Провести меня по «закрытым» пещерам поручили юному монаху Венедикту. По дороге я выяснила, что «поводырю» 22 года, три из них он провел в монастыре. В тех местах, куда мы направлялись, Венедикт был всего лишь раз и то «по делу» — ловил шаловливых детей, которые умудрились туда пробраться.

В ближних пещерах как раз заканчивался «рабочий день». Прихожан вежливо попросили покинуть помещения. Догорали свечи, пахнуло воском. Мир и покой. Все преобразилось, когда вышел последний посетитель, в пещерах зажгли электричество, стало светло и закипела работа. Кто-то подметал полы, кто-то подбеливал стены, в воздухе завис резкий запах тройного одеколона. Оказывается, дамочки, прикладываясь к святым мощам, оставляют на стекле следы помады, от которых просто невозможно избавиться — только «тройник» и помогает.

— Уборку и мелкий ремонт делают послушники, а ухаживать за мощами разрешается только монахам. Они протирают стекла на гробках, переодевают святых: в обычные дни — в «повседневную» одежду, в праздники — в нарядную, в пост — в черную, — рассказывает Венедикт. — Есть у нас специальная комната, где летом на солнышке подсушиваем мощи. Тут сыро очень, пришлось даже калориферы поставить.

Мы дошли до входа в закрытые подземные пещеры, забитого обычной фанерой. Пришлось побеспокоить мощи преподобного Пимона, некогда лекаря-чудотворца, переставив гроб с привычного места на пол. Вооружившись молотком и плоскогубцами, Венедикт принялся вынимать гвозди. Когда повеяло холодком и перед нами зазияло небольшое отверстие, я засомневалась, смогу ли в него втиснуться и, главное, хочу ли. Втиснуться можно, заверил Венедикт, не раз в закрытые пещеры забирались воры, прячась от милиции или же намереваясь обворовать святых, на убранстве которых много драгоценных камней.

В коридоре, по которому мы передвигались вприсядку, было прохладно. В какой-то момент я обнаружила, что все здесь завалено человеческими костями. Не верилось, что это останки монахов, которые здесь жили еще в XI веке, практически никогда не выходили из подземелья, молились тут же, умирали… А хоронили их таким вот «открытым» способом. О том, что все эти люди вели праведный образ жизни, по словам Венедикта, свидетельствуют маленькие почерневшие частички плоти, сохранившиеся на костях.

В стенах множество ниш-келий. Длина каждой комнатушки не больше метра, ширина — сантиметров 70. На стенах хорошо видны следы от лопат. Чем дальше мы продвигались, тем ниже становились потолки. Мучивший меня вопрос, сможем ли мы добраться к Днепру, отпал сам собой — идти дальше было небезопасно.

Обратный путь оказался куда тяжелее. Отекшие ноги не слушались. Да и замерзли мы так, что зуб на зуб не попадал, даже Венедикт, который до последнего держался молодцом, под конец путешествия немного приуныл и вслух размышлял, каково же было монахам, жившим здесь десять столетий назад…