Отечественное законодательство в целой серии указов – начиная с петровского, 1701 года, – категорически запрещало российским подданным перенимать замашки иноземных бреттеров. Обнажившим оружие для дуэли грозила смертная казнь, и даже «тот, кто цидулку и письменный вызов от вызывателя принимает», подвергался суровой каре – лишению чинов и достоинства.
Последовавшее за Петром «женское царство» несколько изменило положение с дуэлями. Романтичные государыни порой смотрели на дворянские шалости сквозь пальцы. Так, Екатерина II издала специальный «Манифест о поединках», в котором толковала вызов на дуэль как неуважение к законному правосудию; вместе с тем суровость петровского наказания за поединки была ею значительно смягчена. Как следствие, дуэли вошли в обычай, – об этом свидетельствует литературное наследие тех лет, да и сама печальная судьба Пушкина и Лермонтова. Что же касается наказаний за поединок, то обычно дело кончалось ходатайством перед монархом, который придумывал способ замять дело. Офицеров-дуэлянтов нередко отправляли служить на Кавказ, гражданских лиц удаляли в провинциальные имения.
В среднем 16 поединков в год
Российское право впервые узаконило возможность дуэлей лишь на исходе позапрошлого века, и то – специально для офицеров. В 1894 году царь АлександрIII внес дополнение в Дисциплинарный устав. Суть его состояла в том, что всякое оскорбление одного офицера другим доводилось до сведения командира полка и подлежало рассмотрению полкового суда общества офицеров. А уж тот «принимает меры к примирению в том случае, если признает примирение согласным с достоинством офицера и с традициями части; в противном же случае постановляет, что поединок является единственно приличным средством удовлетворения оскорбленной чести офицера». Если уж офицерский суд выносил вердикт о поединке – тогда обоим участникам дуэли оставалось либо драться, либо уходить со службы.
Классическим описанием поединка на основании норматива 1894 года стала повесть Александра Куприна «Поединок». Писатель, как известно, долго жил в Киеве, хорошо знал офицерский и солдатский быт Киевского военного округа, где сам одно время служил армейским офицером, батальонным адъютантом 46-го Днепровского полка. Вот и в «Поединке» упоминается имя легендарного командующего Киевским округом, генерала Михаила Драгомирова. К слову, сам Михаил Иванович подобных способов сводить счеты не одобрял. Он даже выпустил брошюру «Дуэли», где отмечал: «Приказ 1894 г. внес глубокий разлад в общее законодательство. Оскорбленный вольный вызвал офицера на дуэль и уложил его на месте – на два, на три года в крепость. Если бы случилось обратное, офицер-обидчик остался бы безнаказанным, уложив при этом обиженного. Два веса, две меры в законодательстве не годятся». По мнению Драгомирова, дуэли следовало безусловно запретить для всех сословий.
Заметим, впрочем, что судьба несчастного героя «Поединка» Ромашова, убитого на офицерской дуэли, была не такой уж типичной. Имеются данные о том, что в период с 1894 по 1898 годы во всей империи происходило в среднем только 16 дуэлей в год, из которых подавляющее большинство заканчивались без кровопролития либо нанесением легких ран.
Оскорбленные третьей степени
«Смыть кровью бесчестие» то и дело жаждали и дворяне, не занятые военной службой. Для того, чтобы не отступать от традиций, они пользовались писаными дуэльными кодексами. Поначалу были распространены французские тексты, но в начале XX века некто В.Дурасов подготовил «Дуэльный кодекс» на русском языке, за короткое время выдержавший четыре издания. Разумеется, с точки зрения обычного права это была филькина грамота, однако здесь учитывался дуэльный опыт всей Европы.
Одно из основных правил в русском кодексе гласило: «Дуэль может и должна происходить только между равными. Оскорбление может быть нанесено только равным равному». Если плебей оскорблял аристократа, это не наносило ущерба чести последнего, так что дуэль исключалась – считалось вполне достаточным подать в суд. Но внутри дворянской среды существовали тонкие нюансы касательно понятий об оскорблении и поединке. Различали три степени оскорбления. Оскорбление первой степени – простейшее: не так посмотрел, не тем тоном обратился. Оскорбление второй степени – брань, клевета, угрожающий жест. К третьей степени относится оскорбление действием. В зависимости от степени оскорбленный получал право диктовать условия поединка в тех или иных пределах. Оскорбления второй и третьей степени считались тяжкими. К примеру, наставить рога мужу – значило нанести ему тяжкое оскорбление, причем «моральная неверность» жены признавалась оскорблением 2-й степени, а «телесная неверность» – оскорблением 3-й степени. Тяжесть оскорбления, нанесенная родовой чести или памяти покойных родственников, повышалась на одну степень. Оскорбления могли наноситься умышленно и неумышленно; в последнем случае при извинении инцидент считался исчерпанным. Особый раздел рассматривал оскорбления, нанесенные прессой. За напечатанную оскорбительную статью нес ответственность автор. Если автор отказывался дать удовлетворение или скрывался, вместо него вызывали на дуэль редактора. Последние в основном или извинялись, или избегали дуэли (частично эти вызовы нашли свое отражение в стихах Козьмы Пруткова).
Дуэли за Караваевыми дачами
Поскольку столица империи была в центре внимания, питерские дуэли имели широкий резонанс. То и дело можно было услышать, как у барьера оказываются члены Государственной думы (как правило, из правого лагеря) или романтики из мира искусства. Ну, а в нашем городе поединки были крайне редки. Так редки, что даже сам факт вызова становился сенсацией. Один такой случай известен в 1884 году, когда разгорелся конфликт между генерал-губернатором Александром Дрентельном и профессурой Киевского университета. Профессор Виктор Субботин бросил в адрес начальника края непочтительную реплику, а порученец генерала – подполковник Федор Трепов – подошел к профессору сбоку и дал в глаз. Субботин вызвал Трепова на дуэль, которая, по словам современника, «кончилась ничем и не состоялась». Другой эпизод относился к началу XX века. Инженер Всеволод Демченко – глава киевской городской мостовой комиссии – выстроил для себя несколько крупных доходных домов. Поговаривали, и не без оснований, что рост его недвижимости объяснялся щедрыми «откатами» поставщиков материала для мостовых. Николай Добрынин, известный в Киевской думе скандалист, под горячую руку публично заявил насчет Демченко: «Приехал голоштанником, а теперь наворовал от мостовых дом!» А тот послал обидчику вызов. Добрынин этого не ожидал и с перепугу нажаловался по поводу дуэли на своего противника в суд. Когда же суд оправдал Демченко, Добрынин окончательно струсил и пообещал дать расписку, что оскорбительных слов не произносил.
Тем не менее, поединки в Киеве изредка случались, хоть и не связанные с громкими именами. Где именно это могло происходить, мы знаем благодаря повести Куприна «Звезда Соломона». Там персонажи «стрелялись за Караваевскими дачами, в рощице, на лужайке». Так просто и банально. Но все же если быть объективным, придется признать, что на страницах литературных и драматических произведениях тех времен дуэли происходили гораздо чаще, чем это было в реальной жизни…
Добавить комментарий