Со временем он обзавелся необходимыми документами, даже начал ездить сюда по коммерческим делам, в которых добился неплохих результатов. Однако бизнесмен из него не вышел. Молодой Соломон Рабинович публиковал в еврейской прессе свои романтические опусы на древнееврейском языке, а заодно фельетоны на идиш (так называемом «еврейском жаргоне»). Литература для него тогда была как бы хобби. Он вспоминал: «Приехав однажды в Киев по разным важным делам и устав за день, я лег спать, но уснуть не мог. Поднявшись, я присел к столу и написал, верней, излил душу в произведении о своих детских годах, которому дал название «Ножик». Написанное я отправил в редакцию и забыл о нем». Но рассказ на идиш «Ножик» появился в печати и вызвал очень благожелательный отзыв критики.

Именно с этого времени начали появляться его повести и рассказы, пронизанные таким характерным для писателя «смехом сквозь слезы». Мудрые, правдивые, понятные любому человеку. Во многих из них упоминается город Егупец. Такой «псевдоним» писатель дал Киеву. Это переводится как «Египет» – очевидно, потому, что в древнем Египте, как и в Киеве, евреи жили бесправными изгнанниками.

 

Как умер «дом Шолома»

Еще сравнительно недавно киевляне понимали под словами «дом Шолом-Алейхема» конкретный адрес: Красноармейская, 5. Здесь, на бывшей Большой Васильковской, в квартире на третьем этаже, он провел самые плодотворные творческие годы – с 1897-го по 1903-й. Здесь был написан его знаменитый «Тевье-молочник». Пожалуй, нигде больше Шолом-Алейхем не достигал таких творческих вершин, как в доме на Бессарабке.

Кстати, здание проектировал известный архитектор Владимир Николаев, украсив фасад скромным, но выразительным декором. Однако в конце 1930-х годов, при надстройке, все украшения с фасада были сбиты и дом приобрел вид довольно непрезентабельный. Но первоначальный вид был зафиксирован в архивном проекте, его сохранили старые фотографии. В свое время предполагалось отреставрировать «дом Шолом-Алейхема» и отвести часть помещений под мемориальный музей. Но вмешался «большой бизнес». Исторический дом не вписывался в этот замысел новой Бессарабки, и пять лет назад его попросту снесли, хотя он официально пребывал под защитой государства как памятник культуры.

 

«Под колпаком» охранки

Отмечен памятным знаком другой дом, на Саксаганского, 27, куда Шолом-Алейхем в 1903 году перебрался с Большой Васильковской. С этим адресом связан своеобразный эпизод. Начало ему было положено в апреле 1903 года в Кишиневе, где произошел тогда страшный еврейский погром. Шолом-Алейхем — постоянно стремившийся в гущу общественной жизни — занялся подготовкой литературного сборника на идиш «Хилф» («Помощь») в пользу погромленных. От имени редакции «Хилф» Шолом-Алейхем обратился к известнейшим русским писателям с просьбой прислать какую-нибудь новинку для перевода и размещения в сборнике. О поддержке благотворительного сборника известили Чехов и Короленко. Пожалуй, самую значительную помощь издателям «Хилф» оказал Лев Толстой. Он передал Шолом-Алейхему три неопубликованных произведения, написанных в жанре «сказок для взрослых». Переведены на идиш они были самим Шолом-Алейхемом, и сборник увидел свет в начале 1904 года. Экземпляр издания с выражением искренней благодарности был переслан Толстому.

Но за новыми произведениями Льва Толстого охотились многие издательства. И за право опубликования трех сказок возникла конкуренция, и в ущерб сборнику его могли слишком быстро перепечатать другие издания. Шолом-Алейхем написал Толстому с просьбой как-то урегулировать этот вопрос. Хлопоты завершились благополучно. Однако в некоторые из писем Шолом-Алейхема к Толстому и к толстовцам заглянула перлюстрационная служба охранного отделения — отлученный от церкви Лев Толстой был под постоянным надзором этого ведомства. Так «под колпак» попал и Шолом-Алейхем. Начальник киевской охранки подполковник Спиридович потребовал у пристава Лыбедского полицейского участка: «Покорнейше прошу Ваше Высокоблагородие сообщить Отделению в возможно скором времени о круге знакомств, родственных связях, сношениях и занятиях Соломона Наумова Рабиновича». Надо отдать должное филерам Лыбедского участка: меньше, чем за неделю, они собрали достаточно богатую информацию. Их отчет, сохранившийся в архиве, теперь стал драгоценным источником к биографии писателя.

Уехав из Киева осенью 1905 года, Шолом-Алейхем больше сюда не возвращался. Смерть застигла его за океаном. Сохранились сведения о том, что, умирая, он высказал пожелание лечь в киевскую землю. Но осуществить это было слишком трудно. И 90 лет назад великого писателя похоронили в Нью-Йорке.

Михаил КАЛЬНИЦКИЙ

 

Блуждающий памятник

 

Шолом-Алейхема почтили в нашем городе монументом. Еще в 1997-м его установили в начале бульвара посреди Бассейной улицы (скульптор Валерий Медведев, архитектор Юрий Лосицкий). Однако через несколько лет решено было этот бульвар убрать, дав дорогу транспорту. Пришлось подыскивать памятнику другое место. В 2001 году он перебрался во двор на Рогнединскую улицу. Читатели «Газеты…» помнят, как год назад, перед «Евровидением», его вдруг потихоньку забрали на реставрацию, никому ничего не разъяснив, так что до возвращения Шолома на место киевляне беспокойно обсуждали «акт вандализма». К слову, не факт, что статую снова не переместят, – ведь в Бессарабском квартале до сих пор собираются устроить музей Шолом-Алейхема. Можно сказать, что автору «Блуждающих звезд» установлен в Киеве «блуждающий памятник».