Советский all inclusive
В 1970-е гг. позвонить с улицы можно было только из телефона-автомата. Главным ресурсом для звонка являлась «двушка» — медная монетка диаметром чуть меньше 2 см и достоинством 2 коп. Зашел в желтую кабинку с надписью «Телефон», опустил «двушку» в щель автомата, набрал номер — и говори сколько влезет. Длительность разговора ограничивалась разве что нетерпеливой очередью, которая минут через пять-семь начинала нервно постукивать по стеклу телефонной кабинки, мол, сколько можно…

Если срочно надо звонить, а «двушки» нет, бежали разменивать в ближайший газетный киоск или гастроном. А случалось, просто «стреляли» у прохожих. Наиболее запасливые граждане заранее копили «двушки». Самое обидное, если автомат «съедал» с таким трудом добытую монетку, но с абонентом не соединял и заветные 2 коп. назад не отдавал.

Квартирные телефонные аппараты были дисковые — кнопочные считались большой диковинкой и появились в начале 1980-х. Радиотрубок не было, разговаривающий был «привязан» к фиксированному месту расположения телефона (чаще всего их почему-то устанавливали в коридоре). Но если квартира большая и хотелось, чтобы разговаривать можно было всюду, следовало прибегнуть к одному из трех способов. Первый: поставить длинный-предлинный шнур, соединяющий трубку с аппаратом. Второй: установить внушительной длины провод от телефонной розетки до аппарата. Третий: оснастить квартиру несколькими параллельными аппаратами.
По телефону говорили о многом, но отнюдь не обо всем. Было распространено мнение, что все телефоны прослушивают и записывают на магнитофонную ленту. Причем записывают не только телефонные беседы, но и вообще все разговоры в помещении, в котором установлен аппарат. Писатель Виктор Некрасов обрисовывал типичную картину 1970-х: «В большинстве, я бы сказал, даже в подавляющем большинстве, известных мне московских, киевских, ленин­градских домов достаточно только заговорить о «политике», как на телефон наваливается подушка или втыкается каким-то особым образом карандаш». Впрочем, сам писатель, хоть и был близок к диссидентским кругам, к тотальной «прослушке» относился с иронией. «Никто почему-то не задается вопросом, — удивлялся он, — сколько же миллионов, миллиардов метров магнитофонной ленты должно прокрутиться в одном, допустим, только Киеве, если все телефоны подслушиваются, а магнитофоны (сколько их и сколько этажей они занимают!) не остывают».

Ежемесячная абонплата за квартирный телефон составляла 2 руб. 50 коп. Эта незначительная сумма (стоимость килограмма вареной колбасы) подразумевала all inclusive — никаких ограничений на продолжительность внутригородских разговоров и никаких дополнительных платежей, кроме абонплаты. Если телефон стоял в «коммуналке» (это называлось «квартирный телефон коллективного пользования»), абонплата составляла 4 руб. 17 коп. Каждая семья вносила свою долю — полтора-два рубля в зависимости от количества соседей.

Когда оказалось, что возможности телефонных станций сильно отстают от реальных потребностей населения, киевлянам начали устанавливать «спаренные телефоны». Проще говоря, к одной линии подключали номера двух абонентов, живущих, как правило, в соседних квартирах. Пока разговаривает один из них, другой пользоваться телефоном не может. А если один из «спаренных» чрезмерно говорлив (есть же, как известно, любители беседовать по телефону часами), то для другого телефонные блага иллюзорны. Абонплата за «телефон на блокираторе» составляла 2 руб.

Телефонная станция быстро сориентировалась: получать за эксплуатацию одной линии 4 руб. от «спаренных» абонентов намного выгоднее, чем 2 руб. 50 коп. от одного. Лоббирование вопроса завершилось успешно: в 1981 г. Совмин УССР разрешил подключать «спаренный» телефон к любому абоненту, даже не спрашивая его согласия. Достаточно лишь за десять дней письменно известить об этом владельца индивидуального телефона. А если его что-то не устраивает или он имеет льготы, — пусть едет на станцию и там отстаивает свои права.

Самодеятельность вне закона
В 1978 г. в телефонной жизни произошла революция. Согласно введенным правилам, телефонный аппарат, находящийся в квартире абонента, является его собственностью (раньше аппараты принадлежали телефонной станции). То есть при переезде можно забирать телефон (но не сам номер!) с собой. Новинкой было и то, что теперь абонент получал право без проблем ставить второй аппарат на свой номер. Достаточно для этого купить таковой в магазине (продавались только советские) и вызвать мастера со станции.

А чтобы граждане наконец прекратили заниматься самодеятельностью — бесконтрольно устанавливать параллельные аппараты, переносить розетки, удлинять провод, — государство снизило расценки на эти услуги. Так, установка параллельного аппарата вместо 5 руб. стала стоить 2 руб. 30 коп. В пять раз подешевела установка розеток: не 4 руб., как раньше, а всего 80 коп. А каждая дополнительная розетка теперь обходилась в 1 руб. 20 коп. вместо прежних 2 руб. И, конечно, категорически запрещалось самостоятельно ремонтировать телефоны. Следовало обращаться в одно из 34 бюро ремонта (именно столько их было в Киеве в конце 1970-х) — в зависимости от АТС, к которой подключен абонент. Все бюро работали с 8 до 20 ч., в субботу — до 17.30.

К абоненту выезжал мастер. Он имел при себе удостоверение Киевской городской телефонной станции с фотографией и печатью. А поскольку в городе активизировались аферисты, проникавшие в квартиры под видом сотрудников телефонных станций, социальная реклама призывала людей не стесняться проверять у визитера наличие удостоверения, а также смотреть на срок его действия.

Слова любви
Междугородние разговоры заказывали через телефонистку в службе «07». Соединение осуществлялось в течение часа. Минимальная плата взималась как за трехминутный разговор. Беседа длительностью более трех минут оплачивалась поминутно, причем неполная минута засчитывалась как полная. Тариф зависел от расстояния до вызываемого города. Срочный заказ (без часового ожидания) оплачивался втрое дороже обычного.

Те, кто хотел сэкономить, звонили ночью: в будние дни с 0 до 7 ч. звонки были на 50% дешевле. Бесконечное ожидание абонентом, когда же телефонистка соединит его с другим городом, замечательно описано Владимиром Высоцким в песне «07» («Эта ночь для меня вне закона…»). За длительностью разговора следила телефонистка. Когда заказанное время истекало, в трубке звучал ее голос: «Пожалуйста, заканчивайте!».

Своеобразной льготой — негласной — пользовались влюбленные парочки. Именно они, как правило, являлись ночными абонентами. А телефонистки, дамы преимущественно бальзаковского возраста, с удовольствием слушали их щебетание, особенно если молодой человек обладал красивым голосом, читал возлюбленной лирические стихи и говорил о чувствах в возвышенном стиле.

В таких случаях заказанный трехминутный разговор длился и десять, и двадцать минут, и даже всю ночь. Телефонистки смахивали слезу умиления и не прерывали… Но стоило влюбленным перейти, например, к обсуждению сроков следующей встречи, в трубке немедленно возникал голос телефонистки и требовал говорить про любовь, иначе прервет. «Девушка, — однажды взмолился молодой человек, — мне очень нужно решить важный вопрос!». Телефонистка возразила: «Но вы так красиво говорите о любви… нашим девочкам нравится». Впоследствии льготный часовой интервал расширили — скидки начинались уже не с полуночи, а с 18 ч. Зато размер скидки уменьшился до 25%.

С введением автоматической связи звонить стало проще. Теперь человек сам набирал код города и номер абонента. Исчезло разделение звонков на обычные и срочные — все стали срочными. Но оплачивались как обычные. Причем минимальная плата взималась уже не за три, а за одну минуту.

Был и еще один вид междугородной связи — видеотелефон. В составе Киевской междугородной телефонной станции уже в 1970-е годы имелась служба междугородного телевидения — фактически тогдашний скайп. Заказывали услугу по телефону 25-32-97, а в условленное время являлись на специальный пункт видеосвязи по ул. Ленина, 32. Словом, новое — это хорошо забытое старое.