Будущий писатель появился на свет в нашем городе. Отец его был участником эстрадного квартета «Сибирские бродяги», исполнявшего так называемые «песни тюрьмы и воли». Конечно, официального признания в царские времена такой жанр не имел (хотя был популярен среди простых слушателей), и семья не слишком преуспевала. Отцу приходилось чередовать выступления на сцене с плотницкой работой в железнодорожных мастерских.

Носовы переезжали с квартиры на квартиру, руководствуясь главным образом дешевизной; вскоре после рождения Николая вообще перебрались на несколько лет за город, в Ирпень. Потом, вернувшись в Киев, жили на невзрачных улочках Глубочицкой, Борщаговской. Но все же родители старались дать маленькому Коле и его старшему брату образование. Братья пошли в гимназию.

После революции достатка не прибавилось. Опять пришлось выехать в Ирпень. Николай, который уже сам подрабатывал на заводе стройматериалов и учился в вечерней школе, буквально разрывался между Киевом и Ирпенем. Иногда не хватало денег на дачный поезд, так что ему доводилось даже ночевать в самых неожиданных местах, вроде асфальтовых котлов или чердаков, где ютились беспризорные…

Впрочем, Николай не унывал. Он жил насыщенной жизнью: интересовался химией и сам ставил опыты, был шахматистом, пел в хоре, пытался играть на скрипке, мандолине, гитаре. Увлекшись фотографией, поступил на фотокиноотделение Киевского художественного института. Затем перевелся в Государственный институт кинематографии – и поселился в Москве.

Не один год Носов работал в учебном, научно-популярном кино, в анимации. Во время войны за создание военно-технических фильмов был удостоен ордена Красной Звезды. Но в тридцатилетнем возрасте напечатал в журнале «Мурзилка» свой первый рассказ («Затейники»). И со временем стал профессиональным писателем, снискавшим, без преувеличения, мировую известность, переведенным на множество языков.

Любопытно отметить, что работа в учебном кино сказалась и на прозе Носова. Его персонажи, как реальные, так и сказочные, неизменно занимаются каким-то практическим делом, и автор ненавязчиво знакомит читателей с азами этого дела. На книгах Носова свободно можно научиться заливать каток, сеять репу, разводить пчел, дрессировать собак, выращивать цыплят в инкубаторе… Или смеяться над «подвигами» бестолковых неумех, которые пытаются освоить дело, не учась ему.

Именно об этом были написаны первые рассказы, посвященные Незнайке. Вообще, книги о коротышках насыщены «взрослыми» темами, элегантно переведенными в сказочную форму. Возьмем своеобразную детскую утопию «Незнайка в Солнечном городе», где фигурируют то механизаторы, то конструкторы, то строители, то швейники. А в книге «Незнайка на Луне» автор попробовал себя как сатирик, показав под видом «лунных коротышек» жителей капиталистического мира.

Но, конечно же, книги Носова не были бы так популярны, если бы рассыпанные в них сведения не сочетались с увлекательным изложением, с редкостной наблюдательностью, с заразительным юмором. До сих пор Николай Николаевич Носов остается одним из самых читаемых детских авторов. Тем приятнее сознавать, что вырос он на тех же киевских улицах, по которым мы с вами ежедневно ходим.

    Бывшая гимназия Стельмашенко (Рыльский переулок, 10)


     По поводу своего поступления в частную гимназию Стельмашенко Носов вспоминал, что на кокарде форменной фуражки имелась большая буква «С». Воспитанников сразу узнавали по ней на улице и обзывали «стельмашаками», пока заведение монархиста-эмигранта Стельмашенко не преобразовали в 9-ю гимназию.

Надо сказать, что Коля учился на первых порах довольно-таки слабо, даже оставался на второй год. В архиве сохранилась «аттестация ученика I класса Николая Носова за 1918/19 учебный год», где стоит одна-единственная пятерка (по поведению), зато имеется множество троек, а по арифметике – двойка. Но еще в детстве Николай сумел заставить себя разобраться в трудностях учебного курса. И не потому ли писатель Носов создал такие познавательные и понятные книжки, что у него был опыт доступного объяснения учебных проблем самому себе?


 


Бывшее Реальное училище (ул. Большая Житомирская, 2)


В смутное время учебные заведения перебрасывали из помещения в помещение, так что Коле довелось некоторое время учиться в школе, занимавшей бывшее Реальное училище (нынешнее здание Дипломатической академии). Он навсегда запомнил стоявший прямо перед школой памятник княгине Ольге. «Куда ни ступи, – рассказывал потом писатель, – места были самые что ни на есть исторические. Доставляло удовольствие пробежаться по земле, по которой, без сомнения, ходили когда-то и Игорь, и Ольга, и Владимир, и Ярослав Мудрый, а до них даже сам вещий Олег».


 


Жилой дом (ул. Саксаганского, 84–86)


Уже после революции Носовым предоставили часть бывшей генеральской квартиры на верхнем этаже красивого пятиэтажного дома на углу улиц Саксаганского и Толстого.

Порой Коля пристраивался с книгой на развилке клена в палисаднике перед домом. «Так, правда, было не очень удобно, – вспоминал Носов в «Тайне на дне колодца», – но зато интереснее: легче было вообразить себя в лесных чащобах, непроходимых дебрях или тропических джунглях, о которых шла речь в книге».

Во дворе дома, на чердаке сарая, собиралась организованная Колей из своих ровесников шайка разбойников под названием «Гремучая змея». Ее разбойничья деятельность состояла главным образом в том, чтобы обстреливать каштанами отряды бойскаутов, маршировавших в Ботаническом саду…

Киевский художественный институт (ул. Смирнова-Ласточкина (Вознесенский спуск), 20)


Поначалу Николай Носов собирался поступать в реорганизованный КПИ, но «заболев» фотографическим делом, в 1927 году стал студентом художественного института (где учился до 1929-го). «На фотокиноотделении, куда я поступил, – рассказывал он, – все ребята отличались какой-то одержимостью, приверженностью к своему делу». И тогда, и впоследствии Носову счастливо удавалось заниматься именно тем, что его увлекало.

Бывшее помещение редакции журнала «Барвинок» (ул. Воровского, 22)

Выход в свет первой из книг Носова о Незнайке произошел при весомом участии киевлянина – известного украинского детского писателя Богдана Чалого.

Он вместе с Носовым оказался в составе литературной делегации в Минске, и в поезде Носов поделился с Чалым только-только наметившимся замыслом. Богдан Иосифович был редактором журнала «Барвинок».

Загоревшись, он убедил Носова как можно скорее начинать «Незнайку» и сразу же прислать в Киев для публикации. Автор еще только дописывал последние главы, когда начало книги уже появилось в номерах «Барвинка» за 1953 год под названием «Приключения Незнайки и его товарищей».

Причем параллельно с русским тиражом журнала выходил и украинский, для которого «Незнайку» переводил Федор Макивчук. Любопытно, что первые иллюстраторы «Незнайки», художники Григорьев и Полякова, увидели сказочного героя совсем не таким, к какому нас потом приучили рисунки Лаптева и Валька. Их Незнайка был толстеньким и не носил столь знаменитой впоследствии широкополой шляпы.

Бывший Галицкий базар (площадь Победы)

Поскольку школьные годы совпали с периодом гражданской войны и разрухи, Николаю приходилось помогать в лавке своего дяди на Галицком базаре, где торговали углем. Потом он шел домой, весь черный от угольной пыли, осыпаемый насмешками: «Трубочист! Негритенок! Страшила! Чучело!» Но в этой лавке, в куче бумажного хлама, шедшего на обертки, ему как-то попалась книга сказок Андерсена. Коля начал ее читать – и уже не мог оторваться. То был, наверное, первый профессиональный урок для будущего детского писателя.

Кстати

Ночной маршрут

Еще в те времена, когда юному Коле Носову не удавалось добраться на ночевку из Киева в Ирпень, а подходящие места обитания беспризорников он не успел обнаружить, – ему ничего другого не оставалось, как спать на вокзале. Но среди ночи вокзал закрывали. До его утреннего открытия требовалось как-то скоротать часа четыре. Николай проводил их в вынужденных прогулках по улицам Киева. Он выработал четкий круговой маршрут своих променадов.