Хотя саму улицу проложили еще в период строительства здания Киевского университета – в 1830–1840-х годах, знаменитую аллею каштанов посреди ее первого квартала высадили аж в 1913 году. А в 1914-м город выделил средства для обустройства подпорных стен (пешеходный бульвар как бы приподняли над проезжими частями), установку ограды и скамеек. Квартал по Кузнечной (так в ту пору называлась улица) преобразился, его назвали Кузнечным бульваром. Хотя это название не успело надолго закрепиться в памяти киевлян – уже через пять лет вся улица стала Пролетарской, а в 1936-м ее назвали в честь «буревестника революции» Максима Горького. Кстати, многие считают, что ныне улица называется в честь профессора Владимира Антоновича – но на самом деле это переименование до сих пор официально не утверждено.


Вторая улица Терещенко


Улица Горького как бы продолжает направление улицы Терещенковской, и это в чем-то даже символично. Семья крупных сахарозаводчиков действительно провела настоящую «экспансию» на Кузнечную. Эффектный особняк на углу улиц Горького и Льва Толстого, где сейчас Медицинская библиотека, был резиденцией Александра Терещенко, продолжавшего дело своего отца – «старого Николы», известнейшего филантропа. Позже Александр купил и соседний участок №4.



Здание по ул. Горького, 23, первоначальный проект архитектора Николаева, 1899 г.



А дом №8 принадлежал его тетушке Надежде Терещенко. Это здание выстроено в начале 1910-х годов, когда в моду вошло подражание стилистике ампира эпохи Александра I.


Кто выстроил этот шедевр начала ХХ века – доподлинно неизвестно. Но скорее всего, это был архитектор Павел Голландский, много строивший для семьи Терещенко. В тот же период на нынешней Липской, 16, он создал особняк графини Натальи Уваровой в аналогичной стилистике и также украшенный рельефами. Если учесть, что Уварова приходилась родной дочерью Надежде Терещенко, вероятно, что один и тот же зодчий – Голландский – выполнил заказы как дочери, так и матери.


Пятаковы: отцы, дети и три могилы


На фасаде дома №5 сейчас зияют четыре небольшие дырки на том месте, где еще недавно висела установленная во времена УССР охранная табличка: «Тут знаходився архів київської організації РСДРП». Здесь же, в двухэтажном флигеле во дворе, располагалась квартира семьи Пятаковых.


На самом деле глава этой семьи, инженер-технолог Леонид Тимофеевич Пятаков, отнюдь не состоял в рядах большевиков. Это был видный деятель свеклосахарной промышленности, крупнейшим центром которой являлся Киев. Пятаков-старший руководил несколькими сахарными заводами, состоял членом правления Всероссийского общества сахарозаводчиков. Он скончался в 1915 году и похоронен на Байковом кладбище.


А сыновья предпринимателя изо всех сил стремились разрушить тот мир, который создавал их отец. Так, Леонид Леонидович Пятаков, поначалу шедший по стопам отца и выучившийся в КПИ на инженера-химика, вскоре вступил в ряды марксистов. В 1917 году, пройдя закалку Первой мировой, он уже возглавлял военную организацию киевских большевиков. И был настолько популярен, что противники решили от него избавиться: в конце декабря его схватили в квартире на Кузнечной и увезли – только через три недели изуродованное тело Леонида Пятакова нашли на окраине города… Похоронили его в Мариинском парке, в братской могиле участников Январского восстания.


Его младший брат Георгий (Юрий) Пятаков достиг еще большего веса в большевистской среде. Ему доводилось руководить компартией и правительством УССР, Государственным банком советской России, участвовать в строительстве экономики СССР. Ленин в «Письме к съезду» назвал 34-летнего Пятакова среди «самых выдающихся сил» молодого поколения партийцев. Однако в годы сталинского террора он оказался в числе осужденных, был расстрелян в застенках НКВД, а тело зарыли в безвестной яме.


Реклама – двигатель архитектуры


Дом на Горького, 23, построенный архитектором Владимиром Николаевым, поражает пышностью убранства, хотя его фасад давно нуждается в ремонте. А первоначальный вид здания, возведенного в 1899–1900 годах, был еще более эффектным: его венчала роскошная центральная башня с флюгером на шпиле, слева и справа высились еще две башенки, к сожалению, давно утраченные.


Буква «К» в картуше над центральным входом напоминает о фамилии владельца – строителя-подрядчика Льва Кучерова (Лейбы Кучера). Нетрудно понять, что Кучеров не жалел затрат на оформление своего доходного дома главным образом для рекламы своей же компании. Вся эта роскошь засвидетельствовала не только богатство строительной фирмы, но и готовность ее владельца выполнить любые причуды заказчика.


Естественно, подрядчик стремился переплюнуть конкурентов. Но обойти его коллегу и тезку Льва Гинзбурга было не так-то просто. Об этом можно судить по известному дому Гинзбурга на улице Архитектора Городецкого, 9 (проект Георния Шлейфера): его этажность выше, а декор еще богаче, нежели у Кучерова. Между прочим, строительство дома Гинзбурга началось в 1900 году, когда дом Кучерова был уже практически готов. Быть может, это и послужило толчком для Гинзбурга: мол, ты, братец, крут, а я покруче!


Дом, где Некрасова «уплотнили»


Как раз напротив дома Кучерова стоит еще одно бывшее доходное здание, №24, принадлежавшее владельцу строительной конторы Лейзеру Гугелю. Об этом доме вспоминал писатель Виктор Некрасов как о месте, где прошло его детство и юность: «Я стоял и, задрав голову, смотрел на узенький трапецеидальный балкон на пятом этаже. Там мы жили. В квартире №17. Школа, профшкола, институт, театральная студия… Шесть комнат, когда дом принадлежал домовладельцу Гугелю, и две, когда нас «уплотнили». Семья Некрасовых поселилась в этом доме, когда будущему писателю было всего 4 года, а расстался с ним Виктор Платонович уже в 29 лет.



Виктор Некрасов


Этим зданием «литературный контекст» квартала отнюдь не исчерпывается. Вдоль него можно найти места, связанные с биографиями Александра Куприна, Владимира Короленко, Ивана Бунина, Демьяна Бедного, Александра Довженко, Корнея Чуковского… И это все – за короткую прогулку длиной в 400 метров между каштанами мало кому известного Кузнечного бульвара.