военному ведомству. Между Круглой башней и упомянутой железнодорожной станцией пролегала улица Сурикова, которая приводила к башне Прозоровского и далее на стадион имени Н.С. Хрущёва, впоследствии переименованный в Олимпийский. Этим, самым кратким, путём на стадион часто пользовались и мы с отцом в дни футбольных матчей.

Второй достопримечательностью была прямая, длиной около 200 метров, крепостная стена с несколькими башнями. Высотой она была метров 7-8 или около того. Квадратные в плане башни были повыше. Своими очертаниями, стена весьма отдалённо напоминала мне Кремлёвскую в Москве, но в значительно уменьшенном виде. Сложена она была из жёлтого киевского кирпича, но от времени потемнела. В стене были устроены узкие, расширяющиеся наружу, бойницы. Начиналась она вблизи круглой башни на Старо-Наводницкой,2 и тянулась позади административного здания на пл. Л.Украинки,1, которого тогда, разумеется, не было. Говорят, что в старину эта стена соединялась с Круглой башней. Что было за стеной? Знаю только, что в 50-х годах там размещались стрелковый тир и киевская фетровая фабрика, на которой делали шляпы. С внешней стороны под самой стеной пролегал асфальтированный тротуар, обсаженный молодыми каштанами. Он был продолжением того тротуара, что шёл вдоль ограды парка суворовского училища. Тут же под стеной  пролегала трамвайная колея.

Нельзя не сказать об одной любопытной подробности. Ни на одной старой карте города ни до революции, ни после, вплоть до 1996 года, объекты Новой Печерской крепости не показывали. Их как бы не существовало. В 1947 году была выпущена официальная картосхема города, на которой значатся все её составители, начиная от картографов-геодезистов и заканчивая  академиком архитектуры Власовым. Напечатали её небольшим тиражом, ограничив, таким образом, круг пользователей, о чём свидетельствует гриф «Секретно» на экземпляре, хранящемся в НБУ им.Вернадского. Так вот, даже на ней не показаны ни круглые башни, ни крепостная стена, ни другие объекты. Мало того, карта грешила многими неточностями. К примеру, наша Лейтенантская на ней изображена в её довоенном состоянии, т.е. беспрерывной и начинающейся и оканчивающейся на перекрёстках с нынешним бульваром Дружбы народов.

Ещё одна маленькая деталь. От ничем не приметной Резницкой, ставшей известной всей Украине только в последние годы, благодаря появлению на ней здания Генеральной прокуратуры, трамвай шёл до конца Московской и упирался в здание училища связи (Московская,43/11). Здесь он поворачивал направо и шёл вдоль длинного серого здания училища до начала Старо-Наводницкой, поскольку дома 1/45 по ул. Кутузова ещё не было, и проезд был свободен. Возле круглой башни (Ст. Наводницкая,2) после остановки «Наводницкие ворота», трамвай круто поворачивал налево и шёл вдоль упомянутой крепостной стены до остановки «Круглая башня», где тогда начиналась улица Сурикова. От Наводницких ворот, от которых, кстати, к тому времени осталось одно название, было рукой подать до Печерского рынка.

На протяжении многих лет единственный путь от нашего дома до центра города пролегал по маршруту, основными вехами которого были «Круглая башня», «Наводницкие ворота», «Школа (именно школа!) связи», «Резницкая». Следующей остановкой был «Ипподром». Только старожилы помнят, что первый киевский ипподром находился на улице Суворова и занимал территорию, ограниченную улицами Лейпцигской, Январского Восстания и Суворова. В красивом доме №9 по этой улице сейчас Академия аграрных наук, а раньше это было главное здание ипподрома с трибунами для зрителей. Проектировал его до революции архитектор Валериан Никитич Рыков (1874-1942). На втором этаже был ресторан «Рекорд», в котором «обмывали» свои выигрыши на тотализаторе редкие счастливчики. В этом ресторане я был единственный раз в жизни. Было это в декабре 1952 года, когда мама лечилась в санатории КВО в Пуще-Водице. В одно из воскресений нас с братом папа привёл сюда пообедать. Надо сказать, что это удовольствие тогда стоило сравнительно недорого.

Рассказывая столь подробно о том, что и как было, я хочу показать любознательному читателю, как разительно преобразился этот район в послевоенные годы. На месте пустырей, лабиринта мощёных булыжником улочек, тесно застроенных обветшавшими домишками и сараями (была даже улица, которая так и называлась – Засарайная, она впоследствии превратилась в часть бульвара Леси Украинки), серых бесконечных заборов и железнодорожной станции выросли громады современных зданий, протянулась широкая лента живописного бульвара. Жаль, конечно, что ликвидировали крепостную стену только потому, что она никак не вписывалась в облик жилого микрорайона в урочище Наводницкая балка. Я имею в виду, «не вписывалась» в бескрылых головах архитекторов и заказчиков проекта застройки.

С чего же начались эти преобразования? Уверен, что вполне логическое начало массовому освоению этих территорий было положено прокладкой современнейшей автомагистрали от Наводницкого моста через Днепр до конца Красноармейской (Б.Васильковской). Этой автодороге дали соответствующее название – Автострада. Позднее она была переименована в бульвар Дружбы Народов. Ничего подобного до того в Киеве не было. На месте оврага, где сходились улочки и переулки Зверинца, пролегла трасса Автострады. Там, где она пересекалась с улицей Печерской, тогда же построили на втором уровне виадук, который народ тут же окрестил Печерским мостом. Не ошибусь, если скажу, что эта  двухуровневая автотранспортная развязка  была первым подобным сооружением в Киеве. Сам мост и ближайшие к нему подъезды были заасфальтированы, отчего это место стало выгодно отличаться своим благоустройством и чистотой от бесконечных булыжных мостовых.

И магистраль, и виадук строили пленные немцы, которые трудились тут изо дня в день на протяжении 2-х лет. К концу лета 1948 года строительные работы были в основном закончены. Оставалось только уложить бетонные плиты на откосы возле моста, устроить съезды и укрепить подпорными стенками склоны глинистых холмов, чтобы они не сползали на дорогу.

Этим немцы продолжали заниматься до конца 1948 года. Каждый день, возвращаясь из школы, мы с любопытством наблюдали за их сосредоточенной и неторопливой работой. Охранял их солдатик, который большей частью подрёмывал, сидя на пригорке и зажав между коленями винтовку. Немцы встречали мальчишек неизменной улыбкой и предлагали на продажу вырезанные из дерева самолётики. В зависимости от класса самолёта – одно, или двухмоторного, назначалась цена, которая не превышала трёх рублей. Мы экономили деньги, выданные нам на школьный завтрак, и покупали эти нехитрые игрушки. Никакого чувства ненависти к этим людям мы не испытывали, они вызывали скорее жалость и любопытство. Пленные никак не походили на те карикатуры, которые мы видели в кино. Вообще говоря, пленные немцы сделали для Киева немало полезного, особенно по части строительства, включая жильё. Особенно много этих добротных двух и трёхэтажных зданий, которые легко отличить от прочих и сейчас, немцы построили в Дарнице, на Сырце и в других местах города. Работали пленные и на благоустройстве Ботанического сада НАНУ, который в послевоенные годы делал свои первые шаги

 Автостраду с самого начала местное население окрестило, не мудрствуя лукаво, Новой дорогой. Очевидно в отличие от Старо-Наводницкой. На всём своём протяжении она имела разделительную бульварную полосу, засаженную колючим кустарником облепихи. Кроме широких асфальтированных тротуаров по обеим сторонам трассы был также тротуар и посреди бульварной полосы. Дорогу украшали сотни молодых тополей, каждый из которых был тщательно и любовно привязан к двум мощным кольям. От Печерского до Наводницкого моста Автостраду украшали склоны гор, сплошь покрытые зеленью. Если к этому добавить исключительную малочисленность автотранспорта в те далёкие времена, то станет ясно, почему Автострада стала местом частых прогулок не только нашей семьи тёплыми летними вечерами. По этой же дороге мы ходили купаться на Днепр. Когда я стал постарше, мы часто прогуливались здесь в компании школьных друзей и подруг. Одним словом, своего детства и юности я не могу представить без Автострады.

Года через два-три по ней пустили троллейбус 10-го маршрута, который связал вокзал с нынешней площадью Героев Великой Отечественной войны.

История Наводницкого моста, от которого вела своё начало Автострада, настолько любопытна, что я не могу удержаться от того, чтобы не рассказать о ней словами авторов книги «Киев. Краткий топонимический справочник» Л.Пономаренко и А.Резника.

Название прилегающей местности – Наводничи, — происходит, цитирую: «…от переправы через Днепр, которая постоянно существовала на этом месте с глубокой старины: сначала её «наводили» на соединённых между собой лодках и других плавсредствах, а со временем она стала понтонной. …В XVII веке переправа у Наводничей упоминается как Наводницкий перевоз. Во время строительства Старой Печерской крепости (1706-1715) на переправе был наведен наплавной мост, который разбирали только на период ледостава. …В 1914 году чуть выше современного моста им. Е.Патона был сооружён деревянный Наводницкий мост на свайных опорах. В 1920-21 вместо разрушенного моста сооружён новый, а в 1935 году на его месте введён в действие ещё один деревянный мост, разрушенный осенью 1941. В 1937 году на месте теперешнего моста им. Патона начато сооружение капитального Наводницкого моста с опорами на кессонной основе, которое было остановлено с началом войны. После освобождения города от немецкой оккупации в 1943 году сооружён низководный, а в 1944-53 действовал высоководный мост», (перевод с украинского мой.- Авт.).

Этот мост, добавлю, тоже был деревянным. Весь, от опор до покрытия. Чтобы защитить опорные конструкции моста от разрушения весенним ледоходом, на некотором расстоянии от него выше по течению были устроены специальные ледоломы. Поскольку и это не спасало, то лёд приходилось взрывать, поэтому каждую весну со стороны реки до нашего дома доносился грохот канонады. Мальчишками мы не раз бегали на Днепр, чтобы понаблюдать за ледоходом и увидеть мощные фонтаны взорванного льда и воды.

После войны стало очевидным, что Киеву необходим новый капитальный мост. Решили не восстанавливать Цепной мост, полуразрушенные быки которого ещё долго «украшали» собой речной пейзаж чуть ниже нынешнего моста метро, а продолжить, прерванное войной, возведение нового рядом с Наводницким, только ниже по течению. Помню, как по пути в пионерлагерь и обратно летом 1952 года мы проезжали по Наводницкому мосту и наблюдали многочисленные огни электросварки грандиозной стройки. В нашем семейном фотоархиве сохранился снимок панорамы строительства моста, хотя фотографировать такие объекты строго запрещалось. Поэтому отец фотографировал с вершины горы недалеко от Выдубецкого монастыря в стороне от людских глаз.

Шестого ноября 1953 года, накануне праздника годовщины Октября был открыт новый, первый в Европе цельносварной мост через Днепр, автором которого был Е.О.Патон. Академик не дожил до открытия своего детища буквально несколько месяцев. Мосту закономерно было присвоено его имя. Одновременно был сдан в эксплуатацию и путепровод над Набережным шоссе, после чего Автострада здесь приобрела законченный вид. Пуск нового моста дал возможность соединить Подол и Дарницу трамваем, который верой и правдой послужил киевлянам на протяжении половины столетия. Нынешние власти города определённо невзлюбили трамвай, мотивируя это тем, что, дескать, рельсовые пути мешают движению автотранспорта. В результате, сначала сняли трамвай со Старо-Наводницкой, потом с улицы Саксаганского. Летом 2004 года дошла очередь и до моста им. Патона.

В дни празднования 300-летия воссоединения Украины с Россией, которое широко, с воистину большевистским размахом, отмечалось весной 1954 года, на Наводницкой площади заложили памятный камень в знак того, что здесь будет сооружена триумфальная арка в честь нерушимой дружбы русского и украинского народов. Место для арки было далеко не случайным, скорее символичным: ведь именно сюда приводила автодорога из Москвы и Ленинграда. Шли годы, об арке, казалось, забыли, но, в качестве компенсации за грандиозные неосуществленные планы, Автостраде дали её нынешнее название. Спустя много лет об арке всё же вспомнили, но возвели её уже в другом месте. На протяжении десятилетий Наводницкую площадь украшала большая цветочная клумба. В 1981 году на высоком холме возвели памятник-музей Великой Отечественной войны. Тогда же переименовали площадь, и она стала называться площадью Героев Великой Отечественной войны. В период недавней реконструкции бульвара и площади окончательно ликвидировали и бульварную полосу, и клумбу. О том, что здесь когда-то был бульвар, теперь напоминает одно только название.

Трасса Автострады пролегла в местах, не занятых, какими либо капитальными сооружениями. Лишь в своей нижней части, начиная от Печерского моста, к ней примыкали улицы Кургановская, Болсуновская, Церковная, Церковный переулок, Мичурина, Старо и Ново-Наводницкая, застроенные частными домовладениями. В обратном направлении, т.е. от Печерского моста в сторону центра, новая дорога пролегала среди унылых пустырей и глинистых красно-коричневых холмов, покрытых чахлой растительностью. Ничто здесь не привлекало глаз редкого прохожего. Сейчас это трудно представить, но места эти были попросту безлюдными. Местность, называемая Чёрной горой, застраивалась частниками с южной стороны, поэтому с Автострады ни одного дома видно не было. О том, что там вообще что-то есть, говорила лишь разбитая грунтовая дорога, уводящая, казалось, в никуда.

Чуть выше улицы академика Филатова на одном из пригорков Чёрной Горы находился с давних пор городской ледник. Ледяные горы постепенно наращивали в период зимних морозов. На лето массивы льда укрывали толстым слоем опилок, чтобы уберечь от быстрого таяния. В тёплое время года лёд использовали склады, магазины, рестораны и просто частные лица для хранения скоропортящихся продуктов, поскольку о современных холодильниках ещё и не мечтали. Поэтому лёд пользовался большим спросом. Расположение ледника именно в этом месте совершенно очевидно связано с тем, что недалеко отсюда в старину размещались городские скотобойни, которым льда требовалось много. Отсюда, кстати, старое название улицы И.Кудри – Боенская. Несмотря на то, что ледник на лето укрывали, он всё-таки таял. Из-под него в жаркую пору постоянно сочилась вода, вынося на тротуар и проезжую часть Автострады потоки вязкой глины.

Появление такой мощной транспортной артерии, каковой стала Автострада, пуск по ней троллейбусного маршрута, связавшего глухую окраину с центром города, а также доведение трамвайной линии до Печерского моста сделало прилегающий район привлекательным для начала и развития жилищного и гражданского строительства, что не замедлило сказаться на практике. Начали появляться дома на улице Киквидзе, которая тогда называлась Военной дорогой, а также на Бастионной. Одним из первых начали строить дом №6 по Бастионной. Было это, если мне не изменяет память в 1949 году. Окна нашего класса выходили как раз на строительную площадку. Помню, как во время перемен мы с увлечением резвились в свежевырытом котловане под фундамент будущего дома. В этом здании разместился техникум городского электротранспорта и поликлиника. Совсем недавно это здание передали Госказначейству.

К осени 1950 года построили дома №3 и 5 по Военной дороге. В школе, в том числе и в нашем классе, появились дети из семей новосёлов. Вслед за этим началась планомерная застройка территории, ограниченной улицами Бастионной, Военной дорогой и Подвысоцкого. Не ошибусь, если скажу, что в Киеве это был один из первых послевоенных жилых микрорайонов. Здания строили исключительно из кирпича.

Неординарным в архитектурном отношении стал дом №2/1 на развилке Бастионной и Военной дороги. Полукруглое в плане с двумя боковыми крыльями здание, украшенное аркой в центре дуги и лепниной из цемента, оно было и остаётся визитной карточкой микрорайона. Перед зданием устроили симпатичный двухуровневый скверик, который украсила широкая лестница. Большую часть здания отдали под общежитие строителей, а крылья под обычное жильё. На первом этаже устроили: гастроном, хлебный, молочный и овощной магазины, столовую, магазин промтоваров, парикмахерскую и АТС. С появлением в 1952 году этого островка цивилизации наш военторговский магазин на Лейтенантской, 1 потерял свою былую славу единственной торговой точки на всю округу. Мама всё чаще и чаще стала посылать меня в магазин «на стройку». Так жители нашего городка стали называть строящийся микрорайон.

Застраивался он комплексно, т.е. вместе с жильём строился детский садик, появилось новое помещение почты, районной библиотеки, книжного магазина, телефонной станции, которая положила начало телефонизации квартир на нашей окраине, постепенно перестававшей быть таковой. В декабре 1953 года было сдано в эксплуатацию новое здание нашей 88-й школы.

Строилась школа на большом пустыре, который окрестное население издавна называло «пожарищем». Тогда мы толком не знали происхождение этого названия, но зато сейчас я знаю, что на этом месте 6 июня 1918 произошёл мощный взрыв артиллерийских погребов, сопровождавшийся не менее сильным пожаром. Погреба эти размещались тут с давних пор. Вместе с погребами с лица земли исчезли домики местных жителей. Трагедия произошла во времена правления на Украине гетмана Скоропадского. Известно, что он сам был на месте катастрофы, унесшей сотни жизней, даже планировал построить тут здания правительственных учреждений, но планам этим сбыться не довелось – С.Петлюра выгнал гетмана из Киева осенью того же, 18-го года.

Над всем пожарищем возвышается и сейчас высокий холм, склоны которого тщательно спланированы в виде террас. Ещё до революции здесь начали обустраивать братское кладбище воинов, погибших в первой мировой войне. На вершине холма в 1916 году по проекту архитекторов Фетисова и Рыкова (того самого В.Н.Рыкова, который проектировал здание ипподрома) начали возводить храм-памятник в стиле московской церковной архитектуры. Революция помешала осуществить эти планы, а громада недостроенного храма десятки лет оставалась бесхозной, привлекая внимание своим величественным видом. В детстве я там бывал с друзьями не однажды. Внутренности храма являли собой печальное и удручающее зрелище: полы были разрушены и загажены, стены расписаны всякой похабщиной. Вокруг здания тут и там валялись в беспорядке надмогильные плиты. В шестидесятых годах эту территорию отдали Институту проблем прочности, который приспособил здание для своих нужд.

Всю осень 1953 года мы, будущие новосёлы, регулярно ходили на уборку помещений новой школы от строительного мусора, мыли полы и окна. Но вот беда, само переселение состоялось без меня в самый канун Нового, 1954 года. Мне помешала сильная простуда. Надо ли говорить о том, как я был огорчён тем, что не смог принять участие в этом радостном и долгожданном событии.

Скоро, однако, выяснилось, что переселение в новое просторное здание не позволило отказаться от занятий в две смены. Дело в том, что в эти годы население города и, соответственно нашего района, росло очень быстро. Судите сами, на момент освобождения Киева от гитлеровцев в городе насчитывалось 180 тыс. жителей, а в 1956 году столица Украины превзошла довоенный уровень и вплотную приблизилась к миллионному рубежу, насчитывая 991 тыс. жителей! Рост в пять с половиной раз! Какое строительство могло угнаться за такими темпами?

К моменту окончания нами в 1958 году школы практически вся территория «пожарища» была застроена новыми жилыми зданиями. На Бастионной появился кинотеатр «Слава», что было по тем временам событием очень заметным.

Во второй половине 50-х годов начали активно застраивать Сапёрное Поле, там появились новые улицы, включая бульвар Лихачёва, ул. Патриса Лумумбы и другие. То же касается улицы Киквидзе, которая пришла на смену старой и привычной Военной дороге в 1957 году. Наконец, в эти же годы появились новые дома на Автостраде, начиная от Печерского моста в сторону Красноармейской.

Нашему району в определённом смысле повезло. Его застройка велась во времена, предшествовавшие годам массового крупнопанельного домостроения. Тогда строили добротные кирпичные дома с нормальной высотой потолков. О совмещённых санузлах не было и речи. Никто ещё слыхом не слыхивал о так называемых малогабаритных квартирах. Так же начинали застраиваться жилые кварталы Дарницы. Справедливости ради нужно отметить, что квартиры в этих домах были по большей части коммунальными, т.е. заселялись двумя-тремя семьями.

Но прежде чем в Киеве широко развернулось массовое жилищное строительство, осуществляемое государством, сразу после войны необычайный размах приобрело индивидуальное или частное строительство. Это сейчас может показаться странным с многих точек зрения, но это факт — власти не только не препятствовали этому, но даже содействовали. По этому поводу даже состоялось специальное решение горсовета. Дефицит жилья был столь огромен, что только привлечение сил и средств самодеятельных застройщиков помогало в какой-то мере этот кризис разрешить. Появились большие массивы частных усадеб, которые сохранились по сей день. Это и район Стратегического шоссе, и проспекта Науки, и Чёрной горы и многие другие места.

Родители мои любили по воскресным дням гулять по ближним и дальним окрестностям нашего городка. Таким образом, и они, и мы с Васей изучали и познавали свой город. В таких случаях мама снаряжала сумку с нехитрой снедью, чтобы перекусить на привале. Как-то жарким летним днём 1950 или 51 года мы всей семьёй захотели исследовать места вдоль Военной дороги. Она тогда едва начинала застраиваться в самом её начале. Вот мы и решили пройтись по ней, насколько сил хватит у младшего брата. Как