Стус говорил только на украинском языке, объясняя: «Моя мова — мамина»

1. Василь Стус появился на свет 6 января 1938 года — в канун Рождества, на Святвечер. Спустя годы, находясь в лагере особого режима, он спросил у старого заключенного, глубоко верующего человека: что означает родиться в такой день. В ответ услышал: «Это милость Божья, счастье. Но кому много дается, с того много и спросится».

Мальчик был четвертым, младшим, ребенком у Илины (Елены) Яковлевны и Семена Демьяновича Стусов, живших в селе Рахновка на Виннитчине. Глава семьи, крепкий хозяин, поздно вступил в колхоз и был взят властями «на заметку». Спасаясь от притеснений, Стусы, как и тысячи других «беглых» селян, подались на Донбасс — в Сталино (нынешний Донецк), где им пришлось все начинать с нуля. «Все детство мое было с тачкой, — вспоминал Василь Стус. — То везли картошку с поля, то возил уголь, собранный на терриконе. Тяжело — жилы чуть не лопались. А должен толкать тачку…»

2. Василю еще не исполнилось шести лет, когда он отправился в школу. Родители, оставлявшие сына дома на хозяйстве, не сразу узнали об этом. С наступлением холодов учительница спросила у мамы, почему Василько ходит на уроки босиком. Мать всполошилась: «Какая школа? Он еще маленький». Но учительница уговорила ее отпускать сына на занятия: «Я его старшим ставлю в пример. Говорю: «Стусик, выйди к доске». Он тянется на цыпочках и пишет…»

В 16 лет Василь закончил школу с серебряной медалью и без экзаменов поступил на украинское отделение Сталинского педагогического института, позже Донецкого университета (этот же вуз заканчивал Иван Дзюба). Лето перед первым курсом Стус провел на железной дороге, зарабатывая деньги на костюм и радиолу. В группе он был самым младшим. В аудиторию приходил первым и сразу открывал книгу. В его портфеле, вспоминали однокурсники, всегда находилось что почитать: Кант, Ницше, Монтень… Стус самостоятельно выучил латынь. Хорошо знал немецкий язык: читал Гейне в оригинале, без словаря. И на лекциях по немецкому переводил текст «с листа». А отвечал только на родном украинском языке. «Моя мова — мамина», — признавался он близким друзьям. «Ты что, сука, по-человечески говорить не умеешь? — как-то услышал он в свой адрес в рабочей столовой. — Что ты лепечешь: «Дайте на перше, дайте на друге». Стус схватил обидчика и поднял вверх со словами: «Замовчи, негiднику!» В то время он уже преподавал украинский язык в горловской средней школе № 23. А перед тем были три года службы в армии. В военную часть Стусу пришла телеграмма от Андрея Малышко, который поздравил молодого поэта с первой публикацией в «Литературной Украине». Свое будущее Василь Стус связывал с литературой. И когда в Горловке ему предложили вступить в партию с перспективой стать директором школы, он отказался.

3. 1 ноября 1963 года Василя Стуса зачислили в аспирантуру Института литературы АН УССР. В Киеве он вошел в круг украинских шестидесятников. Обрел друзей. И встретил свою любовь и будущую жену — Валентину Пепелюх, которая стала первым слушателем его стихов. Стусу было 27 лет, когда его жизнь круто изменилась. 4 сентября 1965 года в столичном кинотеатре «Украина» состоялась премьера фильма Сергея Параджанова «Тени забытых предков». Премьера вылилась в акцию протеста против арестов, начавшихся в среде украинской интеллигенции (арестовали тогда и близкого друга Стуса Ивана Свитличного). «В кинотеатре я сидела рядом с Василем, и встали мы вместе. Он отчаянно выкрикивал что-то в поддержку призыва Черновола: «Кто против тирании, встаньте!» И дрожал каждой клеточкой своего тела», — вспоминала Михайлина Коцюбинская. В сохранившейся объяснительной записке аспиранта Стуса есть слова: «Я не мiг стерпiти. Я не мiг мовчати!» Из аспирантуры его сразу же исключили. Он устроился на работу кочегаром. Слово «литература» в его трудовой книжке больше уже никогда не фигурировало — был формовщиком в литейном цехе, проходником на руднике, разнорабочим, а также и учеником намазывальщика затяжной кромки на конвейере производственного обувного объединения «Спорт» (проще говоря, смазывал клеем кроссовки). Стихи писал в свободное от работы время.

4. О смене своего социального статуса он сообщил невесте. «Ну и что, разве ты после этого будешь другим?» — сказала Валентина. Между тем ее отца люди в штатском несколько часов уговаривали повлиять на дочь, которая собирается замуж за Стуса. «Что поделаешь, если она его любит, — сказал отец. — Это судьба». Василь и Валентина расписались 10 декабря 1965 года. У них родился сын Дмитрий.

5. На пятилетие Дмитрика, 15 ноября 1971 года, к Валентине и Василю Стусам пришли в гости Вячеслав Чорновил, Иван Дзюба, Евген Сверстюк, Иван Свитличный… Очевидно, факт сбора известнейших шестидесятников окончательно убедил власти в «опасности» Стуса. 13 января 1972 года поэта арестовали и возбудили уголовное дело за «систематическое изготовление и распространение документов, порочащих советский государственный и общественный строй».

Свой первый срок поэт отбывал в лагерях в Мордовии. Оттуда он еще мог посылать стихи в письмах: записывал их сплошной строкой и заменял (для цензуры) отдельные слова похожими по звучанию: «тюрьма — юрма, Україна — Батьківщина…» Когда однажды надзиратели конфисковали его тетрадь со стихами, товарищи Стуса по лагерю решили спасти то, что осталось, выучив наизусть черновик рукописи. Ленинградский филолог Михаил Хейфец (он сидел за свое предисловие к самиздатовскому сборнику Иосифа Бродского) не знал украинского языка, но ради Стуса выучил. «В карцере сидит человек, имя которого с любовью и поклонением будут повторять дети и внуки сегодняшних украинцев, — объяснял Хейфец надзирателям (он вспоминает об этом в своей книге «Украинские силуэты», написанной уже в Израиле). — Если вы замучите его, украинский народ неизбежно проклянет вас, как он до сих пор проклинает мучителей Шевченко. Они ведь тоже исполняли приказы своего начальства…»

«Мне вшили зэковский желудок, он только баланду принимает», — шутил поэт после операции

6. Когда в камере уголовник ранил Стуса заточкой, у поэта открылось внутреннее кровотечение, он потерял сознание. Медицинскую помощь ему не оказывали. И только после голодовки, организованной на соседней, женской, зоне Ириной Калинец и Надией Свитличной, умирающему прислали врача. В больнице поэту удалили две трети желудка. Он шутил по этому поводу: «Мне вшили зэковский желудок, он только баланду принимает».

7. Вернувшись в Киев в августе 1979 года, Василь Стус вступил в Украинский Хельсинский союз. Спустя полгода он был снова арестован и проходил по делу уже как «особо опасный рецидивист». Ему дали 10 лет лагерей усиленного режима и пять лет ссылки. В обращении академика Сахарова к руководителям стран — участниц Хельсинского акта говорилось: «1980 год ознаменовался в нашей стране многими несправедливыми приговорами и преследованиями правозащитников. Но даже на этом трагическом фоне приговор украинскому поэту Василю Стусу выделяется своей бесчеловечностью. Жизнь человека ломается без остатка — как расплата за элементарную порядочность и нонконформизм, за верность своим убеждениям, своему «я»… Приговор Стусу должен быть отменен…»

8. 4 сентября 1985 года, ровно через 20 лет после акции протеста в кинотеатре «Украина», Василь Стус погиб в карцере лагеря ВС-389/36 в Пермской области, где содержались «особо опасные государственные преступники». «28 августа, уходя в карцер, Василь сказал своему сокамернику Леониду Бородину, что объявляет сухую (без воды) голодовку, — вспоминает бывший политзаключенный, правозащитник Василий Овсиенко. — «Какую?» — спросил Бородин. — «До конца». Это означало — до тех пор, пока с него не снимут лживые обвинения: якобы он в рабочее время лежал на нарах в верхней одежде», а «на замечание гражданина контролера (надзирателя) вступил с ним в пререкания».

9. Есть версия, что поэт погиб так: надзиратель специально выдернул стержень, которым крепились нары, и они упали на заключенного. Сын поэта Дмитрий Стус считает иначе: «В карцере ледяной холод, спать невозможно, паек ограничен — человек за десять дней крайне слабеет. Можно ли выдержать там без воды и еды? Думаю, что в ту ночь отец, абсолютно истощенный физически, просто не смог опустить 90-килограммовые нары, и они упали на него. А надзиратель не придал значения глухому удару — он спешил смотреть телевизор или доигрывать партию в карты…»

10. Поэта, ушедшего из жизни в 47 лет, в том же возрасте, что и Тарас Шевченко, спешно похоронили в селе Кучино Пермской области. На колышке с табличкой имя не указывалось, значилась только цифра 9. Почти невозможно было представить, что спустя четыре года прах Василя Стуса и его лагерных побратимов Юрия Литвина и Олексы Тихого будет перевезен в Киев, на Байковое кладбище придут десятки тысяч людей. Как и то, что у безымянного зэка, похороненного под номером 9, после смерти выйдут девять(!) томов произведений. И произойдет чудо посмертной встречи поэта с читателями…