Впрочем, де-Мезер потому и стал придворным фотографом, что умел обращать себе на пользу стычки с жандармами. Он оформлял киевские пейзажи в роскошные альбомы и дарил их сильным мира сего. Благодаря этому его ателье просуществовало более чем полвека, а сами уникальные снимки старого Киева уцелели и превратились в бесценное свидетельство истории. На рынке подобные раритеты ценятся очень высоко: $2,3 млн было уплачено на аукционе в Колорадо за одну фотографию 130-летней давности — единственный сохранившийся снимок Билли Кида, знаменитого американского гангстера времен Дикого Запада. Эту астрономическую сумму, в шесть раз превышающую первоначальную цену, выложил нефтяной магнат Уильям Кох, собирающий коллекцию американской старины. Если бы фото Франца де-Мезера принадлежали не государственной библиотеке имени Вернадского, а частной коллекции, как снимок Билли Кида, то их рыночную стоимость и представить себе трудно.

Дорого и сердито
По данным на 1895 г. в Киеве насчитывалось 14 фотоателье. Они приносили своим содержателям приличные доходы. Известно, к примеру, что ежегодная прибыль ателье Влодзимежа Высоцкого на Крещатике, основанное в 1873 г., превышала 50  тыс. рублей (отметим, что этот фотограф был также популярен как поэт; к тому же он фотографировал своих более известных коллег по перу — Лесю Украинку, Ивана Франко и др.).

Такие высокие доходы фотографов — вещь на деле неудивительная. Так, поначалу стоимость их услуг была заоблачно высокой, потому как для создания одного снимка требовалось много труда и аппаратуры. К  примеру, в 1840-е дагерротип (снимок на металле) стоил несколько рублей, притом что качество не всегда оказывалось удовлетворительным (выдержка при съемке составляла десятки минут, и портретируемым нужно было сохранять полную неподвижность, а это очень сложно). Появившаяся позже негативная фотография стоила вообще колоссальных денег — порядка 10-20 рублей (на то время месячный доход рабочего), поскольку технический процесс был громоздким и неудобным: стеклянную пластинку для негатива следовало перед самой съемкой облить коллоидным светочувствительным раствором. Зато с негатива можно было печатать большое количество отпечатков высокого качества. За дополнительную плату фотопортрет оправляли в рамочку и даже раскрашивали цветными красками. В такой технике фотограф Иван Гудовский выполнил в 1859 г. в своем ателье на нынешнем Майдане фотоснимки Тараса Шевченко. Однако не взял с Кобзаря ни копейки, поскольку они были давними друзьями и Гудовский рад был принять у себя великого поэта. Вывеску его заведения «Фотография» можно увидеть на старинном фото площади (к сожалению, этот исторический дом был снесен в 1970-е годы).

Удешевление фотографии пришлось на конец XIX в., когда широко распространилась так называемая фототипия. Это своего рода промежуточное звено между фотоотпечатками и типографской печатью. Снимки были полутоновыми, ненамного уступавшими по качеству обычным фото. Но цена оказалась вполне доступной за счет технологии — за короткое время можно было напечатать до полутора тысяч оттисков. Так, Генрих Лазовский в конце 1890-х гг. выпустил альбом из 24 фототипий «Киевский Владимирский собор» с изображением недавно возведенного храма и его замечательных росписей. Цена альбома в тисненой папке составляла всего три рубля, — раньше за такие деньги можно было купить всего один фотоотпечаток.

Впрочем, с появлением сухих негативных пластин, усовершенствованием и удешевлением фототехники сами фотокарточки изрядно подешевели. Буквально копейки стоили снимки визитного формата. На них, к слову, был особый спрос: сто лет назад «визитные портреты» были необходимы для оформления личных дел служащих и учащихся. Раскладывая на большом планшете визитные фото, можно было скомпоновать заказные снимки для юбилеев фирм, выпусков учебных заведений и т. п.

Нередко фотокарточки изготовляли не на бланках, а просто на плотной бумаге, с графлением на обороте наподобие открыток. На них вполне можно было наклеить марку и отправить по почте. Между прочим, фотограф и издатель Дмитрий Марков, выпустивший в Киеве тысячи художественных открыток с портретами артистов и видами города, нередко прибегал к такому «маркетинговому анализу»: он печатал пробные фотоокрытки с каким-то изображением, и если сюжет пользовался спросом, то картинка шла в типографию для серийной печати. Так отдельные фотоснимки города и целые наборы стали появляться в книжных магазинах и на открытых лотках. Еще в 1860-х гг. книготорговец Иосиф Завадский неплохо на этом наживался. Сам он не был фотографом, а продавал копии чужих снимков без указания авторов. Но мало кто с ним рисковал связываться, поскольку Завадский пользовался в Киеве немалым влиянием и даже был в 1860-1863 гг. городским головой.

Реклама на обороте
Кроме собственно фотографирования каждое киевское ателье уделяло пристальное внимание бланкам на обороте фотокарточки, поскольку на них можно было поместить рекламные сведения. Эти бланки стали характерной особенностью фотографического бизнеса во времена распространения фото с негативных пластин. Ведь в то время отпечатки чаще всего выполняли на тонкой бумаге и аккуратно наклеивали их на специальные бланки из качественного бристольского картона. В качестве рекламы на них наносился обычный штампик с информацией об ателье — это был самый простой и дешевый вариант. Однако большинство фотографов предпочитало художественно оформленные бланки, заказанные в лучших литографических заведениях — не только Киева, но также Петербурга, Одессы, даже Варшавы и Вены.

Рекламные виньетки содержали разнообразные данные. Так, у де-Мезера можно видеть и государственный герб в виде двуглавого орла (право на это давали лишь самым заслуженным мастерам, отмеченным августейшими особами), и сообщение о статусе придворного фотографа, и целую вереницу медалей, полученных на многочисленных выставках. Медалями или орлами украшали свои виньетки такие известные фотографы, как Влодзимеж Высоцкий, Генрих Лазовский, Николай Уземский.

Их конкурентам, не отличившимся на выставках, тоже хотелось чем-то блеснуть перед заказчиками. Для этого порой шли на хитрость. Владельцы некоторых ателье (например, фотограф Василевский с Фундуклеевской улицы) включали в свои виньетки медали с изображениями великих изобретателей фотографии — Дагера, Ньепса, Тальбота. Они служили простым украшением и не означали никаких наград, но далеко не каждый клиент это понимал…

Почти всегда на обороте бланка стояли слова: «Негативы хранятся», «Негативы сохраняются». Как правило, заказчикам не было смысла забирать из ателье негативные пластинки. Однако фотографы не спешили их выбрасывать. Нередко случалось, что у клиента возникала необходимость пополнить запас удачных фотокарточек. В этом случае он мог быть уверен, что ателье легко поможет ему. На бланки обычно наносили от руки номер негатива, позволявший быстро найти его и допечатать нужное количество снимков.

Полвека в лидерах
В ателье волынского шляхтича по происхождению и дипломированного живописца Франца де-Мезера на Крещатике можно было заказать не только типовые портретные снимки различных форматов (маленькие «визитные», несколько большего размера «кабинетные» и др.), но и роскошные, оправленные в кожаные переплеты, альбомы с фотографическими видами Киева. Популярность заведения была огромной: за три десятилетия работы ателье выполнило 137 800 негативов и около полутора миллионов отпечатков.

Надо отметить, что исключительная популярность имен фотографов порой играла с ними злую шутку. Писатель Александр Куприн сделал местом действия своей повести о проституции «Яма» условный «город К.», в котором несложно было угадать Киев. По ходу сюжета один из персонажей участвовал в изготовлении порнографических фото: «Он отправился к фотографу Мезеру, захватив с собой соломенную девушку Бэлу, и снялся с ней в разных позах, причем за каждый негатив получил по три рубля, а женщине дал по рублю». Ясно, что на самом деле солидное и респектабельное заведение де-Мезера не имело никакого отношения к грязному бизнесу, а Куприн просто воспользовался знаменитой фамилией. К слову, киевские власти не раз объявляли «крестовый поход» против распространения непристойных фотоснимков. Так, в 1906 г. в ответ на запрос генерал-губернатора инспектор типографий и книжной торговли в Киеве статский советник Александр Никольский рапортовал, что порнографию сюда ввозят главным образом из Одессы и Варшавы.

Франц де-Мезер достиг немалых успехов в фотографическом деле и даже хотел проявить себя как инвестора, однако удача отвернулась от него. В 1871 г. он приобрел на имя жены Алины Адамовны де-Мезер усадьбу с нечетной стороны Крещатика и начал возведение 4-этажного с мансардой здания и 5-этажного флигеля — едва ли не самого крупного в то время доходного комплекса в центре города (заказ выполняла строительная фирма Себастьяна Куртоло и Доминико Перинни; здания не сохранились). Для покупки де-Мезеры воспользовались займом в Киевском обществе взаимного кредита. Они надеялись, что по мере строительства смогут увеличить сумму кредита, первоначально составившую 100 тыс. рублей. Однако общество из каких-то соображений отказалось пойти им навстречу. В результате супруги не смогли рассчитаться за строительство и в конечном счете были признаны несостоятельными должниками, а усадьбу купил с торгов Полтавский земельный банк…

Впрочем, в память об этих событиях остались снимки строительных работ, выполненные фотографом-инвестором летом 1872 г. и уцелевшие в архиве. Даже своей неудачей он послужил истории, так как это, должно быть, самые старые документальные изображения процесса жилищного строительства в Киеве.