«Большая пьянка» в оккупированном Киеве

Вспоминает Антон Прокофьевич Яремчук (бывший белогвардеец, офицер испанской Синей дивизии, в декабре 1942 года был зачислен переводчиком в итальянскую экспедиционную армию): «31 января 1943 года. Стало известно, что остатки разбитой итальянской 8-й армии отводятся в район Киева, а оттуда в Италию». Вспоминает Александр Парунов, проживавший во время оккупации на ул. Никольско-Ботанической, 9: «В начале 1943-го года появились слухи о разгроме немецких войск под Сталинградом, начале наступления советских войск… О том, что для немцев настали тяжелые времена, свидетельствовало появление в Киеве большого количества солдат армий союзников Гитлера. Мы, мальчишки, с интересом рассматривали серую форму итальянских солдат, которые даже в легкие морозцы, не смущаясь, кутались на улицах в одеяла».
   А. Яремчук неоднократно отмечал недостатки итальянского обмундирования. Шинели жиденькие – на «рыбьем меху», солдаты напоминали отступающую армию Наполеона – многие в женских пальто и шубах, закутаны в шарфы и платки. Вот, что пишет в своих мемуарах Федор Худяков: «Наступил январь 1943-го года. В городе появилось много солдат в какой-то странной форме. Коротенькие, едва до колен сине-зеленые шинелишки, ботинки и гетры на пуговицах, в шапочках перья из петушиных хвостов. А так как было много снега, и стояли морозы – поверх шапочек на них были намотаны самых разнообразных расцветок бабские платки, шарфы, а ноги во многих случаях обмотаны какими-то тряпками и завязаны веревками (в итальянской армии сапоги, обычно, носили только офицеры – прим. Автора). Эти солдаты ходили по базару, по дворам жилых домов, стучались в окна и молча стояли с протянутой рукой. Кое-кто им что-то выносил из пищи – или краюху хлеба, или несколько картофелин, сваренных в мундирах, или в консервной баночке вареный горох. Они что-то лопотали по-своему, видно, слова благодарности, и тут же жадно поедали то, что им дали. Затем рылись по карманам, и что-то оставляли: компас, бинокль, пару перьев из шапочки. На Евбазе была частная харчушка, где можно было поесть или пшенного кондера, или рассольника – в общем, баланды. Был случай, что этих солдат зашло человек пять или шесть. Они поставили свои винтовки в этой харчушке под стенкой, поели, встали и ушли, оставив винтовки в этой харчушке как плату за еду.
   Пронесся слух, что это итальянцы, пригнанные немцами сюда на «восточный фронт». Эта итальянская часть была под Сталинградом, не выдержала натиска Красной Армии и допустила прорыв советских войск на одном из участков Сталинградского фронта. Немцы сняли итальянцев с фронта, погрузили в товарные вагоны как скот и в наказание отправили обратно в Италию. Весь путь от Сталинграда до Киева – несколько дней – держали их взаперти, без пищи, в холодных дощатых вагонах, и лишь в Киеве разместили в каких-то казармах. В городе появились расклеенные на домах, телеграфных столбах, рундуках на базарах объявления. Вот одно, почти дословно: «В последние дни в городе отдельные военнослужащие союзных Германии государств выпрашивают у населения продукты питания, меняя их на военное снаряжение и даже оружие. Если эти военнослужащие будут замечены немецкими патрулями – они, как и те граждане, что им что-то давали, будут расстреляны на месте без всякого расследования».
   Причины подобного жестокого обращения немцев со своими союзниками озвучил А. Яремчук. Немецкое командование изначально относилось к итальянской экспедиционной армии с недоверием. Когда случались перебои с снабжением, немцы отказывались делиться продовольствием и бензином. С продуктами питания было проще — его добывали у местного населения. А за бензином итальянцам приходилось посылать цистерны в Румынию. На правом берегу Дона в тылу 8-й итальянской армии немцы не оставили ни резервов, ни тяжелой артиллерии. Бронетехника без горючего – бесполезна, а артиллерия не смогла остановить советские танки. Итог сражения был предрешен – оборона 8-й армии была прорвана и итальянцы спешно отступили. Немецкое командование не могло простить итальянцам их вынужденное отступление. Немцы открыто обвиняли итальянцев в трусости и считали их виновниками поражения под Сталинградом. Но вернемся в оккупированный Киев.

   По воспоминаниям А. Яремчука, Киев в январе 1943 года представлял собой унылое зрелище. Мосты через Днепр взорваны, жителям запрещено переходить реку по льду, тогда как с левого берега Киев снабжался продуктами. Полицаи отбирают у крестьян, приезжающих в город, хлеб, сало, молоко, и тут-же продают на базарах. Трамваи не ходят, изредка проезжают военные грузовики.Улицы хоть и очищены от снега, но тротуары сильно изношены. Уборкой снега и сколкой льда занимаются преимущественно женщины.   
   Изголодавшиеся итальянцы меняли остатки своих пайков (мыло, сигареты, одеколон) на продовольствие — картошку и муку. Иногда предлагали свое оружие. Во время оккупации подобным грехом славились румыны, легко избавлявшиеся от своих винтовок. Насмотревшись на голодающих итальянцев, киевляне вольно-невольно добавляли к этому удивительному факту что-то и от себя. Прошел слух, что итальянцы переловили всех оставшихся в городе кошек, что как только потеплеет они пойдут к ставкам (прудам) ловить лягушек (явно перепутали с французами).
   Итальянская казарма была расположена в здании бывшего инженерного батальона – на Бульварно-Кудрявской, 9. А. Яремчук со своим товарищем сняли комнату неподалеку – в доме №6. 25 февраля А. Яремчук получил приказ выехать в Гомель. Перед отъездом, его хозяйка с Бульварно-Кудрявской, 6, сообщила, что видела напротив своего дома итальянских солдат, продающих 500-литровую бочку вина. 
   Откуда в Киеве, пережившем полтора года оккупации, взялась огромная бочка вина? Жители оккупированного города гнали самогон и продавали его на базарах, вина не производили – не было сырья. «In vino feritas» («В вине – ярость») – произносили римские полководцы во время трапез перед боем. В итальянской армии по сей день на обед позволено выпить 150 грамм красного сухого вина. Конечно, это были прямые поставки из Италии. Поначалу, примерно до середины февраля, итальянцам не то чтобы пить – есть не хватало. Но потом в Киев прибыли составы с про-довольствием, алкоголем и амуницией (взамен изношенной в боях).
   К лету 1942 года 8-я итальянская армия насчитывала в своем составе 7000 офицеров и 220 000 солдат. Минимальная норма для рядового итальянской армии – 200 грамм красного вина в неделю. Итого, поставки вина из Италии должны достигать – 44 000 литров в неделю (88 шт 500-литровых или 220 шт 200-литровых бочек). Вместе с тарой это примерно 50 тонн – такова средняя грузоподъемность одного четырехосного грузового вагона. Если добавить сюда усиленный офицерский паек, то получится весьма немного – два грузовых вагона в одном железнодорожном составе. Для сравнения, за короткую финскую кампанию рядовым бойцам Советской Армии было роздано более 10 миллионов литров водки. Командирам и летному составу полагался коньяк. Всего было израсходовано свыше 800 тысяч литров коньяка.
   Вина для уцелевших итальянцев прибыло с избытком, большинство солдат, на которых его выписали – мертвы или томятся в плену. После тяжелых боев и голодного существования итальянцы заглушают стрессы, поминают погибших товарищей, распевают песни. Война для них закончена, а ненавистные немцы – не указ. Отголоски этой пьянки и были замечены жителями дома №51 на ул. Воровского, которой во время оккупации вернули ее прежнее название – Бульварно-Кудрявская. Вскоре немецкое командование отправило недисциплинированных итальянцев на левый берег. В Дарнице их поселили в бараках, расположенных посреди леса. С дарницкого вокзала уцелевшие итальянцы и отправились к себе на родину (в Италию они прибыли лишь в апреле 1943 года).