Кажется, будто бы «ненька», удерживающая над собой «гілочку калини», соперничает с другой «матерью», в прошлом — родиной. Шестнадцатиметровый меч, коим уже два десятка лет творение Вучетича угрожает Левобережью, Москве и Киево-Печерской лавре, конечно же, несравнимо агрессивнее скромной дивчины с золотой «веточкой». Помпезная колонна, окруженная со всех сторон такими милыми глазу колонночками коринфского ордера, хотя и не переплюнула по высоте монфераново детище в Петербурге, но все же однозначно пытается доказать, что многие выдающиеся произведения архитектуры, наблюдая за величием киевского шедевра, могут отдыхать.

По правде говоря, строительство монументов подобного рода для нашего города — явление ординарное. Все-таки Киев — «Мать (Отец?) Городов Русских»! Знаменитая «мечта киевлянина» на площади Победы, заботливо оставленная в назидание потомкам на радость многочисленным киевлянам и гостям, — промежуточное звено в сложной цепи городских памятников, об истории рождения, жизни и гибели которых я расскажу.

Самый первый памятник «просвещенного» Киева появился у нас почти двести лет назад. Он и сейчас украшает днепровскую набережную. Это — восемнадцатиметровая колонна, сооруженная над Крещатицким источником, в том самом месте, «где Благоверного Великого князя Владимира дети крещены».

Памятник этот упорно именуют «колонной Магдебургского права», ссылаясь на то, что при правлении Александра Первого Киев вновь получил право пользоваться привилегией городского самоуправления и в ознаменование этого ученику самого Джакомо Кваренги, архитектору Андрею Меленскому поручили создать памятный знак. На самом деле колонна, сооруженная талантливым зодчим, венчала собою другой памятник — часовню с природным источником, из которого киевляне веками брали весьма целебную воду, и над которым долгие годы, сменяя друг друга, возвышались культовые сооружения в память Крестителя Руси Владимира.

Интересно, что источник почитался в числе главнейших святынь Православия. После строительства каменной часовни, которую и увенчала многометровая колонна, здесь же появились соответствующие надписи: «Святому Владимиру, Просветителю России» и «Усердием Киевского гражданского общества, за утверждение прав и привилегий, Императору Всероссийскому Александру I». На мгновенье остановимся и попробуем еще раз вчитаться в слова: «усердием… общества». Это означает, что средства на установку колонны и строительство каменной часовни собирал город. Не случайно колонну возводили долгих шесть лет! Средств требовалось много, а трудовые копейки, по понятной причине, рекой не лились.

Сегодня нижний памятник князю Владимиру, он же «памятник Магдебургскому праву» часовни не имеет. Ликвидирован и источник, к которому совершались в дни больших праздников крестные ходы от всех киевских церквей. Там теперь устроен арочный проем. К колонне ведет изрядно обветшавшая лестница. При хроническом отсутствии банальных туалетов местность, где Великий Князь крестил своих детей, в дни всенародных празднеств и гуляний становится общедоступным сортиром «просто неба».

28 сентября 1853 года произошло два исторических события: открытие постоянного каменного моста через Днепр и освящение памятника святому Владимиру.

Созданная за три года напряженной работы, отлитая в Петербурге Петром Клодтом фигура князя заняла место на величественном постаменте, сооруженном по проекту выдающегося архитектора Константина Тона (достаточно вспомнить его Храм Христа Спасителя). Еще один крупный художник Владимир Демут-Малиновский украсил пьедестал памятника прекрасным барельефом «Крещение киевлян». Кирпичный постамент обложили чугунными плитами.

На высоте двадцати метров держит князь свой тяжелый крест. Когда-то в крест были вмонтированы газовые рожки, позже замененные электрическими лампочками. Этот «полыхающий» крест был виден паломниками за многие версты до Киева, служил своеобразным маяком.

О памятнике ходили многочисленные легенды. Так, старожилы якобы уговорили немцев, оккупировавших Киев в 1941 году, не взрывать монумент, ибо его тяжеленный постамент не что иное, как крышка шахты, где бьют мощные родниковые ключи, способные затопить весь город.

В историю Киева и всего Юго-Западного края вошел граф Алексей Бобринский, которому наш город обязан появлением первой железнодорожной ветки, связавшей его с Балтой. Кроме того, граф был учредителем первой в России железной дороги, связавшей Петербург с Царским селом, и основателем опять-таки первого в Юго-Западном крае Смелянского сахарного завода. Промышленник и меценат, Алексей Алексеевич был удостоен редчайшего (по тем временам) вида почестей — прижизненного памятника. Его строила не держава. Памятник сооружался за счет добровольных пожертвований промышленников, благодарных киевлян. Статуя работы академика архитектуры Ивана Шредера была установлена на постамент, созданный Монигетти. Граф был изображен в полный рост, в накидке на плечах (символ неутомимых странствий), опирающимся ногой на рельс и смотрящим в сторону железнодорожной станции. Открытый в феврале 1872 года памятник простоял пятьдесят четыре года. В 1926 году фигура была переплавлена в литейной мастерской завода «Арсенал». Видимо, там же уничтожили и аннотационную доску с надписью «Полезной деятельности графа Алексея Алексеевича Бобринского», который к тому времени был уже, разумеется, «бесполезным». Сам постамент разобрали в марте 1932 года. Позже место опального графа занял «грозный всадник» Николай Щорс.

На средства воспитателей и воспитанниц Института благородных девиц в 1880 году был построен памятник императору Александру II. Его установили в боковом сквере у главного входа в здание. Постамент украшала надпись «Любвеобильному Отцу от Киевского института». С приходом большевиков бронзовую фигуру переплавили, а на постамент водрузили бюст одного из сотрудников НКВД. Как известно, здание с его глубокими и глухими подвалами использовали в годы ежовщины «по назначению».

Следуя хронологии, перенесемся в год 1888, когда 11 июля был торжественно освящен и открыт памятник Богдану Хмельницкому. Судьба этого монументального сооружения весьма любопытна. Мысль о постановке памятника, знаменовавшего присоединение Украины к России, возникла еще в середине XIX века. Однако царь «дозволил» сбор средств лишь в 1870 году. Деньги жертвовали неохотно. По подписке собрали лишь 25 тысяч рублей. В целях экономии автор эскизных рисунков отказался от многих элементов предполагавшейся многофигурной композиции. Так, не оказалось в окончательном варианте задуманных барельефов «Битва под Збаражем» и «Въезд войска Хмельницкого в Киев», скульптур убитого поляка, бегущих от гетмана еврея и иезуита. Не нашлось места кобзарю, в образе которого угадывался Тарас Шевченко, и отрывку из стихотворения: «Та не буде лучче, та не буде краще, як в нас на Вкраїні. Що не має жида, що не має ляха, не буде й унії». По политическим мотивам царь запретил лошади топтать польское знамя. Неизвестно, сколько бы воды утекло в Днепре, прежде чем начали возводить монумент, если бы Морское ведомство не передало для статуи 1 600 пудов старой корабельной меди.

В 1879 году скульптор Пий Велионский отлил в Петербурге на заводе Берда статую гетмана, а его коллега Артемий Обер — лошади. Доставленные в Киев, они восемь лет пролежали «под домашним арестом» во дворе Старокиевского полицейского участка. Все ждали, когда воздвигнут постамент. Город передал архитектору Николаеву 30 кубических саженей гранитных глыб, оставшихся после возведения опор Цепного моста. Из них и соорудили основание.

Легкие разногласия при установке памятника были вызваны направлением хвоста лошади, так как с одной стороны на площадь выходит Михайловский монастырь, с другой — Софийский собор, а с третьей — Присутственные места. В конце концов, статую развернули так, что гетманской булавой Хмельницкий стал указывать в сторону Москвы, что долгие годы трактовалось неоднозначно.

Скромный обелиск из коростышевского гранита работы архитектора Николаева установили 14 июля 1889 года киевляне в память о генерал-губернаторе Дрентельне. Поставили сооружение на Владимирской горке, на том месте, где у него произошел инфаркт, и он, упав с лошади, погиб. Случилось это, видимо, от нервного перенапряжения 15 июля 1888 года, в день, когда город грандиозно праздновал 900-летие крещения Руси. Памятник разрушен в середине 20-х годов.

Еще в 1872 году городской голова Демидов, князь Сан-Донато сделал первое пожертвование на сооружение памятника императору Николаю I, который много сделал для развития Киева. В его царствование и при инициативе государя в нашем городе появились Университет и Первая гимназия, Институт благородных девиц и Владимирский кадетский корпус, Цепной мост…

Деньги на памятник жертвовали охотно. Так, на дело строительства киевские купцы отчисляли часть сборов при выборке торговых документов (собрано 37 тысяч рублей), а Дума в течение трех лет выделяла для этой цели по десять тысяч. Военное ведомство пожертвовало 2 000 пудов меди, наследники помещика Ярошинского доставили из своих каменоломен 60 000 пудов гранита, который Юго-Западная железная дорога перевезла бесплатно. Закладка памятника произошла в 1893 году, а спустя три года его уже освятили. Победитель всероссийского конкурса академик скульптуры Матвей Чижов за статую императора был удостоен высшей награды — Большой золотой медали Парижской академии искусств. Это не остановило вандалов. В 1918 году сняли и уничтожили статую, позже разгромили постамент. Правда, из части гранита сделали надгробие Михаилу Грушевскому на Байковом кладбище. В 1939 году место царя занял Кобзарь.

Существовали в городе и менее притязательные памятники. Дожил до наших дней и находится на площади Славы скромный памятник Пушкину работы скульптора Роберта Баха и архитектора Скиавони. Сооруженный на средства учителей и воспитанников Киево-Печерской гимназии, он был открыт в 1899 году.

Все тот же Скиавони создал памятный знак в честь окончания работ по обустройству Киевской гавани (1899 год). Обелиск возвышался в самом начале Спасской улицы.

Сиротский приют имени императора Александра III Юго-Западной железной дороги на средства ЮЗЖД открыл в 1909 году на своей территории (Демиевка) памятник государю. Десять лет спустя работу архитектора Николаева уничтожили.

Памятник Михаилу Глинке появился в 1904 году в Музыкальном переулке в день столетия композитора. Этому монументальному сооружению повезло. В 1955 году его не уничтожили, а перенесли в парк, где он и по сей день стоит неподалеку от Мариинского дворца.

История возведения памятника княгине Ольге, апостолу Андрею Первозванному, просветителям Кириллу и Мефодию достаточно хорошо известна. Поэтому буду лаконичен. Создавался он авторским коллективом в составе Кавалеридзе, Балавенского, Сниткина и Рыкова.

Памятник появился благодаря усердию Военно-Исторического общества. Его торжественно открыли 3 сентября 1911 года. Задумывался он как один из нескольких, которые планировалось установить на «историческом пути» на всем протяжении от Михайловского монастыря до Софийского собора. Замысел этот не осуществили из-за отсутствия средств. Даже на памятник княгине Ольге деньги выделил царь.

В 1919 году статую княгини сбросили с постамента. На ее место водрузили бюст Шевченко. Фигуры апостола и просветителей зашили фанерой. Вскоре фанера рассыпалась, и кобзарь оказался в странном соседстве. Поляки, оккупировавшие город, не пощадили великого поэта.

В 1923 году красноармейцы сбросили боковые статуи, а в 1926 году разобрали постамент. Этот памятник, уже не в бетоне, а в мраморе восстановлен в наше время.

Еще до революции планировали открыть в Киеве на Караваевской (Толстого) площади памятник Тарасу Шевченко. Даже объявили подписку. Собранных денег было очень мало. Многочисленные проектные конкурсы результата не принесли. А потом началась Первая мировая война. Киев стал прифронтовым городом с его специфическими, далеко не эстетическими функциями.

В 1911 году Царскую (Европейскую) площадь украсил грандиозный памятник Царю-Освободителю Александру II. Автор Этторе Ксименес победил во Всемирном конкурсе. Деньги на сооружение шедевра монументальной архитектуры собирались по всероссийской подписке (200 тысяч рублей). Освятили его 30 августа 1911 года в присутствии императора, премьер-министра Столыпина, обер-прокурора Синода Саблера, шефа жандармов Курлова, болгарского царя Фердинанда и прочая, прочая, прочая… Страна праздновала 50-летие отмены крепостного права. Киевские торжества были пышными и омрачились убийством Петра Аркадьевича Столыпина. Как водится, после октября статую государя, фигуры милосердия, правосудия и подданных переплавили, а постамент использовали как рекламный щит Пролетарского сада. Позже выше этого места красовался вождь и учитель Сталин.

Последним памятником дореволюционного Киева стал монумент Кочубею и Искре. Довольно неказистое произведение военного инженера скульптора Самонова простояло недолго (1914—1923 гг.). Сейчас на постаменте установлена пушка.

Конечно же, и в дореволюционном монументальном искусстве было много низкопробных произведений (Киев здесь не исключение), но были и подлинные шедевры, уничтоженные бессовестными решениями идеологов новой эры. Так случается всегда: во время судьбоносных для страны и нации преобразований уходят в небытие памятники старой идеологии, возникают новые. В современном Киеве есть целый ряд удачных памятников и скульптур малых форм. В первую очередь, это скульптуры Паниковского, Яковченко, героев комедии «За двумя зайцами», Шолом-Алейхема…

Вызывает, мягко говоря, удивление бронзовая конная статуя в честь гетмана Сагайдачного. Ее архитектурное и скульптурное решение — образец кича в современном искусстве.

Будем надеяться, что таких ляпсусов в обновляемом Киеве будет не так уж много.

  P.S. «По окончательном устройстве города последовал целый ряд празднеств. Во-первых, назначен был праздник по случаю переименования города из Глупова в Непреклонск; во-вторых, последовал праздник в воспоминание побед, одержанных бывшими градоначальниками над обывателями; и в-третьих, по случаю наступления осеннего времени, сам собой подошел праздник «предержащих властей»…

Праздники должны были отличаться от будней только тем, что в эти дни жителям, вместо работ, предоставлялось заниматься усиленной маршировкой».