И не просто проследить – прожить, прочувствовать и понять свою землю и самих себя. Патриарх, глыба, классик – громкие, пафосные и обычно неуместные слова. Обычно – но не сейчас. Сейчас их даже как-то мало… На 85-м году жизни «отец украинского исторического романа», Герой Украины, лауреат Шевченковской премии, писатель, чьи книги переведены на 23 языка… Но все регалии и титулы отходят на второй план по сравнению с главным – любовью людей.

Загребельного просто читали, читают и будут читать: от «попсовой» «Роксоланы» до многопланового «Дива», от пронзительного «Я, Богдан» до шокирующего – «Брухт». Загребельный – разный, как сама жизнь. Да и как может быть иначе, если писал Павло Архипович именно о ней, жизни – сводя в одно огромное полотно разные сюжеты и времена, создавая портрет нашей земли и нас самих.

Без ложного преувеличения – настоящую летопись Украины. Завтра, в четверг, 5 февраля, в 12 часов в клубе Кабинета министров Украины (ул. Институтская, 7) состоится прощание с Павлом Архиповичем, после – отпевание во Владимирском соборе, а похоронят Загребельного на Байковом кладбище.

 

Киевская Русь: человек, государство и Бог

«– А що князь… Старий став і ослаб… Церкви велить ставити… Камінь добувати твердий, як алмаз, щоб іскру давав, як агат… – Краса велика,– сказав Сивоок, зітхаючи. – Але нудний бог вельми, – скривився хмизонос і сьорбнув з свого ковша» («Диво», 1968).

В этом соединении простых деталей и глобальных идей, в «литературном уравнении», сводящем к одному историческому «знаменателю» простого человека, государство и Бога – весь Загребельный. Для него история не случилась когда-то – она жива и сегодня: действие «Дива» фактически «растягивается» на тысячу лет, с 992 по 1966-й.

И в этом пространстве-времени нет «черных дыр»: сколько стоит София Киевская – столько существует пространство (время?) государства вокруг него. Сколько отпущено Софии, созданной руками простых людей, – столько отпущено и нам с вами. «Диво», «Первомост», «Евпраксия» и «Смерть в Киеве» – это, по сути, тетралогия о становлении Киевской Руси.

Сюжетно – о создании Софии Киевской; постройке при Владимире Мономахе первого моста через Днепр; судьбе киевской княжны Евпраксии, сестры Мономаха, ставшей немецкой императрицей; и наконец, о «шалостях» сына Владимира, Юрия Долгорукого, основателя Москвы. А идейно – о том, что, как писал сам Загребельный, «Диво» – это судьба таланта, «Смерть в Киеве» – судьба государственной идеи, «Первомост» – судьба народного сооружения. А «Евпраксия» – роман о судьбе человека»…

 

Козацкая эпоха: любовь и власть

«Не було у мене друга, крім власної тіні» («Я, Богдан (Сповідь у славі)», 1983).

Говоря о Загребельном, сразу вспоминают «Роксолану». К популярному (а заодно и – вообще первому (!) украинскому) сериалу Бориса Небиеридзе, вышедшему в 1996 году, у самого Павла Архиповича было много претензий. Он говорил, что «никто не спрашивал никаких моих советов… как будто никакого Загребельного с его таким-сяким романом и не существует вовсе».

Но, как ни крути, этот сериал вывел Загребельного на новый виток популярности (если определение уместно в отношении признанного классика). Но при всем этом, роман – наименее исторический из всех исторических романов Загребельного. Он – о любви и ненависти. О гаремной «бытовухе» в стиле: «– Роксолана – так зватимешся. Ти рабиня… – Рабиня? Раби мають працювати, а я сплю та їм. – Ти рабиня для втiхи й насолод. – Для насолод? Яких же? – Моїх. – Твоїх? – Вона засмiялася.– Чи не занадто ти кволий для насолод?»

Совсем другое дело – роман от первого лица «Я, Богдан (Сповідь у славі)»: «Не був я вже просто собі Хмельницький, смертний чоловік з плоті і крові… став символом, прозивним поняттям, яке віднині означало так багато, що не охопила б того всього ніяка людина…» «Роксолана» и «Я, Богдан» – две истории одной эпохи. История женщины, получившей власть через любовь, и мужчины, отдавшего любовь ради власти. И вместе они – одна история о земле, которую столетиями рвут на части снаружи и изнутри…

 

ХХ век: страна Советов и войны

«Простіть, мамо й тату, свого сина за те, що він вмер так далеко від вас, за те, що вмер раніше од вас. Поки й живі… проклинатимете війну. Бо пропав ваш син Андрій без вісті» («Дума про Невмирущого», 1957).

Так, как ушел молодой солдат из «Думи про Невмирущого», в ХХ веке уходили миллионы людей. Загребельный не был писателем-диссидентом. Но аккуратно и тонко показывал драму простого человека, оказавшегося в жерновах системы. А будь эта система войной или мирной внешне, но глубоко гнилой изнутри жизнью – так ли важно? В романах о современной ему жизни страны Советов, он старался быть отстраненным и ироничным.

Загребельный вспоминал: «Ведь как получилось с романом «День для прийдешнього» (книга – о заседании архитектурного жюри. На этом обыденном примере писатель раскрывает «дьяволизм ХХ века: посредственность, неспособность, недоученность». – Авт.) – Я вывел там старую деву – вице-президента академии архитектуры. Я никогда не был в той академии и не знал, что там есть такая дама.

А она хотела подавать на меня в суд. За роман же «Пiвденний комфорт» (о честном прокуроре среди «оборотней в погонах» – Авт.) на меня обиделись реальные прокуроры… Меня вызывали в Москву, в Генеральную прокуратуру, и «прорабатывали», публично громили. Резолюцию «Осудить» они отправили Черненко, после чего роман был запрещен целых 5 лет. Такие вот совпадения»…

 

Наши дни: пора избавляться от «брухта»

«Історія вчить? То й нехай…Історія нас топче? Топтала, та не розтоптала. Не все так погано в нашому домі. Справді, не все так погано, а дуже погано» («Брухт», 2002).

Последними изданными романами Павла Загребельного стали «Брухт» (2002) и «Стовпотворіння» (2004). Оба – о том, что происходит сейчас. Этими книгами Павел Архипович словно заканчивал свою «историю истории». Когда его спросили, о чем «Брухт», он ответил: «Собственно, про «брухт», в который превратилась Украина. Главная героиня там – бизнес-леди из новых украинцев».

Но все-таки это – не отдельно взятая дама, а вся страна, все мы, наше время: «Вчора возносили до небес марксизм-ленінізм, сьогодні вичитували похмурі літанії над жертвами голодомору… Нічого не виробляємо, нічого не створюємо, нічим не збагачуємося – тільки мухлюємо, продаємо, збуваємо за безцінь, мерщій, негайно, як перед настанням нового всесвітнього потопу. Може, Ной народився на Україні? І може, біблійний потоп почався у Києві на Подолі?» Ответа на этот вопрос Павел Архипович не оставил… Что ж, придется искать самим.

 

Знающие люди

 

«Он дал «шестидесятникам» возможность напечататься»

Поэт Иван ДРАЧ:

– Я его помню с тех времен, когда он был редактором «Литературной Украины»: наше поколение, «шестидесятников», он печатал целыми страницами, дал возможность напечататься Мыколе Винграновскому, Юрию Щербаку, Ивану Дзюбе, Евгену Гуцало, Владимиру Дрозду, Виталию Коротичу.

Меня выгнали из университета – он взял в «Литературную Украину», завотделом художественной литературы: за мной тянулись следы из КГБ, но Загребельный был близок к Щербицкому, и это некоторым образом «прикрывало».

 

«Он перечитывал все, что издавалось в Украине»

Александр КРАСОВИЦКИЙ, директор издательства «Фолио»:

– Когда я в 1999-м познакомился с Павлом Архиповичем, его книги 9 лет практически не издавались. На тот момент был написан и не был издан роман «Юлия», который мы вскоре напечатали. Позже мы переиздали 18 книг. Постоянно допечатывали тиражи. Самыми успешными были «Роксолана», «Диво» и «Я, Богдан».

Сейчас готовится книга «Левине серце», не переиздававшаяся с советских времен… Загребельный – человек очень тяжелой судьбы: это голодное детство в селе, фронт, немецкий лагерь… В последнее время он опекал молодых – Олеся Ульяненко, Сергея Жадана. До последнего был в литературном процессе – прочитывал все, что издавалось в Украине.

 

Кстати

В школе о Загребельном вспоминают в 12 классе

Правда, в списке «Додаткової літератури для читання» школьной программы он фигурирует с 8-го – ученикам рекомендуют ознакомиться с «Роксоланой». В 12-м – изучают «Диво» (сокращенно). В пометке для учителя значится: формируем интерес к национальной исторической романистике.

А список дополнительной литературы для 12-го класса предлагает припомнить, кто такая «Роксолана», и ознакомиться с романом «Я, Богдан (Сповідь у славі)». Вот, собственно, и все…