Досрочные выборы, перемены законов «под ситуацию», беззастенчивый грабеж города под прикрытием борьбы за моральность стали яркими приметами сегодняшнего дня. В XIX столетии подобное было немыслимо. Городская власть отличалась стабильностью, а развитие Киева – прогрессом. Именно в этот период мы получили тот исторический центр, который с таким рвением разрушают нынешние «отцы города».


По колоритности характеров наши градоначальники той эпохи вчистую проигрывали киевским военным губернаторам. Вот те были действительно хваты! Генерал Бибиков – первый дон Жуан края, покорявший женщин в прямом смысле одной рукой, так как вторая навсегда осталась на поле Бородинской битвы. Отсутствие конечности не помешало ему отбить жену у графа Потоцкого, а заодно прихватить в постель для пары еще и ее младшую сестру, а потом подняться из Киева по бюрократической лестнице до должности министра внутренних дел империи. Юркий коротышка Безак – великий коллекционер порнографических картинок, прикрывавший лысину вороным париком. Бравый толстяк Дрентельн, умерший от «апоплексического удара» верхом на бабе. Хамло и алкоголик Драгомиров, пьянствовавший сутками, а в минуты протрезвения строчивший критические брошюры против Льва Толстого, выискивая ошибки в его «Войне и мире». Бывший гусар Сухомлинов, который увел супругу у помещика Бутовича и женился на ней, несмотря на то, что эта бойкая дамочка была почти втрое моложе его! На фоне этих генералов-администраторов наши тогдашние мэры смотрелись скромными скучными трудягами. Однако и у них есть свои заслуги перед историей.


Великая перемена в Киеве XIX века была только одна – 1834 год, когда царь Николай I отменил в городе Магдебургское право. До этого времени главой администрации был «войт», а депутаты назывались «лавниками» — за то, что заседали на скамейках – по-польски «лавах» (это слово заимствовал и украинский язык). Киев пребывал в жесточайшем упадке. Его населяло не больше 30 тысяч жителей. Вместо Крещатика была грязная канава. На том месте, где теперь Майдан Незалежности, квакало Козье болото. Даже район вокруг Золотых ворот был застроен только жуткими одноэтажными халупами. Зато «муниципальная аристократия» имела право не служить в имперской армии и монопольно торговать на территории Киева водкой. Городское управление погрязло в коррупции и кумовстве. Должности передавались по наследству. Казна расхищалась. Как рассказывает один из самых авторитетных киевоведов Виталий Ковалинский: «Войт, бургомистры, советники и лавники были тесно связаны семейными узами и ревностно охраняли свой круг от посторонних. В 1821 году купец Кравченко, державший мясную торговлю и кожевенное дело, возмутился нарушениями при выборах в магистрате ремесленного головы (руководителя всех киевских цехов) и написал жалобу в Петербург. Рассмотрение дела заняло больше десяти лет! Кравченко истратил на тяжбу больше половины состояния, но добился своего – в сентябре 1832 года суд постановил взыскать с виновных 68 тысяч 557 рублей и 44 с половиной копейки. В следующем году было начато новое судебное дело. Под следствие попал последний киевский войт Киселевский и его «команда». В результате, все члены магистрата были освобождены от должностей, на их имущество был наложен запрет, а сами они в течении 20 лет лишились права занимать выборные должности. С этого момента магистрат стал городской думой. А первым городским головой избрали купца Парфентия Дегтерева. В честь его до революции называлась улица Дегтеревская – та, что в советские времена была Пархоменко. Теперь ей вернули название. Но не совсем правильное – Дегтяревская, хотя никаких дегтярей там не было, а фамилия головы писалась через «е».


Купец Дегтерев недолго пробыл мэром. Он умер в 1837 году. Но посыл преобразованиям в Киеве был задан. Благоустройством города в этот период занималась даже не так Дума, как генерал-губернатор Дмитрий Бибиков и лично император Николай I. Он посетил Киев семнадцать раз! При его царствовании тут был построен университет, крепость, которую теперь приспосабливают под «мыстецький Арсенал», Первая гимназия, первый мост через Днепр, институт благородных девиц, кадетский корпус (в его здании сейчас Министерство обороны Украины), а Подол, Верхний город и Печерск впервые слились в единое целое, объединенные главной улицей, которой стал Крещатик.


РОДСТВЕННИК НАПОЛЕОНА ВО ГЛАВЕ «МАТЕРИ ГОРОДОВ РУССКИХ». В 1870 году киевское самоуправление расширилось. До этого представительство в городской думе осуществлялось по чисто феодальному – сословному признаку. Депутатов поставляли сословия – дворянское, духовное, купеческое и мещанское. Фактически, их назначал по своему выбору генерал-губернатор.


Вехой новой буржуазной эры стало свободное избрание гласных думы на основе имущественного ценза. «Гласными» они назывались, — расшифровывает забытое ныне слово Виталий Ковалинский, — потому что имели право подавать свой голос во время обсуждения городских вопросов – высказывать мнение. Это была очень демократическая система. К выборам допускались все имеющие недвижимое имущество на территории Киева – доходный дом, особняк, фабрику или даже простую хатынку. Все депутатов было 72. По отчислениям в городскую казну они делились на четыре разряда – от самых богатых до самых бедных. Каждый разряд поставлял одинаковое число гласных – восемнадцать человек. Таким образом, в думе были представлены интересы всех разновидностей горожан. На первых выборах в январе 1871 года в число гласных вошли 27 представителей торговли и промышленности, 22 землевладельца, 15 профессоров университета, 4 профессора Духовной академии, 3 чиновника учебного ведомства и один гимназический учитель. Впоследствии состав думы становился все более близким народу. Я прослеживал происхождение депутатов – ими могли становиться даже крестьяне».


Необычной фигурой был и первый свободно избранный городской голова – Павел Демидов князь Сан-Донато. Он был прямым потомком известнейшего рода уральских горнопромышленников, ведущих свое происхождение от современника Петра Первого Никиты Демидова. В середине XIX века эти наследники простых русских мужиков, наделенных выдающейся предпринимательской жилкой, давно превратились в дворянский космополитический клан, принятый в Европе как свой. Они предпочитали жить в Италии и умирать в Париже. Именно там – в столице Франции – погребена бабушка первого киевского свободно избранного городского головы Елизавета Александровна. Большую часть жизни она провела в Париже, «эмигрировав» оттуда в Италию только на время войны с Наполеоном и сразу же вернувшись в любимый город, как только его взяли русские войска.


Ее муж Николай Никитич был российским посланником во Флоренции. Страдая от дипломатической скуки, он организовал раскопки прямо в центре Рима, перерыв, как огород, вдоль и поперек Капитолий. Итальянцы души в нем не чаяли и даже поставили мраморный памятник на одной из флорентийских улиц. Сын дипломата-археолога Анатолий Николаевич тоже, в основном от скуки, женился на племяннице Наполеона – Матильде, дочери Жерома Бонапарта – младшего брата знаменитого завоевателя. Для придания этому браку еще большей помпы он по сходной цене прикупил в Италии, тогда еще состоявшей из множества небольших государств и полугосударств, целое княжество Сан-Донато. Пойди история иначе, это могла бы быть еще одна карликовая держава, вроде сегодняшних Монако или Сан-Марино с династией Демидовых на престоле. Однако через пять лет совместной жизни Матильда Бонапарт и Анатолий Николаевич осточертели друг другу, и их «голубиный» союз распался. А император Николай I на некоторое время запретил Демидовым выезжать из России и проматывать по заграницам родовые капиталы.


Но титул князя Сан-Донато перешел по наследству к племяннику Анатолия Николаевича – Павлу Павловичу Демидову – тоже большому оригиналу. Значительную часть жизни он проболтался на дипломатической службе, раздавая пожертвования направо и налево, а потом застрял в Киеве, прельщенный местными барышнями, и купил целую усадьбу на углу нынешних Терещенковской улицы и бульвара Шевченко – тогда Бибиковского. Теперь на месте двух домов, принадлежавших Демидову, находится всем известный музей Шевченко – в здании, построенном в итальянском духе Терещенко.


Городской голова приводил в ужас киевскую элиту. Он совсем не умел воровать! И даже не собирался этому учиться! Наоборот, все время порывался доложить в казну из собственного бездонного кармана. Когда Павел Демидов пожертвовал 70 тысяч рублей, чтобы построить общежитие для студентов университета, деньги так и повисли на городском счету. Задавила жаба. Если бы общежитие построили, жадные киевские квартировладельцы лишились бы доходов от сдачи комнат внаем. Демидовские тысячи «солили» до тех пор, пока они не обросли процентами. Только тогда на них построили первое в городе реальное училище. Сам же князь остался в памяти киевлян благодаря воздвигнутому при нем зданию городской думы. Оно простояло до самой Великой Отечественной войны, сгорев во время великого пожара Крещатика 1941 года. Так же сгорела и память о Павле Демидове в истории нашего города. Самый честный и бескорыстный мэр был совершенно не оценен киевлянами, продержавшись только один срок, за что до нынешнего дня они расплачиваются пришествием во власть взяточников, казнокрадов и лютых разрушителей городских достопримечательностей. Иногда кажется, что Господь наказал киевлян: не захотели князя Сан-Донато, нате вам омелек с присвистом!





Виталий Ковалинский: «Чтобы жить, как до революции, киевский рабочий должен получать 250 гривен в день»


«Городская дума заседала четыре раза в месяц по два-три дня. Заседания начинались около шести вечера и тянулись до одиннадцати часов. Это происходило в свободное от основной работы время. В начале XX века количество депутатов расширилось до 85-ти. А в апреле 1921 года во время первых советских выборов в Киевский горсовет их стало 1459! Ясное дело, что такая уйма народных представителей – бессмыслица.


До революции деятельностью думы руководила городская управа из головы и из четырех членов. А гласные разделялись по комиссиям – финансовой, юридической, училищной, строительной, водопроводной, второй строительной за счет займов, базарной, железнодорожной, садовой, земельной, пожарной, мостовой, санитарной, канализационной, квартирно-военной, театральной, по вопросам освещения, по вопросам сооружения крытого рынка, по благоустройству города, по деятельности городской больницы, по выкупу трамвая. Был даже комитет по сооружению памятника Шевченко в Киеве и комиссия по красоте города. Причем, в ней заседали люди, смыслившие в этом деле – например, художник Мурашко и архитектор Городецкий.


Была комиссия по борьбе с дороговизной, хотя тогдашнюю жизнь в Киеве назвать дорогой нельзя, в отличие от сегодняшнего дня. Рядовой рабочий получал до двух рублей в день, а килограмм свинины стоил 40 копеек, телятины – 30 – 40 копеек, а пуд (16 кг) ржаной муки – полтора рубля. Сравните с нынешними ценами. Сейчас килограмм свинины стоит 50 гривен. Значит, чтобы быть на уровне начала прошлого века, рабочий должен получать 250 гривен в день.


Очень уважаемым головой был Степан Михайлович Сольский, руководивший городом с 1887 по 1900 год. При нем была пущена конка, потом электрический трамвай, завершен Владимирский собор. Он построил канализацию. До него пользовались выгребными ямами. А он предложил проложить главный коллектор под Крещатиком и сборный резервуар – под нынешней Европейской площадью. Там скапливалось главное городское «богатство». При Сольском город пережил строительный бум – с 1890-го по 1899-й год было возведено 1176 каменных и 2150 деревянных домов.


С 1906-го по 1916-й городским головой был Дьяков, которого пропаганда совершенно необоснованно обвиняет в неуважении к памяти Шевченко. Когда выбирали место для памятника, украинские деятели никак не могли прийти к общему мнению. Дьяков выбрал прекрасное место на клумбе нынешней площади Льва Толстого. А в отношении претензий водрузить Тараса там, где стоит княгиня Ольга сказал историческую фразу: «Кавалер должен уступить место даме». Совершенно логично и с хорошим юмором!».