Петр Эразмович Качковский, видный киевский хирург, был приват-доцентом университета Св.Владимира. Именно ему принадлежал участок № 33 на Мало-Владимирской улице (теперь носящей имя Олеся Гончара). Здесь в 1908 году открыла двери новая хирургическая лечебница доктора Качковского. Архитектор Игнатий Ледоховский создал эффектное, запоминающееся строение (есть даже версия, что к постройке лечебницы причастен сам Владислав Городецкий). Это впечатление усиливается благодаря оригинальному скульптурному оформлению работы Федора Соколова. Интерьеры богато украшены – под стать солидности и состоятельности предполагаемых пациентов. Но Качковский оперировал не только богачей. Он был консультантом больницы для чернорабочих и хирургического отделения Кирилловских богоугодных заведений, бесплатно оказывал помощь детям в благотворительной амбулатории, лечил заключенных. Пышущего здоровьем, упитанного доктора знали и любили многие коллеги и жители города.

В апреле 1909 года Качковский рискнул с повышенной температурой поехать в тюрьму, где провел операцию. Вернувшись в свою лечебницу, где была и его квартира, он почувствовал себя совсем худо и слег. Два дня спустя захворавший врач начал жаловаться на боли в паховой области. Коллеги констатировали повышенный лейкоцитоз. Подозрения на грыжу или тифозное заболевание не подтвердились, а больной чувствовал себя все хуже. Собрался консилиум из полутора десятков лучших медиков, которые предположили аппендицит, осложненный тазовым нагноением. Качковского уложили на операционный стол. Сделали разрез в области правой подвздошной впадины с надрезанием брюшины, но патологии там не оказалось. Растерявшиеся врачи наложили швы на брюшину и провели разрез левой подвздошной впадины, однако и там ничего подозрительного не было. На следующий день началась агония, и несчастный хирург скончался.

По желанию родственников Качковского в сосуды тела был влит бальзамирующий раствор формалина, поэтому вскрытие производилось второпях и к однозначным выводам о причине смерти не привело. В протоколе вскрытия записали предположение «о каком-то остром лихорадочном заболевании вроде инфлюэнцы, давшем предрасположение к развитию послеоперационного перитонита». Попросту говоря, человек заболел гриппом, а врачи вообразили у него аппендицит, провели ненужную операцию и в результате вызвали воспаление брюшины и смерть. Прямо как в мрачном анекдоте: вскрытие показало, что больной умер в результате вскрытия.

Слухи об этом поползли по городу. Киевляне пришли в ужас. Получалось, что любой обыватель, схвативший простуду, может ни с того ни с сего умереть под ножом хирурга. Больные перестали доверять врачам. Коллеги, провожавшие Качковского на кладбище, слышали в свой адрес отчетливые выкрики из похоронной процессии: «Убийцы!» Ажиотаж остыл только после вмешательства авторитетнейшего специалиста, профессора Василия Образцова. Тот был свидетелем болезни и смерти Качковского, сопоставил все факты и связал нагноение в тазу с последствиями когда-то перенесенной умершим доктором болезни, о чем практически невозможно было догадаться в ходе лечения.

Три года спустя на могиле Петра Качковского устроили склеп, в котором был погребен также его брат – рано умерший студент Антон Качковский. Тем временем хирургическая лечебница на Мало-Владимирской, 33 вошла в историю. В сентябре 1911 года там умирал раненный террористом в Киевской опере премьер-министр Столыпин. Но в то время у лечебницы был уже новый владелец – хирург И.Маковский. А память о несчастном докторе Качковском хранит только усыпальница в Кирилловской роще. К сожалению, теперь подземелье, где покоились братья Качковские, разорено, а в разрушенном интерьере в медальоне с трудом угадывается погрудное изображение распятого Спасителя…


Интерьер склепа Качковских.