«Наш храм невелик, – улыбается священник отец Даниил. – Но это здесь, на земле, он мал. На Небесах, он огромен».

Церковь действительно особенная. И не только из-за своих скромных габаритов. В ней царит особая, неповторимая, душевная атмосфера, которую трудно встретить где-нибудь еще. Вести торговлю в церкви, по словам отца Даниила, категорически запрещено. В этом храме поставить свечку может каждый, а денег за нее жертвует столько, сколько может. Так же здесь относятся и к крещению, и к прочим обрядам. Хотя проблем у самого храма и его служителей предостаточно: постоянно приходится отстаивать право на существование в различных инстанциях и судах. Батюшку с прихожанами пытаются выселить с занимаемой площади. «Хотя, казалось бы, кому мы мешаем? Мы ежемесячно платим почти четыре тысячи за аренду и коммунальные услуги», – восклицает отец Даниил.

— Неужели никто вам не содействует?

— Что вы, о каком содействии может идти речь? Даже когда недовольные жильцы пришли выяснять с нами отношения и стали по-хамски вести себя в стенах храма, участковый, который присутствовал при этом, и глазом не моргнул, чтобы призвать всех к порядку! Я считаю, что для православных церквей нужно учредить отдельные отряды самообороны, раз уж мы не можем надеяться на милицию. Взять, к примеру, лаврское казачество – его создали для защиты христианских святынь. Одно дело – когда храм незащищен, а совсем другое – когда на входе стоит казак, который в случае необходимости вступится и за сам храм, и за его служителей.

— То есть, вы считаете, что добро должно быть с кулаками?

— Я считаю, что добро, должно уметь противостоять злу. В этом ведь и есть смысл любого добра.

— Скажите, отец Даниил, как начинался ваш путь священника?

— Я стал дьяконом, когда мне был двадцать один год. Почему? Наверное, потому, что в мире нет ничего более возвышенного и наполненного смыслом, чем служение Богу. У меня было все, в плане материальных благ, но это не приносило удовольствия. Однажды, я повстречал человека, прозорливого, иными словами, ясновидящего. Он и предрек мне стезю священника. В 1997 году я стал дьяконом а уже через семь месяцев – священником.

— А как начиналась история самого храма Марии Магдалины?

— Открылись мы в 2000 году, от главного управления охраны здоровья, при детской поликлинике номер шесть. Подвал для храма, не самое лучшее место, тем более, что у этого подвала, далеко не простая история. Еще в годы большевистской революции здесь располагалась, так называемая, чрезвычайка чекистов. Здесь они допрашивали, мучили и убивали людей, среди которых, скорее всего, были и православные священники. Старожилы рассказывали мне, что во дворе даже находили человеческие останки.

— Действительно, место для храма не лучшее. И вас это не отпугнуло?

— Нисколько. Конечно, я много думал об этом, но пришел к выводу, что это промысел Господень. Чистота духа христианского храма, в конце концов, возобладает над этим местом.

— Мария Магдалина – одна из ключевых фигур в христианстве. Вам не кажется, что в ее честь все же стоило возвести более масштабный храм?

— Безусловно. И такой храм в Киеве был. Он находился на месте, где сейчас стоит сто сорок вторая школа. Церковь была большая, но в число наиболее значимых в Киеве не входила, хотя и отличалась замечательной архитектурой. Она простояла там до тридцатых годов, пока большевики не решили что церкви там не место. Ее разобрали на кирпич и выстроили на ее месте школу. Там, во внутреннем дворе, оставался небольшой домик, где жили монахи и все это время, они продолжали проводить службы в своей маленькой обители. К сожалению, и его сейчас хотят отнять. Но мы проводим службы регулярно и наша церковь равноапостольной святой Марии Магдалины продолжает функционировать, не взирая ни на что. В конце концов, какая разница в размере и убранстве храма? Чище и светлее его может сделать только нравственность и духовное развитие настоятеля, он ведь обязан подавать пример для всех. «Стяжи дух мирен – и тысячи спасутся возле тебя!» – такими словами говорит об этом Святое Писание.

Фото: Дмитрий Дятлов