Крещатая долина, известная тем, что здесь с незапамятных времен охотились на диких хищников и птиц наши пращуры, даже на исходе XVIII столетия (почти «просвещенный век»), вызывала у горожан неприятие. Окруженная с трех сторон холмами, испещренная тропинками, которыми неизвестно какой люд шастал, эта болотистая местность внушала суеверный страх. Даже полицейские посещали долину неохотно, а если и доводилось там бывать, неизменно находили они то каторжников беглых, то трупы. Правда, за всем этим могли наблюдать живущие на холмах горожане и даже сообщать о казусах в местную прессу.


Появлением в таком неуютном месте собственного «Невского проспекта» киевляне обязаны государеву решению о строительстве крепости. Обжитой к тому времени Печерск вынужден был переселить на новые земли почти все свое население. Утратила былое значение и некогда главная улица города — Московская. Кроме того, создание улицы и ее чудесное превращение в торгово-административную произошло после 1797 года, когда из Дубно в Киев перевели Контрактовую ярмарку. До той поры здесь не было ни одного строения. Однако в районе нынешней Европейской площади, на пути с Подола на Печерск, как водится на пересечении важных путей, существовали издревле придорожный шинок и хата шинкаря.


Специально устроенные ловушки для птиц, так называемые «перевесы» (то есть «силки» по-современному), дали местности, где теперь «жуируют» киевляне и гости, первое имя — «Перевесище». Еще одно, несколько странное название «Евсейкова долина» обнаружили историки в летописях трехвековой давности. Но и это не все. В документах XVIII века эта местность именуется «Пески». И первое, и второе, и третье имя — все это Крещатая долина, она же впоследствии Крещатик. Российские ученые происхождение этого топонима упорно привязывают к крещению Руси.


Интересную версию о возникновении имени «Крещатик» дал еще семьдесят лет назад украинский ученый Федор Эрнст: «Долина ця була перехрещена іншими долинами, або балками. Звідси назва: перехрещена, або Хрещата долина, Хрещатик». Это мнение, весьма авторитетное, разделяют многие киевоведы.


Как бы там ни было, сегодня главная магистраль города носит гордое имя Крещатик. Не Перевесище, не Пески, не улица Вацлава Воровского, именем которого назвали ее после убийства известного революционера в 1923 году, не Айхгорнштрассе в период оккупации (немцы вспомнили о своем фельдмаршале, убиенном в 1918 году неподалеку на Николаевской улице), а именно Крещатик.


Удивительно, но среди сонма стихотворений, посвященных Киеву, настоящая ода Крещатику отсутствует. Попсовые рифмоплетские композиции современных авторов не в счет. Дело не в ладанке, надетой «мамой» на шею юноше, у которого «свой кабинет на Короленко». Речь не о том, что для кого-то Крещатик — «хрещений батько»… Можно долго перечислять «маленькие шедевры» конъюнктурщиков. Кому-то они могут нравиться так же, как и невероятные по своим скульптурно-архитектурным достоинствам памятники «нової доби».


Невский проспект хорош тем, что, начинаясь у аскетичной и шаблонной Дворцовой площади, усиливаясь обилием торговых точек и театров (Богу — Богово, кесарю — кесарево), он плавно и ненавязчиво заканчивается у Божьей обители. На всем своем протяжении главная петербургская магистраль соприкасается не только с Пассажем или Гостиным двором, но и позволяет войти под своды Казанского собора, двух католических церквей, наконец, православной Александро-Невской лавры. С Крещатиком сложнее. Начинаясь у филармонии (кстати, совсем рядом стояло здесь некогда деревянное здание первого городского театра), он тысячу двести метров пытается доказать собственную состоятельность, но за отсутствием церквей, где «душа обязана трудиться», вначале «вылетает» на искусственно созданный Майдан Незалежности, далее цепляется за несостоявшийся Пассаж и, наконец, упирается в Бессарабский рынок. На Крещатике, как и встарь, — обилие торговых точек, в которых, по правде говоря, нынче ничего не купишь: слишком дорого. Кстати, «отцам города» не мешало бы продлить главную улицу как минимум до площади Льва Толстого. Подобная пролонгация решила бы одну из проблем «провинциальности» нашей главной улицы: она стала бы длиннее. Возможно, именно на этой площади стоит разместить еще один «Макдональдз». За отсутствием церквей подобное культовое сооружение сыграло бы положительную роль.


Сто лет назад путеводители по городу не без иронии сообщали, что на Крещатике путник не найдет зданий, заслуживающих звания памятников архитектуры. В лучшем случае, скучающий гость вынужден любоваться «кокетничающими киевлянками и навязчивыми вывесками, коими облеплены дома». К концу 80-х годов XIX века здесь расположились конторы крупнейших банков, самые респектабельные магазины и рестораны, гостиницы, биржа. При этом, несмотря на их официозность, в домах на Крещатике продолжали жить люди.


К концу XIX века благодаря выгоднейшему географическому положению (наконец-то единой улицей были связаны разрозненные части города — Подол, Старый город и Печерск), Крещатик становится главной магистралью города. Киев возвращает утраченное право именоваться неофициальной «третьей столицей». Архитектурный бум и «строительная горячка», мощнейшее развитие промышленности и культуры, превращение города в «сахарную столицу» мира, развитие железных дорог, существенный прирост населения способствуют колоссальному притоку «интеллектуальных мозгов» и капитала. На Крещатике возникает сеть торговых заведений, побывать в которых стремится большинство гостей города. Главная улица сполна отвечает требованиям. Киевляне и гости охотно посещают кондитерскую знаменитого на всю Россию Семадени, молочную Тарасовой, запоем читают газеты, которые выписывают самые популярные ресторации, естественно, размещенные на Крещатике. Современнику трудно понять, почему киевляне записывались в очередь «на прочтение» той или иной газеты. Отсутствие радио, телевидения и ускоренных способов доставки периодики (достаточно сказать, что газеты, прибывшие из Петербурга или Варшавы, попадали в руки частных подписчиков лишь на третий день) толкало жаждущих новостей к тому, чтобы посещать крещатицкие кондитерские и ресторации, а особенно те, где имелись бильярдные комнаты и, естественно, не было отбоя от посетителей. Именно там безо всяких проволочек можно было ознакомиться с английской, бельгийской, немецкой, французской прессой, прочесть столичные газеты и, между прочим, «Кіевскій Телеграфъ».


Архитектурный облик нашей главной улицы менялся не спеша. Долгое время двух- и трехэтажные каменные здания соседствовали с домами, крытыми соломой, даже мазанками. В лужах болотистой местности отдыхали свиньи, а перейти на противоположную сторону улицы можно было разве что при помощи ходулей или специально устроенных каменных переходов. Кроме того, за небольшую плату переносом людей занимались обыкновенные «босяки». Лужи эти полностью не просыхали никогда, а в период дождей увеличивались в размерах, превращаясь в грязную речку. Потоп прекращался лишь после того, как вода, с нечистотами и визжащими от страха крысами, стекала в Кловский ручей.


Проблему удалось разрешить только благодаря устройству канализационной «трубы», стоившей немалых денег (так что киевляне, давшие такое же название современному подземному переходу, не оригинальны). Горожане отчаянно боролись с тем, чтобы на Крещатике была пригодная, под стать главной улице, мостовая. Долгое время ее никак не удавалось сделать удобной для пешеходов и транспорта, надежной и экономичной одновременно. Лишь после того, как вблизи Фастова обнаружили большие залежи гранита и на каменоломнях наладили производство каменных кубиков, дело сдвинулось с места. Киев уже не закупал втридорога подобный материал в Минской губернии, а приобретал его по приемлемой цене в собственной вотчине. Вымощенный гранитными кубиками, уложенными на бетонную основу, Крещатик встретил Первую мировую войну. К этому времени он действительно стал нарядным и фешенебельным. Появились многоэтажные здания, изящные электрические фонари, которые горели до двух часов ночи, красивые фонтаны, памятники Александру Освободителю и Столыпину. Казалось бы, непосредственно Крещатику ничто не предвещало беды. Несмотря на то, что Киев стал прифронтовым городом, на главной улице по-прежнему царил дух безмятежного веселья. Местные модницы демонстрировали свои наряды, лихачи ездили на пролетках с дутыми шинами, появились локомобили и даже авто, в кондитерских съедались тонны мороженого и тортов, выпивалось энное количество чая, кофе, минеральной воды. Горожане считали своим долгом хоть раз в неделю побывать на «гранд авеню», чтобы поделиться потом с друзьями и знакомыми увиденным и услышанным.


Удобное расположение улицы, куда легко можно было добраться и с железнодорожной станции, и с пароходной пристани, обусловило то, что именно здесь были сосредоточены все необходимые приезжему магазины, гостиницы, увеселительные заведения, кинотеатры, биржа и даже ломбард. Меньше всего Крещатик играл роль одиозного делового центра. Даже выстроенное подковой здание Городской думы выполняло не только свою специфическую функцию. Его первые этажи занимали престижные магазины.


Первый смертельный удар «старый, добрый» Крещатик пережил в годы гражданской войны и последовавшей за ней разрухи. Лишь в суровые тридцатые годы удалось кое-как подлатать улицу, однако дореволюционного шарма ей, естественно, не вернули…


Известна трагическая судьба Крещатика в годы оккупации. Усилиями советских подпольщиков, устроивших здесь грандиозный пожар, две трети его зданий перестали существовать. После освобождения города решено было не возрождать довоенный Крещатик, а придать ему тот вид, который привычен для всех нас.


В пятидесятые годы главная улица города, да и всей Украины продолжала выполнять свою специфическую функцию. Здесь были сосредоточены Центральный универмаг, Детский мир, Центральный гастроном, несколько книжных магазинов, Дом одежды и Дом тканей, магазин косметических принадлежностей и т. д. и т. п. Как и встарь, любой приезжий неизменно посещал Крещатик, чтобы сделать необходимые покупки. Я сознательно не комментирую по-своему уникальные фотографии разных лет, помещенные в качестве иллюстраций к этой статье. Дело не в том, что, возможно, создавались они с пропагандистской целью. На них — история послевоенного Крещатика, наглядная иллюстрация того, чем он был для сотен тысяч соотечественников. Тогда, в относительно сытое и мирное время, люди шли на Крещатик, чтобы приобщиться к прогрессу: купить в «автомате» свежий номер «Вечерки», литр подсолнечного масла или еще горячую паляницу… Можно было принять участие в книжной ярмарке, выиграть в лотерею новенький «Москвич», попробовать «на зуб» такую диковинку, как «замороженное второе блюдо».


Сегодняшний Крещатик «уже не тот». Немыслимое смешение разностильной архитектуры, неустанное стремление все время что-то ломать, чтобы что-то воздвигать взамен, сознательное углубление под землю — все это признаки или «болезни роста», или «роста болезни».


Лишение Крещатика его двух важнейших функций — торговой улицы и транспортной артерии — делает его в глазах киевлян чем-то искусственным, напыщенным и действительно уникальным в своей пестрой обезличке.


Можно было бы закрыть на это глаза. Возрадоваться даже. Мол, смотрите, с какой радостью фотографируются гости на фоне монумента Независимости, с каким удовольствием дефилируют по проезжей части главной транспортной магистрали киевского центра. Но, бывая в Париже, Мадриде, Токио, что-то не замечал я, чтобы в угоду пешеходам перекрывали там Елисейские поля, Майор проспект или Отани-ксу.


Такая вот оригинальная наша киевская «стометровка». Некогда дубовые оконные рамы можно было видеть лишь на окнах кабинета председателя горисполкома. Теперь от обилия разной конфигурации дубовых, пластиковых и металлических окон на крещатицких домах рябит в глазах. Эта постсоветская эклектика является лишь небольшим дополнением к пестрой картине, именуемой «Крещатик сегодня».