В поисках хотя бы одной таблички с номером обежала квартал по периметру. Почему-то тамошние кафе-рестораны до сих пор не потрудились себя обозначить. Спасибо сотовой связи и Ирине Климовой, завотделом Шолом-Алейхема Музея истории Киева, которая согласилась показать «Новой» заветные метры.

Двухэтажное помещение, чуть больше 200 кв. м, пока ничем не примечательно, кроме стеклянного фасада в тон соседям — банку и кофейне. Ремонтные работы здесь еще не начинались. Поднимаюсь на второй этаж: налево — комната с видом на огромный телеэкран внутри квартала, направо — с уже упомянутой стеной. «Стеной плача», — в шутку заметил коллега Ирины Борисовны. Хотя почему в шутку? Ведь музей действительно обещает стать местом паломничества людей, которым небезразлично творчество писателя. Да и просто любопытным, которых может заинтересовать интерьер квартиры среднестатистического киевлянина конца XIX — начала XX вв.

К сожалению, вещей, принадлежащих непосредственно писателю, практически не осталось. Еврейские погромы, гражданская война, последующие ужасы Великой Отечественной все уничтожили. Сам дом чудом уцелел, хотя и утратил презентабельный вид. Потуги с его реставрацией и обустройством мемориального музея оказались напрасными — здание не вписывалось в концепцию бизнес-центра. Тем более удивительно, что сохранился кусочек стены, на которую смотрел сам Соломон Рабинович (настоящее имя Шолом-Алейхема).

Над сбором материала коллектив музея работал три года. Помимо антикварных вещей того времени, здесь можно будет познакомиться с обрядовыми предметами, документами, рукописями, фотографиями, работами художников, которые иллюстрировали произведения Шолом-Алейхема. Будет здесь и театральный отдел, ведь творения писателя очень любят режиссеры. Все вместе образует наглядное пособие по изучению еврейской истории и культуры, в частности культуры идиш, о которой, как заметила Ирина Климова, даже сами евреи мало что знают.

Чем интересен Шолом-Алейхем Киеву? Заядлые театралы, книгофилы, представители других творческих профессий могут счесть вопрос некорректным. А горожанам, чьи интересы теряются где-то между игрой в «однорукого бандита» и рулеткой в казино, это, возможно, и не нужно. Но существует прослойка населения, которая и рада бы, да вечно занята, чтобы культурно обогащаться. В этом отношении месторасположение музея на пересечении деловых и развлекательных путей может сослужить хорошую службу.

Интересно, что сказал бы по этому поводу сам Соломон Наумович? Наверное, сострил бы что-нибудь в своем духе.

 

 

 

«Отец» Тевье-молочника

Шолом-Алейхем («мир вам» — традиционное еврейское приветствие) родился в местечке Переяслав под Киевом. В 15 лет, вдохновленный «Робинзоном Крузо», написал собственную версию повести и решил стать писателем. После окончания школы в 1876 г. стал репетитором дочери богатого еврейского предпринимателя Ольги Лоевой, позже ставшей, вопреки воле отца, женой будущего писателя и родившей ему шестерых детей. С 1883 г. Соломон Наумович старается писать исключительно на идиш, придав языку, считавшемуся жаргоном, литературную форму. В Киеве жил на съемных квартирах, в том числе на Большой Васильковской, где написал главы из знаменитого «Тевье-молочника». В произведениях писателя широко представлена киевская тематика, хотя сам Киев и фигурирует в них под вымышленным именем Егупец, а вот названия улиц и кофеен — настоящие. Критики называют его еврейским Марком Твеном за сходство стиля и любовь к литературе для детей. Кстати, при встрече с писателем Марк Твен заметил, что считает себя американским Шолом-Алейхемом. После погромов в 1905 г. Соломон Рабинович уезжает с семьей в Швейцарию, затем — в Германию. В 1914 г. как русский подданный был выслан из страны, перебрался в Нью-Йорк, где прожил последние годы. Похоронен в 1916 г. на кладбище в Квинсе, хотя всегда мечтал быть погребенным в Киеве рядом с отцом. В 1966 г. в столице в его честь назвали улицу, а в 1997-м — на ул. Бассейной открыт памятник, позже перенесенный на ул. Рогнединскую.