Рай для «малин»


По правилам застройки 1873 г. каждая киевская улица имела разряд. Улочки Подола, от центра города до ул. Ярославской, относились к первому — разрешалось строить кирпичные дома не ниже двух этажей с лестничными клетками из огнестойких материалов. А от Ярославской до Заводской застройка относилась к четвертому разряду. Здесь можно было возводить и одноэтажные дома: кирпичные и деревянные. Булыжные мостовые (асфальт появился лишь в середине 50-х) освещались тусклым светом фонарей.


На улицах стояли жалкие лачужки, как вдоль дорог, так и в глубине проходных дворов. Заросшие крапивой, лопухами и подорожником, немощеные, с ветхими строениями дворики как нельзя лучше подходили для сбора воровских «малин». Домики прятались за пышными палисадниками, а улицы спускались в овраги. На Подоле в то время ничего привлекательного не было: деревья с поникшей пыльной листвой, стены домов в пузырях от полопавшейся краски, в подъездах пахло затхлостью и кошачьим пометом. Зимой улицы заносило сугробами, весной и осенью они утопали в грязи.


Пришло время блатной романтики, большую роль в которой играл уголовный мир. Киев был поделен между подростковыми бандами, во всем подражавшими взрослым. Обязательной в одежде была серая кепка из букле, именуемая «лондонкой». Курили пацаны «Беломор», «Казбек», «Северную Пальмиру».


В школу одевались кто как. Форму ввели в 1948 г. — мальчики носили полувоенные кители с воротничками-стоечками, ремни с тяжелыми бляхами и фуражками. На девочках были коричневые платья с черными передниками, в косы вплетали черные или коричневые банты. До 1954 г. обучение было раздельным, в мужских и женских школах, и ввел его Сталин во время войны. Анализируя причины отступления Красной Армии, вождь пришел к выводу, что совместное обучение не способствует формированию настоящих мужчин — защитников Отечества. Мол, в смешанных школах мальчикам не прививаются мужественность, сила, чувство чести.


Драки на пустырях


Полуголодное состояние, сложные жилищные условия и безотцовщина сказывались на климате в школах. В мужских заведениях не любили зазнаек, выскочек и ябед. Даже отличники не выделялись. Между учениками случались драки, бывало, и учитель «прикладывался» к нерадивому указкой или толстой книжкой. Никто не жаловался родителям или директору. Терпи и сам решай свои проблемы — таков был своеобразный кодекс чести.


Однажды на уроке, еще при жизни вождя народов, мальчик из нашего класса стрельнул из рогатки и случайно попал в портрет Сталина, тот с грохотом свалился на пол. Наступила гробовая тишина. Затем учитель с учениками аккуратно повесили портрет на место. Ни он, ни школьники никому не рассказали об инциденте, иначе родители мальчика могли бы получить «срок». В экстремальной ситуации проявились чувства понимания, солидарности.


Разные территории представляла своя шпана с лидером, которым становился лишь самый смелый, ловкий и сильный. Где-нибудь на пустыре сходились две группировки. Рядовые корешки пропускали вперед главарей, дравшихся на кулаках, как правило, до первой крови. К победителю обычно присоединялась шпана проигравшего.


Пацаны смело шатались по самым отдаленным закоулкам, где все друг друга знали. Если к тебе приближались ребята с Юрковской или Туровской, то в качестве пароля необходимо было назвать пару кличек известных на Подоле главарей: Слива, Чана, Торлик, Бомба, Топа. Тусовалась шпана обычно у касс кинотеатра «Жовтень». Здесь можно было смело подойти к кучке ребят и заказать что-нибудь дефицитное: авторучку, зажигалку, немецкие игральные карты с картинками. Деньги давались вперед, а за товаром следовало подойти ровно через час. Заказы никогда не срывались.


Позор милиции


Александр Нагиба, коренной подолянин:


— Однажды два милиционера и три дружинника-свидетеля, среди которых был я, выехали на патрульной машине на предполагаемый «сходняк» шаек, промышлявших мелкими кражами на Житнем рынке. Квартира была на Почаевской, на первом этаже так называемого дома Молдавана. Внезапно проникнуть в жилище, где был накрыт стол и присутствовали «свои в доску» подружки, не удалось. Бандиты открыли спрятанный в полу люк и спустились в подвал. Наша опергруппа рванула следом, но те выскочили из подвала на улицу и закрыли на амбарный замок входную дверь. А подруги тем временем захлопнули на замок крышку люка. Так мы оказались в ловушке, больше часа просидев в мокром подвале с крысами и без света. Вызволили нас сослуживцы из отделения милиции по улице Хоревой. Они проезжали по Почаевской на другой патрульной машине и заметили пустое авто оперативников. По рации — огромному ящику на восьми батарейках — связались с отделением и узнали адрес, куда направилась наша группа. Вызволить нас оказалось делом техники, но задание было провалено.