Лет сто шестьдесят тому назад некоторые киевские биографы отмечали, что из-за холмистого рельефа, разделявшего Софию и Михайловский, оба собора «не видели» друг друга. Паломники, помолившись у раки со святыми нетленными мощами Великомученицы Варвары в Златоверхом монастыре, с большими трудностями пробирались, лавируя извилистыми тропками, к мощам митрополита Макария и Нерушимой стене Софийского кафедрального храма. На их пути возникали то непролазные чащи, то непреодолимые водные преграды. Узкие тропинки, «прорезанные» в бывших валах, представляли угрозу даже днем, особенно при встрече с какой-нибудь бодливой коровой, разминуться с которой было в некоторых ситуациях невозможно.

Здесь отсутствовало искусственное освещение, а естественного не хватало даже в солнечные дни. Особенно огорчало то обстоятельство, что владельцы усадеб, выстроенных в хаотичном беспорядке (без обязательной нумерации домов), не утруждали себя вывозом нечистот, а попросту сливали их в овраги. Смрадные лужицы заполняли низины. Усиливали впечатления от пребывания в сердце старого Киева принимавшие грязевые ванны свиньи, не всегда корректные собаки, лошади, индюки, гуси и другая живность. Наконец, именно здесь любил поджидать жертву «уголовный элемент».

 

Рядом со святыми стенами Софийского монастыря располагался «питейный дом». «Казенка» лилась рекой со всеми «вытекающими» последствиями. Будочники, и сами любившие выпить, не обращали внимания на валяющуюся в лужах, в соседстве со свиньями, «пьянь», разве что совместно с расквартированными здесь опустившимися «на дно» рейтарами в охотку грабили подгулявших людей. Все это происходило тогда, когда вовсю застраивался каменными домами распланированный заново по строгому ранжиру после разрушительного пожара 1811 года Подол, а Печерск благодаря строительству мощной крепости практически обретал статус самостоятельного военно-аристократического города. Вдобавок, на старых киевских высотах ощущалась проблема доставки питьевой воды. Водовозы добирались сюда с большим трудом, лошади часто калечились, а глубокие колодцы, вырытые «военщиной», не справлялись со своей задачей.

Екатерина II, посетившая Киев, жаловалась: «Уж столько дней здесь нахожусь, а все не вижу города!» Казалось бы, уже тогда прозвучал призыв к наведению порядка в обширной, изрядно запущенной местности, «откуда есть пошла земля Русская», очерченной зданиями Трехсвятительской церкви, Михайловского и Софийского соборов, Золотых Ворот. Но тогда еще не было особого желания разворачивать здесь масштабное строительство. Соответственно отсутствовали средства и, пожалуй, рабочая сила. Да и сами домовладельцы активно противились любой попытке посягательства на частную собственность: ведь в их «тихой заводи» существовали обширные сады и огороды, обеспечивавшие хозяйства дарами природы. Кое-что даже отправлялось на продажу.

Для отставных «вояк» выход в город означал если не «светопреставление», то, по меньшей мере, «оптимистическую трагедию». Мероприятие готовилось за неделю-другую до планировавшегося вояжа. Создавался подробный сценарий, к кому наведаться в гости, что купить, где передохнуть во время утомительной «поездки в Киев».

 

Поскольку местность эта в связи со строительством Печерской крепости постепенно утратила свое былое фортификационное значение (отсюда съехали военные), оставшиеся рукотворные валы бывшего укрепления решили ликвидировать и проложить здесь удобную дорогу, чтобы наладить сообщение Подола с «Новым строением» и, в первую очередь, с Университетом (формировавшийся в то же самое время Крещатик никак не справлялся с такой важной функцией). Где-то в 1840-х годах был прорезан вал у Золотых Ворот. Эта титаническая работа положила начало закладке Прорезной улицы и собственно части будущей Владимирской улицы, ведущей на Паньковщину, к сооружавшемуся здесь императорскому высшему учебному заведению.

С другой стороны будущей, как предполагалось, главной магистрали старого города прорезывались улицы, спускавшиеся к Хрещатой долине, то есть на нынешний Майдан Незалежности.

Со времен царствования Николая I по империи поползли упорные слухи (к слову, возникавшие и ранее) о том, что столица вот-вот переедет из Петербурга в Киев, ибо назревает Крымская война, а высшей государственной администрации следует быть ближе к «театру боевых действий». С этой целью в городе возводились казенные желтые здания, разбивались на столичный лад прямые «регулярные» проспекты, ликвидировались хаотичные островки зелени, отжившие свое сады. Слухи эти якобы подтверждались и тем, что империя готовилась к военным действиям в Западной Европе, продолжая свое любимое занятие «собирать земли», а поэтому столица должна была перебраться поближе к будущим новым кордонам.

Из обычного губернского города «мать городов русских» после десятилетий «руины» превращалась в город, негласно приравненный в правах к Москве и Петербургу. Из обеих столиц сюда переезжала знать, причем делала это не всегда в приказном порядке. Старый город планировался по столичному типу, за бесценок отставные военные и работный люд ежедневно перелопачивали тонны земли, расчищая огромную площадь, на которой предполагалось сооружение основного административного здания города и губернии — Присутственных мест в духе архитектуры николаевского времени.

Проектировать столь ответственное, внушительных размеров сооружение в стиле классицизма поручили сразу трем архитекторам: Иконникову, Штрому и Скаржинскому. Интересно, что первое трехэтажное здание «Губернского по делам присутствия» было возведено еще во времена Екатерины и находилось на территории Мариинского парка. Оно было снесено в связи со строительством пресловутой крепости. Новое и весьма дорогостоящее (около 300 тысяч рублей) здание возвели всего за три года. При этом архитекторам удалось объединить его с ранее существовавшими строениями, организовав таким образом целый правительственный квартал. Благодаря этому Житомирская улица разделилась на Большую и Малую. Удивительно, но эти названия живы по сей день, хотя некоторое время Малая Житомирская именовалась… Навозной, носила имя Павла Постышева, а Большая успела побывать в «шкуре» Горвица.

Но вернемся в более отдаленное прошлое. Уже в 1857 году в обширное здание Присутственных мест переехали все административные учреждения Киева и губернии.

Немного о задачах деятельности «присутствий». Губернское управление обнародовало указы и законы царского правительства, отдавало под суд чиновников, осуществляло высшую полицейскую власть в губернии, разрешало споры между государственными учреждениями и служебными лицами, издавало официальную газету «Киевские губернские ведомости». «Присутствия» исполняли также административно-полицейский надзор в строго определенных сферах общественной жизни, осуществляли крестьянскую реформу, рассматривали жалобы крестьян, контролировали выполнение постановлений и распоряжений земств и органов городского самоуправления, призыв на военную службу, деятельность фабрик и заводов… Объем работы был колоссальным, часто дела рассматривались мучительно долго, но, тем не менее, согласитесь, что такой орган был необходим.

Цитаты, приводимые ниже, помогут понять, почему этот огромный комплекс зданий, объединенных воедино, вот уже на протяжении семи десятков лет мечтают уничтожить. «Архітектура будинку тяжка, незграбна, позбавлена дійсно монументальних форм, має надто дрібні окраси, характерні для «казенного» будівництва 1850-х років». Эти слова принадлежат сотруднице ВУАН Козловской. Через четыре года, в 1934 г., в Киев из Харькова переедет столица Украины. Слова окажутся пророческими. Архитекторы, приглашенные к переделке Киева, пожелают уничтожить Михайловский монастырь, Трехсвятительскую церковь, перенести «в інше місце» монумент Богдану Хмельницкому, ликвидировать здание Реального училища и Присутственные места и создать на всем этом пространстве самую большую в мире Правительственную площадь. К тому времени успели расправиться с Ирининским памятником, монументом княгине Ольге, разобрали Десятинную, Георгиевскую и Иоанно-Златоустовскую церкви. Некоторые «зодчие» добавляли в этот «черный список» еще и Софию Киевскую, предлагая устроить на ее месте сквер. Шли годы, началась Вторая мировая война. Успели не все. Так, взамен церкви Трех святителей выстроили здание обкома партии, разобрали Златоверхий собор. А после освобождения Киева работы прекратились, нужно было восстанавливать собственноручно разрушенный Крещатик.

Здание Присутственных мест выжило. Взамен Административного отдела Окружного Исполнительного комитета и милиции Центрального района сюда переехали судебные учреждения, некоторые организации НКВД, а пожарная часть сохранила свои позиции. Между прочим, ее каланча, как и весь комплекс зданий нашего собственного «пентагона» (в плане сооружение действительно представляет собой пятиугольник), имеет архитектурную и историческую значимость, о чем говорит и охранный знак. До революции на каланче каждый вечер зажигали фонарь с зелеными стеклами, что служило сигналом для включения уличного газового и электрического освещения. Здесь же дежурили пожарные. Заметив огонь или густой дым, они оповещали с помощью специального сигнала, в какой части города горит, определялись: нужна ли помощь других пожарных подразделений.

 

Комплекс Присутственных мест, вначале двухэтажный, а позднее надстроенный еще на один этаж, играл важную роль в гражданскую войну. Здесь размещались подразделения штаба белых, временной администрации генерала Деникина. Некоторые реальные события, происходившие в здании, позднее были перенесены в художественную литературу, в частности в роман «Адъютант Его Превосходительства» о знаменитом Павле Кольцове.

А вот слова ныне покойного академика Виктора Чепелика, к слову, Киевлянина с большой буквы: «Цей довжелезний цегляний корпус став адміністративною фортецею імперського чиновництва в Києві. Суха й бездушна його архітектура найліпше виявляла внутрішню сутність тогочасної влади» («Володимирська. Культурологічний путівник». К.: Амадей, 1999). Как все это напоминает фразу о «Карфагене, который должен быть разрушен!» Так что слова и деяния Марка Порция Катона, вкупе с делами Нерона и Герострата, живут и побеждают!

В подтверждение этих слов нынешние отцы города объявили о своем непременном желании снести «пентагон» и организовать на всем пространстве от Святой Софии до Михайловского Златоверхого монастыря самую большую в мире площадь, превосходящую по размерам пекинскую Тяньаньмень. Воистину, прав Иосиф Бродский: «Можно много построить, и столько же можно разрушить, ничего не построив взамен…»

Предположим, что в подземном пространстве между двумя культовыми объектами возникнет очередной торговый центр или паркинг и обещанный бесплатный туалет.

Ансамбли Михайловской и Софийской площадей ни в коем случае нельзя объединять в единый комплекс, жертвуя при этом еще и памятником истории и архитектуры — зданием Присутственных мест. Этого не следует делать хотя бы потому, что, не достигнув уровня державности, новорожденный «майдан» уничтожит чарующую камерность сразу двух старинных киевских площадей. Честь и хвала зодчим, возродившим Михайловскую святыню, но зачем же, восстанавливая один памятник, разрушать другой? Неужели в нашем древнем городе, истерзанном двумя войнами и перестройками эпохи развитого социализма, сохранилось так много архитектурных памятников позднего классицизма? К слову, жителей периода «архитектурного бума и строительной горячки» в начале XX века раздражали своим «шаблонным» видом здания, которыми Киев сегодня гордится. Среди них — Оперный театр, Бессарабский рынок, гостиница «Украина», корпус университетской библиотеки…

Еще небольшая «информация к размышлению». Один ну очень высокопоставленный чиновник заявил о том, что «Карфаген», простите, «пентагон», должен быть разрушен из-за того, что в нем присутствуют дурная энергетика и аура, ибо здесь расположены главные судебные учреждения и оперативная часть МВД по городу и области. Оставляю эту мысль без комментария.

Как бы там ни было, но пока Присутственные места живы, есть над чем подумать.

Сегодня в этой части Киева сложилась определенная архитектурная гармония. Правда, возводится из стекла и бетона отель… Возможно, именно этому «интуристовскому» объекту мешает «присутствие»? Снесут здание, и глядишь — в огромных суперсовременных зеркальных окнах будет отражаться не здание эпохи классицизма, а необъятных объемов площадь. А на месте здания можно с успехом устроить великолепный комплекс подземных гаражей. Тем более что бензиновая, дизельная и газовая гарь наверняка «поможет» в деле сохранности ансамбля Софийского собора, входящего в реестр ЮНЕСКО, — одного из памятников мирового исторического наследия. Время покажет.