Для транспортировки гривен из Канады в целях конспирации зафрахтовали неказистое судно”

– Валентина Афанасьевна, вы были в курсе разработанного вашим мужем плана печатания и доставки гривни в Украину?

– Что вы! Никогда ни о чем подобном Вадим мне не рассказывал. Сейчас-то мы знаем, как создавалась гривня, а тогда это происходило в условиях строжайшей секретности. Спустя годы, когда в 1996 году гривню официально ввели в обращение, некоторые подробности я узнала из прессы, кое-какие нюансы уже и муж мог рассказать.

– Например…

– О том, что в целях экономии гривню доставляли в Украину морским путем. Чтобы никто не заподозрил перевозку столь ценного груза, зафрахтовали неказистое судно. Офицеров охраны, сопровождавших партию новой украинской валюты, переодели в форму моряков. Все было рассчитано до малейших деталей. Больше всего остерегались не контрабандистов или пиратов, а… россиян. Они были против наших купоно-карбованцев, хотя сами же в 1991 году оставили Украину без рублевой наличности. После обретения независимости в нашей стране накопилось несколько вагонов рублевых денег, но все они были ветхими. Новые поступления банкнот прекратились. Для выплаты зарплат на первых порах пришлось довольствоваться ветхими купюрами и срочно переходить на купоно-карбованцы.

Независимая Украина не имела ни собственной печати, ни опыта выпуска денег. По приглашению Вадима Петровича в Киев приезжали западные специалисты, с которыми он консультировался по этим вопросам. Сам летал в командировку в Канаду и за короткое время создал украинскую платежную систему, начиная от дизайна гривни и заканчивая уставом Нацбанка.

Муж закрывался в своем рабочем кабинете, чтобы никто не мешал, и все проекты от начала до конца разрабатывал сам. Может, что-то подготовленное коллегами и использовал, но в основном писал сам. Виктор Ющенко, который с 1990 года работал в подчинении у Вадима Петровича в банке “Украина”, вспоминал, как готовились документы: “Мы старались, каждое слово вылизывали, приносили текст на подпись Вадиму Гетьману, а он глянет – и бросает бумаги веером на край стола: “Что вы мне за галиматью принесли?” Все переписывал. Это сейчас я со смехом об этом рассказываю, а тогда нам было не до смеха”.

Раньше у Вадима Петровича была черная густая шевелюра, а спецоперация по доставке гривни в Украину стоила ему седых волос.

– Из загранкомандировок Вадим Петрович обновки вам привозил?

– Конечно. И даже в поездках по Советскому Союзу муж постоянно что-то присматривал. Раньше ведь все приходилось доставать – или в очереди стоять, или переплачивать. Вадим записывал в записную книжку все размеры обуви, одежды детей, мои размеры. В последнее время, когда начались заграничные командировки, к этому списку добавились невестка, внуки – всем дедушка привозил подарки! И все покупки оказывались впору: Вадим специально брал с собой сантиметр.

Причем ни один день рождения родных и близких не застал мужа врасплох. Он никогда не восклицал в последний момент: “Ой, а что дарить?” К каждой дате у Вадима был заранее подготовлен подарок.

– Какой праздник в вашей семье был самым любимым?

– Новый год. Изумительный Новый год у нас был, когда внучке Маринке исполнилось четыре годика – самое время радоваться и верить подаркам от Деда Мороза. Как раз накануне Вадим Петрович привез множество новогодних сувениров: какие-то блестящие раскраски, елочки, свечки на липучках… Первого января внучка проснулась и – под елочку. А там пакетик, перевязанный лентой с бантом. Через какое-то время я вышла, позвонила в дверь квартиры и говорю внучке: “Не Дед ли Мороз приходил? Может, что-то под елочкой оставил”. Маринка заглядывает под елку, а там – новое платьице. И так Дед Мороз звонил нам пять раз, пока подарки не закончились. Внучка и днем еще интересовалась: “А где Дед Мороз? Почему он подарки не несет? Я родителей слушаю, кушаю хорошо”…

“Вадим окончил школу с серебряной медалью из-за одной четверки по русскому языку, которую ему поставил родной отец”

– Сколько лет вы с мужем прожили вместе?

– 41 год: расписались в 1957-м, в 1998-м Вадима убили… Не могу об этом спокойно говорить, сразу же плачу.

Как познакомились? На совещании в Запорожье. После окончания Киевского финансово-экономического института в 1956 году Вадим получил направление в запорожскую областную контору “Сельхозбанка”. А я работала в том же банке, но в отделении города Приморска: ездила по колхозам выбивать долги из неплательщиков. Сдала на права и управляла тяжелым мотоциклом “Иж-49″… Когда в запорожской конторе “Сельхозбанка” появилась вакантная должность, Вадим попросил управляющего банком перевести меня в Запорожье. Чтобы выехать из Приморска, пришлось выпрашивать в колхозе трактор: осенью у нас там была непроходимая грязь. На второй день после моего переезда мы с Вадимом подали заявление в загс и расписались.

Мы с мужем были одного уровня обеспеченности, вернее – необеспеченности: и у него, и у меня ничего за душой не было. Получали копейки. В то время экономисту платили 870 рублей старыми, старшему экономисту – 930. После денежной реформы 1961 года наши оклады превратились в 87 и 93 советских рубля. Жили в служебной квартире с печным отоплением и полуразрушенной стеной. Чтобы эта стена окончательно не развалилась, снаружи ее поддерживали подпорками. А готовили на керогазе. Холодильников тогда не было, поэтому готовить приходилось практически ежедневно…

Первое, что мы купили, была радиола “Волга”. Коллеги любили у нас собираться, чтобы потанцевать, попеть. Кстати, вся семья Гетьманов была певучей. Отец Вадима, Петр Трофимович, хорошо играл на бандуре, мандолине. После войны брат отца привез из Германии гармошку, и Петр Трофимович сам научился на ней играть.

– Чем занимались родители Вадима Гетьмана?

– Нина Леонтьевна и Петр Трофимович были учителями в сельской школе на Полтавщине. Мама преподавала немецкий, отец – украинский и русский языки и литературу. Между прочим, Вадим окончил школу с серебряной медалью из-за одной четверки по русскому языку, которую ему поставил родной отец.

Любимым предметом Вадима была география, и после школы он решил поступать на географический факультет Киевского университета имени Шевченко. Сдал три экзамена на “отлично”, а на последнем получил четверку. При одинаковом количестве баллов приемная комиссия отдавала предпочтение детям рабочих и крестьян, поэтому Вадима в университет не приняли. Но в родное село он не вернулся, а отправился к министру образования. На прием, естественно, не попал, но дождался в приемной, когда министр вышел из кабинета, и рассказал о своих проблемах. Министр лично позвонил в Киевский финансово-экономический институт (тогда, в 1952-м, в непрестижный вуз поступали одни девчата) и попросил принять у Гетьмана профильный экзамен по математике. Вадим сдал математику на пятерку. И вуз окончил с одной четверкой.

– В 1975 году 40-летнего Вадима Гетьмана перевели из Запорожья в Киев сразу первым заместителем председателя Госкомитета по ценам УССР. Как ваша семья отнеслась к переезду?

– Дочь Ириша очень переживала. Она как раз закончила третий класс и страшно волновалась: ее друзья-одноклассники остаются в Запорожье – с кем же она будет день рождения отмечать? Сын Игорь тогда же поступил в Запорожский индустриальный институт. Мы с мужем рассчитывали, что после первого курса Игорь переведется в КПИ, но он остался в Запорожье, жил в студенческом общежитии, начал встречаться с девушкой. На четвертом курсе объявил, что собирается жениться. Но Вадим Петрович поставил условие: жениться только после получения диплома.

Окончив институт, Игорь пошел в армию. Муж опять говорит сыну: женишься только после армии. Мы начали уговаривать Вадима Петровича дать согласие. Оставшись без нашей поддержки, он сдался… Дети поженились 5 июля 1980 года. В этом году у них 30-летие свадьбы. Звонила в Запорожье, поздравляла. Тяжело мне в такую жару к ним поездом добираться.

Так что с Запорожьем нас связывают прочные нити. После нашего переезда в Киев запорожские земляки были у нас частыми гостями. Ну разве можно в ресторане посидеть так, как дома? Поели – и разошлись. А дома – общайтесь до ночи, в преферанс играйте. Я уже не выдерживала, говорила: “Пойду спать”. Вадим Петрович кивал: “Иди, не мешай нам”. Мужчинам главное – чтоб стол был рядом накрыт.

– А какое любимое блюдо было у Вадима Петровича?

– Жареная картошка. Как только друзья нагрянут, первым делом жарю картошку, открываю банки с домашними маринованными огурчиками, помидорчиками – и стол готов! Вадим любил обедать дома.

“Единственный раз я была членом делегации на международном финансовом форуме в Венгрии, куда всех финансистов пригласили с женами”

– Враги у председателя Украинской межбанковской валютной биржи Гетьмана были?

– Где бы Вадим Петрович ни работал, везде окружал себя единомышленниками, с которыми горы можно было свернуть. Он быстро осваивался, был легкий на подъем. Увлекся волейболом – в “Сельхозбанке” создал банковскую волейбольную команду. В Запорожье заинтересовался мужским гандболом – познакомился со старшим тренером сборной Союза по мужскому гандболу Евтушенко, и тот убедил мужа возглавить областную Федерацию гандбола. В Киеве же Вадим возглавил Республиканскую федерацию гандбола, организовывал международные встречи. Чаще всего ездил с мужской сборной в Германию (муж хорошо знал немецкий язык). Кстати, первой советской делегацией в Иордании стали… гандболисты-сборники. Вадим Петрович вернулся оттуда в полном восхищении.

– Вы в такие поездки с мужем ездили?

– Нет, тогда это было не положено. Единственный раз я была членом делегации на международном финансовом форуме в Венгрии, куда всех финансистов пригласили с женами. Потом уже мы ездили за границу за свой счет. Но при Союзе Вадим Петрович никогда поездками не злоупотреблял. Тем не менее анонимки на мужа регулярно писали. Мол, ездит с гандболистами, не по назначению использует рабочее время и далее в таком же духе. Проверяли, разбирались – оказывалось, что Вадим Петрович брал дни в счет отпуска.

Завистников у мужа хватало, он ведь всегда был лучшим! Его ставили в пример, награждали грамотами, объявляли ему благодарности. Два года подряд в независимой Украине Вадима Гетьмана выбирали “Человеком года”, “Парламентарием года”. Куда ни поедет – везде он в почете, с любым западным банкиром договорится. Кому-то это не давало покоя…

Незадолго до смерти в 1998 году у Вадима обнаружили камни в желчном пузыре. Тогда в Украине желчный удаляли посредством полостной операции. А в Германии уже применяли более щадящий метод лапараскопии. Немецкие коллеги-финансисты позвонили: “Вадим Петрович, мы вам все сделаем, только приезжайте”. Я поехала вместе с ним. В клинике Вадиму сделали небольшие надрезики, а на следующий день после операции выписали. Сколько это стоило, не знаю: все оплатила принимающая сторона. Настолько они старались поддерживать связь с Вадимом Петровичем, планировали инвестировать в Украину…