Миллионер с мостовой

Всеволод Демченко

Окончив в 1898 году институт, Всеволод Демченко устраивается старшим инженером технического отдела акционерного общества Московско-Киевско-Воронежской железной дороги. Не очень завидная должность, но будущий миллионер грамотно использовал ее, обзаведшись полезными связями. Так, в 1902 г. он уже был готов войти в большой бизнес. Брался за частные и казенные подряды. Уже тогда его интерес был прикован не столько к стальным магистралям, сколько к градостроительству.

Купив в Киеве усадьбу на углу улиц Лютеранской и Меринговской (ныне Заньковецкой), Демченко затеял солидное строительство. По его заказу знакомый архитектор, сотрудник технического отдела Управления Юго-Западных железных дорог Александр Вербицкий, составил проект крупного доходного дома — самого высокого в городе. Информацию об этом даже поместила одна из местных газет. Но имя владельца участка тогда еще не было известно горожанам. Поэтому газета ошибочно опубликовала, что к строительству высокого здания приступил «инженер К. Е. Демченко», спутав Всеволода Яковлевича с совладелицей усадьбы Клавдией Евстигнеевной Демченко.

Инженер «не потянул» строительство первого небоскреба в Киеве. Демченко удалось возвести лишь одну секцию здания, а угловая, более высокая часть, так и не была построена. Но и то, что получилось, стало одним из самых заметных домов центра столицы (теперь — улица Заньковецкой, 7).

Король мостовых

И все же Демченко стал известен, помогла ему в этом общественная деятельность и демократические преобразования, вызванные революцией 1905 года. Демченко баллотируется в мэрию. Городская дума каденции 1906—1910 годов активнее, чем прежние отцы города, развивала муниципальное хозяйство за счет целевых облигационных займов. Так, в 1909 г. был проведен «соединенный» пятипроцентный городской заем, из которого миллион рублей предназначался для улучшения киевских мостовых. Разместили его большей частью в Бельгии, сроком на 62 года. В освоении этой немалой суммы весьма заметную роль сыграл инженер Демченко.

После избрания гласным (депутатом) городской думы он сразу же стал председателем мостовой комиссии. Год спустя Всеволод Яковлевич подготовил обстоятельный доклад «О современных типах улучшенных мостовых в Западной Европе и результатах 4-летнего применения их в Киеве». В этом докладе отмечалось, что «большая часть русских городов обладает невозможными мостовыми, передвижение по которым является пыткой». Демченко предложил вместо булыжника использовать каменные кубики, испробованные в германских городах — Берлине, Гамбурге, Кельне. Асфальт, которым тогда уже крыли дороги на Западе, для киевского рельефа не подходил — в то время его укладывали на «почти или совершенно горизонтальных улицах».

За два строительных сезона — 1909 и 1910 годов — «перемостили» Думскую площадь (нынешний Майдан Незалежности), Крещатик, Прорезную, Владимирский спуск и другие центральные улицы. Удивительно, но старый мостовой камень, снятый с центральных магистралей, не пропадал: его отвозили на окраины, где использовали для вовсе не замощенных улиц. Для центра города выбрали два способа мощения: мостовую из больших кубиков (торцевую) и мостовую из малых кубиков (мозаичную). Первая использовалась на основных магистралях, вторая хорошо подходила для наклонных участков. Одна квадратная сажень (свыше 4,5 кв. м) торцевого мощения обходилась в 50 рублей — тогдашнее месячное жалование мелкого чиновника. Мозаичный вариант был дешевле — почти 34 рубля.

В ходе строительных работ все вопросы по закупкам материалов, очередности мощения, планировке дорог так или иначе решались через Демченко, который не очень-то жаловал отечественного производителя. Хотя для мозаичных мостовых использовали базальт из Волынской губернии, но крупные кубики все же закупали в Швеции, что, разумеется, стоило городской казне немалых денег.

Руководитель мостовой комиссии по-разному объяснял такой выбор: и тем, что базальт с Волыни не подходил для крупных каменных торцов «по твердости и скользкости», и тем, что ближние каменоломни попросту оказались не готовы принять объемный киевский заказ. Однако горожане-налогоплательщики все равно брюзжали, что нашло отражение в творчестве киевлян — карикатурист газеты «Киевская мысль» изобразил процесс мощения киевских улиц… золотыми пятирублевками.

Другой сатирический рисунок появился после обращения Всеволода Демченко к полиции. Еще в начале строительства Демченко просил полицейских следить, чтобы грузовые подводы — как полные, так и порожняк — ехали по мостовым шагом. На газетной карикатуре Всеволод Яковлевич продвигается по замощенной улице на цыпочках, предостерегая: «Осторожно, господа, здесь новая мостовая!..» Впрочем, практика скоро показала, что перестраховка была излишней. «Кубиковые» мостовые, уложенные на бетонном основании и схваченные горячей асфальтовой замазкой, прослужили десятки лет.

Конвертация дорог в дома

После молниеносного «перемощения» киевляне призадумались: к чему такие бурные темпы? Критики без обиняков вопрошали: «Зачем было сооружать новые мостовые непременно в два года, когда это можно было гораздо лучше и дешевле выполнить в 4-6 лет? При той страшной спешке, с какой сооружались новые мостовые, неизбежны были и некоторая беспорядочность, и частичные ошибки, и значительные переплаты».

Однако люди, разбиравшиеся в мотивациях действий городских чиновников, отлично понимали, в чем дело. Именно в эти два года Демченко построил три крупных доходных дома (два в начале улицы Ольгинской и один — на Большой Житомирской, 25). Еще через год он въехал в шикарный особняк (современное помещение Академии правовых наук Украины), известный современным киевлянам как «дом с кариатидами». Схему конвертации муниципальной должности в частные дома едва ли можно было наладить без участия мэра. Пост городского головы тогда занимал Ипполит Дьяков — тоже сравнительно молодой и весьма энергичный деятель. Он прекрасно ладил с Демченко. С выгодой для обоих — Дьяков также обзавелся новым многоэтажным доходным домом.

Статус инженера путей сообщения предоставлял Всеволоду Демченко право проектировать и строить. Поначалу он так и поступал, но позже понял — лучше не скупиться на настоящего архитектора. Так автором новых зданий, принадлежавших Демченко, стал его знакомый по техническому отделу Управления ЮЗЖД Иван Беляев.

У молодого и богатого депутата Всеволода Демченко хватало недоброжелателей как в гордуме, так и за ее пределами. Поговаривали, что поставщики кубика для мостовых добивались благосклонности Всеволода Яковлевича за определенную мзду. Среди тех, кто распространял эти слухи, оказался коллега Демченко по городской думе Николай Добрынин — представитель старой гвардии, вышедшей на городскую политическую арену еще в 1880-е. Добрынин тоже был инженером и домовладельцем, но не дотягивал до размаха Демченко. Он слыл первым в думе крикуном, обладая репутацией a la Жириновский. Однажды Добрынин публично высказался о Демченко: «Приехал голоштанником, а теперь наворовал от мостовых дом!». Председатель мостовой комиссии не побежал в суд с иском о «защите чести и достоинства». Он поступил согласно старинным традициям — вызвал обидчика на дуэль. Добрынин не на шутку струсил. И сам наябедничал в суд на Демченко, поскольку вызов на дуэль в те годы был наказуем. Суд оправдал Всеволода Яковлевича, а деморализованный Добрынин пообещал выдать Демченко письменное удостоверение, что оскорбительной фразы вовсе не произносил.

Петербургский регионал

Свою политическую ориентацию Всеволод Демченко выбирал сообразно своим коммерческим интересам. В период реакции после революции 1905 года он примкнул к правым. В киевском Клубе русских националистов он был заметной фигурой. В те времена именно эти силы, составлявшие партию власти, пользовались всесторонней поддержкой царской администрации.

Депутатские амбиции Демченко росли пропорционально его доходам. Пришла пора выходить на общеимперский уровень. Он решил подвизаться не только на городском, но и на губернском уровне. В 1911 году Демченко стал председателем уездной земской управы, что имело для него особое значение, поскольку инженер владел в уезде тысячей гектаров земли.

Год спустя Всеволод Яковлевич становится членом IV Государственной думы. Его выбрали от Киева по курии богатых избирателей. Изданный в Петербурге сборник биографий депутатов думы писал о нем так: «Как председатель мостовой комиссии перепланировал и перемостил значительную часть города, придав ему вполне европейский вид». Демченко стремился приобрести имидж энергичного деятеля. Во Всероссийском парламенте он стал вице-председателем комиссий путей сообщения и по местному самоуправлению, а так же членом нескольких комиссий — бюджетной, по торговле и промышленности, по городским делам, по военно-морским делам.

Свои правые взгляды Демченко подверг первой ревизии, став поборником административной реформы. «Я думаю, что если бы над городами и земствами было поменьше опеки административной, то, несомненно, мы бы работали лучше и принесли гораздо большую пользу», — говорил он с думской трибуны. Чтобы быть успешным, стоило слегка полиберальничать, ведь ведущие предприниматели империи, с которыми он стремился сотрудничать, держались центра и состояли в рядах «прогрессивных националистов» и октябристов.

С началом Первой мировой пришлось вновь вспомнить о патриотизме. Казна широко открылась для оплаты военных поставок. Демченко не зевал. Он стал членом Особого совещания по перевозке топлива, продовольствия и военных грузов. И в то же время, с июня 1915 года, руководил снарядным заводом (киевская Демиевка). В качестве площадки для быстро налаженного производства был использован Демиевский казенный винный склад № 2.

«Самостийный» лоббист

Знакомство Всеволода Демченко с большевиками — принеприятнейший эпизод биографии. В начале 1918 г. в его дом пожаловали красные с целью экспроприировать экспроприированное. Державный муж делиться не пожелал, за что был жестоко избит. Следующее свидание с комиссарами могло обернуться расстрелом. Но большевики довольно быстро ушли из города, а с другими режимами Демченко легко находил общий язык. С приходом к власти гетмана Павла Скоропадского Всеволод Демченко укрепляет позиции.

Вспоминая о своей украинской фамилии, вчерашний русский националист становится олигархом № 1 в гетманской державе. В своих мемуарах Скоропадский вспоминал, что в день его избрания гетманом именно Всеволод Демченко явился к нему со списком членов будущего правительства, устраивающего ведущих предпринимателей. Сам бизнесмен в министры не стремился, однако оставил за собой роль «серого кардинала», играя первую скрипку в объединении «Протофис» (Союз промышленности, торговли, финансов и сельского хозяйства). Протофис организационно оформился в мае 1918 года и в обмен на экономическую и политическую поддержку требовал у гетмана покровительства бизнесу и крупному землевладению.

Когда гетманат оказался на грани падения, Всеволод Яковлевич вспомнил о европейских идеалах. В ноябре 1918 г. он как делегат с совещательным голосом принял участие в совещании влиятельных деятелей русской буржуазии с представителями Антанты. Совещание проходило в Яссах и поддержало белогвардейское движение. Однако при деникинцах Демченко заметной политической роли не играл — «рулило» правое крыло русских националистов.

Второй встречи с большевиками не было — в 1919 году Демченко эмигрировал. Долгое время о судьбе бывшего олигарха не было никаких сведений. Лишь в одном архивном документе автор этих строк встретил упоминание о том, что в 1921 году Демченко находился в Австрии. И только недавно благодаря российскому интернет-проекту «Хронос» удалось установить его дальнейшую судьбу. Как оказалось, с 1924 г. Всеволод Яковлевич жил в немецком курортном городе Висбадене, а умер 20 сентября 1933 года в Италии.

Пожарный экстрим

Подобно тому, как в ельцинской России элита играла в теннис, а в нынешней Украине занимается пчеловодством и коллекционированием этнографической старины, в Киеве начала прошлого века в моде были пожарные команды. Заняв высокий пост в тридцать с небольшим, Всеволод Демченко любил энергичные занятия, которые ему гарантировало членство в Киевском вольном пожарном обществе.

В то время многие состоятельные и нетрусливые киевляне объединились в пожарную дружину. Они на свои деньги соорудили депо и каланчу (на нынешней улице Воровского; постройка не сохранилась), завели выезд, пошили особую форму и щеголяли в ней, проводя смотры и парады. Общество нанимало нескольких пожарных-профессионалов, но если где-то загоралось, то богачи-любители тоже участвовали в тушении, принося пользу обществу.

Кстати

Бурные темпы перемощения улиц раздражали киевлян, терпящих неудобства, связанные с реконструкцией мостовых. Свидетельство тому — газета «Киевские вести» 1910 года, в которой появились стихотворные заметки под названием «Жестокое лето» за подписью «д-р Фрикен». Любопытно, что под этим псевдонимом скрывался Самуил Маршак, подрабатывавший тогда в киевской прессе:

Вот город N!.. Какой-то шаромыжник
Кругом разрыл на улицах булыжник,
Остановил трамваи. Город N —
В развалинах, как древний Карфаген.

Ремонт… Ремонт…
В Пьемонт! В Пьемонт!
В Неаполь! В Пизу, Рим иль Ниццу!
В какой угодно дальний путь…
Куда-нибудь —
Но за границу!