Первые русские государи, посетившие Киев, — Петр Великий и Елизавета Петровна останавливались в особых гостевых покоях Киево-Печерской Свято-Успенской лавры, специальных апартаментах, созданных монастырской администрацией для «ясновельможных». Лавра пыталась пойти дальше, задумав масштабное строительство собственного Кловского дворца. Впрочем, дворец не понравился государям, и они не проживали в нем, предпочитая находиться в старых лаврских покоях. Дворец в Липках выполнял совсем иные функции.

В 1749 году императрица Елизавета Петровна, гостившая тогда довольно долго в «матери городов русских», осознавая далеко не праздную роль города в прошлой и будущей отечественной истории и глядя на дикую запущенность Киева, наметила ряд общегосударственных мероприятий, направленных на его экономическое и политическое возрождение (Елизавета, в отличие от отца, воспринимала Киев не только со стратегических позиций). В годы правления императрицы Киев представлял собой местечковый населенный пункт с количеством жителей, недотягивающим даже до 40 тысяч, из которых около половины составляли военные. Но город сохранял величественные памятники прошлого, занимал стратегически выгодное положение вдоль русла многоводного Днепра. Елизавета также была очарована красотой города и постановила построить специальный дворец для пребывания там царской фамилии, лично выбрав для него место в Печерской части города. Освятили начало строительства в 1750 году. Спустя три года, поздней осенью 1753-го, дворцовый комплекс был готов к приему венценосных особ. В течение последующих двух лет приводилась в порядок плац — парадная площадь, возводилось каменное здание гауптвахты, составившее с дворцом единый архитектурный ансамбль.

Автором проекта императорского дворца в Киеве являлся не кто иной, как главный придворный архитектор Бартоломео Франческо Растрелли, занимавший эту должность тридцать три года! За этот период он выстроил такие выдающиеся произведения архитектуры, как Зимний дворец и собор Смольного монастыря в Петербурге, дворец графа Разумовского в подмосковном Перово. Изучая фундаментальные труды по истории отечественной архитектуры, сравнивая эти произведения, замечаешь много сходства. Так, необыкновенно похожи Андреевская церковь и собор Смольного монастыря, угадываются их общие черты (особенно в планировке), однако имеются и существенные различия. Петербургские и подмосковные произведения зодчего более сдержанны, киевские — перегружены деталями, которые, возможно, появились там благодаря мастерам, возводившим здания непосредственно на месте. В Киеве к этому приложили руку Андрей Квасов (начинал строительство дворца), Петр Неелов и Иван Мичурин (между прочим, автор генерального плана Москвы).

Первоначально дворец представлял собой одноэтажное каменное здание с деревянной надстройкой второго этажа. По сторонам главного корпуса были пристроены каменные флигели. Вот как описывал дворец девяносто лет назад киевский издатель Ящевский, опираясь на более ранние воспоминания: «По отзывам современников, дворец был украшен превосходной лепной работой. Огромные зеркала, драгоценные шелковые материи, прекрасной работы наборные паркеты и, вообще, все внутреннее убранство многочисленных комнат было в высшей степени изящно и драгоценно». В разные годы во дворце останавливались во время визитов в Киев не только представители царской фамилии, но и, при необходимости, когда чертоги пустовали, представители высшей знати. Начиная с 1776 года во дворце постоянно проживал со своей многочисленной свитой генерал-губернатор Малороссии, он же по совместительству киевский наместник, президент Второй Малороссийской коллегии, выдающийся российский полководец и фаворит императрицы Екатерины Его Сиятельство граф Петр Румянцев-Задунайский. Как пишет в «Малой энциклопедии Киевской старины» Анатолий Макаров, в то время «меблирован дворец был более чем скромно, и к приезду царицы Екатерины II в 1787 году тогдашний генерал-губернатор Румянцев был озабочен вопросом, где добыть подобающую случаю обстановку».

В 1812 и 1819 гг. сгорели последовательно один из флигелей и верхний деревянный этаж комплекса. Огонь уничтожил всю внутреннюю обстановку. Десятилетиями руины дворца представляли хотя и романтическое, но весьма печальное зрелище. Церковный деятель и паломник по святым местам, писатель Андрей Николаевич Муравьев, побывавший в Киеве в 1834 году, в день приезда (нужно сказать, что на самом деле тогда была глубокая ночь, и, видимо, он, не желая тревожить своим поздним визитом насельников Лаврской обители), устроил себе «малый приют в остатках сгоревшего дворца императрицы Елизаветы», который с того года был обращен в «Заведение искусственных минеральных вод». Была и такая страница в истории Царского дворца. В глубинах каменного фундамента имелось десять лечебных ванн, находились комнаты для приготовления минеральных вод, над ними устроили курзал, а остановиться на постой можно было в каменном флигеле, без особых удобств, но и не под открытым небом, чем и воспользовался наш путешественник.

Только в годы царствования Александра Освободителя на уцелевших нижних стенах надстроили капитальный каменный этаж. Во вновь отстроенном дворце остановились во время краткосрочного посещения Киева государь и его супруга Мария Александровна. Именно от имени Мария — нынешнее название дворца и примыкающего к нему сада. Царские чертоги освятили в год рождения Владимира Ульянова — дворянина Симбирской губернии, приказом которого в будущем была объявлена страшная война дворцам.

Здание было восстановлено по проекту архитектора Карла Маевского, который участвовал и в строительстве собора Святого Владимира. В упомянутом ранее труде Ящевского «Практический иллюстрированный путеводитель по г. Киеву» встречаем интересные подробности того, как выглядел дворец около ста лет назад: «Нижний этаж главного корпуса вместе с флигелями состоит из 55 комнат, назначаемых для кавалерских помещений, для прислуги и кухонь. Обширные дворы между главным корпусом и флигелями усажены вереницею тополей и отделяются от площади железною оградою, поддерживаемою каменными столбами, которые сохранились от времен Растрелли. Второй этаж главного корпуса назначается под помещение Августейших Особ и состоит из 26 покоев. Размеры дворца весьма значительны: длина его по фасаду около 28 погонных сажень (одна сажень в XVIII столетии равнялась трем аршинам, или 2 метрам 134 сантиметрам. — Авт.), а с павильонами, расположенными со стороны сада в одну линию, всего 54 сажени. Главный вход дворца с площади ведет через широкую величественную лестницу, украшенную стройными арками, в приемную залу, где красуются гербы Киева, Волыни и Подолии (Киев в то время являлся административным центром Юго-Западного края. — Авт.). Внутреннее убранство покоев отличается простотой и вкусом. Здесь нет ни мрамора, ни порфиры, нет обильной позолоты и, тем не менее, все исполнено красоты и величия. Простой цемент заменяет мрамор, изящная лепная работа карнизов и потолков только местами блестит позолотой. Соразмерность отдельных частей, приятное для глаз сочетание красок, повсюду строго выдержанный стиль — вот что производит этот удивительный эффект. Вся внутренняя отделка исполнена во вкусе Людовика XVI. Несмотря, однако, на обширность, красоту и изящество дворца, на богатое его убранство, издержки по устройству оказываются сравнительно незначительными; все постройки и выращивание сада обошлись около 300 тысяч рублей; внутреннее же убранство, как-то: меблировка, бронза и прочее — около 110 тысяч рублей».

В 1869 году по предложению Марии Александровны на месте тоскливой плац — парадной площади, утратившей свое прикладное значение, разбили Александровский парк. До той поры там проходили военные парады и народные гулянья, разводили для караула войска. Государыня ассигновала на обустройство парка 22 тысячи рублей — часть своих личных средств, что дало превосходный результат, так как устроители парка отчитались перед Марией Александровной за каждую (!) израсходованную копейку.

Интересно еще одно обстоятельство. Мариинский дворец в числе самых первых объектов был подключен к родившемуся в 1872 году первому в истории нашего города централизованному водопроводу. А дело было так. Выдающийся российский инженер и предприниматель Аманд Струве, связавший большую часть своей жизни с Киевом, подарил ему немало новшеств. В их числе — железнодорожный мост через Днепр (строившийся в 1870 году с применением впервые в европейской практике кессонов), конная железная дорога и электрический трамвай (1892 год, первый в России), централизованное газовое освещение города и, наконец, централизованный водопровод. Струве, пригласив для реализации проекта по внутренней установке водопроводных коммуникаций в отстраиваемом дворце архитектора Александра Шилле, который к тому времени был главным зодчим Киева, не прогадал. Шилле блестяще справился с задачей, надежно упрятав в недрах дворца все необходимые инженерные коммуникации.

Григорий Логвин, большой и тонкий знаток архитектуры древней и средневековой Украины, отмечал: «Нужно отдать должное архитектору Маевскому: он хорошо справился с трудной задачей восстановления утраченного второго этажа, сумев сохранить особенности творческого почерка знаменитого Растрелли. В отличие от холодной парадности того времени в киевском царском дворце поражает его домашность, уют. Особенно хорош парковый фасад с широкой лестницей, расстилающейся двумя маршами по сторонам невысокой террасы, расположенной в средней части фасада. Тенистые, свободно посаженные и разросшиеся деревья и обилие цветов дополняют картину уюта и интимности.» Такое сооружение, как Царский дворец в Киеве — труд многих талантливых архитекторов, скульпторов, золотых дел мастеров, строителей, столяров, инженеров коммуникаций и т. п. Именно поэтому, несмотря на все испытания, выпавшие на его жизненном веку, дворец продолжает радовать глаз и сегодня.

История Царского дворца как объекта, связанного с венценосными особами, как вы, уважаемый читатель, догадываетесь, оборвалась вскоре после Февральской революции. В апреле—октябре 1917 года в царских апартаментах размещался Киевский комитет РСДРП(б), революционный комитет и Киевский городской совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, очевидно, не имевших к царской фамилии ровно никакого отношения. В декабре того же года в бывших царских чертогах состоялся Съезд представителей РСДРП(б) Юго-Западного края. В 1919 году после ухода из Киева деникинцев апартаменты дворца временно занимал Совнарком Советской Украины. В следующем году в покои императорской семьи вселился штаб Киевского военного округа. Представляете, как постепенно, сменяя друг друга, временщики «добивали» интерьеры дворца? Это не Калигула с одной-единственной лошадью, которая наделала в истории столько шума. Во флигелях дворца, было время, размещался эскадрон прославленных буденовских войск.

В относительно мирное время, в 1923—1925 годах, украинский народный комиссариат образования ничтоже сумяшеся разместил в дворцовом комплексе Землеустроительный техникум. Дальше — лучше. Здесь же был обустроен Сельскохозяйственный музей с постоянно действующими промышленными и кустарными выставками. Сюда стало наведываться «трудовое купечество». О наборном паркете, составленном из 18 пород дерева, можно было только сожалеть.

К 125-летию со дня рождения Тараса Григорьевича Шевченко в бывшем Царском дворце открыли Республиканскую юбилейную выставку, реорганизованную в 1941 году в Центральный государственный музей Кобзаря. Вскоре началась Великая Отечественная война, последовала длительная оккупация города. 3 ноября того же года, в день, когда усилиями советских подпольщиков, возглавляемых отчаянным диверсантом, а по совместительству — руководителем большевистской подпольной группы Иваном Кудрей, был взорван Успенский собор лавры, загорелось здание Верховного Совета УССР. Выстроенное по проекту архитектора Владимира Заболотного, с тем чтобы закрыть вид на бывший царский дворец со стороны правительственной улицы Кирова (ранее — Александровской, теперь — Грушевского), здание с восьмиугольным сессионным залом, рассчитанным на 1000 мест, горело очень хорошо. А ведь годом ранее советская пресса взахлеб сообщала о присуждении Заболотному Сталинской премии. Огонь в любую минуту мог начать уничтожение соседнего с правительственным зданием музея Тараса Шевченко. Усилиями пожарных, победивших огонь в здании Верховного Совета, удалось спасти и сам Мариинский дворец, и фонды музея поэта-художника-революционера-демократа (разумеется, в одном лице). Долгие годы советская власть скрывала, что никуда не вывозила музей. Немцы отнеслись к Шевченко лояльно, разрешили отметить годовщину смерти этого выдающегося украинца. В годы оккупации в Киеве существовали улица и переулок, нареченные именем поэта еще до войны. Сам Иван Кудря, участники его подрывной группы были схвачены оккупационными властями и по предъявлении обвинений уничтожены в гестапо. После окончания войны Музей Кобзаря перебрался в здание на бульваре Шевченко, в особняк, принадлежавший до революции городскому голове, крупному благотворителю Павлу Демидову, князю Сан-Донато, а позднее — семье капиталистов и меценатов Терещенко. Само здание Мариинского дворца тихо (закрытым, то есть не подлежащим обнародованию в прессе постановлением) отошло в ведение ЦК КП(б) Украины. В прессе 1948 года лишь сообщили, что во дворце начались реставрационные и ремонтные работы. В это же время подверглось серьезной перестройке и здание Верховного Совета УССР. Для отмазки, в 1951 году в одном из флигелей бывшего дворца разместился Украинский республиканский комитет защиты мира. Там он обитал довольно долго. После утверждения украинской независимости весь комплекс бывшего Мариинского дворца перешел к Управлению делами администрации Президента Украины и по сей день благополучно служит официальной резиденцией главы исполнительной власти государства. В нем ныне — скромненько, но чистенько. Говорят, грядет капитальная реконструкция комплекса, которая влетит в копеечку. После ее окончания Мариинский дворец должен предстать во всей своей красе. Да и главный вход в него будет не со стороны тыла, как сейчас, а именно с центрального фасада, обращенного в сторону стадиона «Динамо» имени Валерия Лобановского. Когда-то именно отсюда можно было спуститься по широким лестницам к Долине роз и внушительных размеров озеру с прекрасной родниковой водой. Ныне на этом месте — вышеупомянутый спортивный комплекс, хотя с 1862 года и до установления власти трудящихся здесь размещалось общедоступное увеселительное заведение «Шато-де-Флер» со зданием кафешантана, в котором уживались и оперетта, и фарс, и интернациональная шансонетка…

Сегодня, ввиду особенной «взрывоопасности» некоторых народных депутатов, особенно «меньшевиков», уже дальние подступы к зданию Верховного Совета Украины преграждают современные «противопехотные» средства защиты. Но доступ к Мариинскому дворцу пока не ограничен. К нему можно подойти на довольно близкое расстояние, чтобы полюбоваться настоящим произведением искусства, которое пережило на своем веку, как видим, немало, но, на удивление, сохранилось. Местами даже неплохо.