Впечатления от путешествия для меня всякий раз укладываются, как в чемодан, в схему:


Ландшафт — Люди в ландшафте — Счастье в ландшафте, населенном людьми


Ландшафт: правильный


Пригорки. Холмики. Низинки. Говорят, такой — самый полезный для психики — люди с ума реже сходят.


Реже, видимо, оттого, что взглядом в «даль-далекую» устремиться шанса нету. Не впадают в таких местах жители в меланхолию от невозможности узреть края Ойкумены, не засиживаются часами на крыльце. И реже пьют с тоски (ожидая от голого бескрайнего простора новостей, нежданных колокольчиков, топота копыт), а все больше для храбрости (все ж таки, ухабы). Живут в нем — то вверх, то вниз — вполне довольствуясь этой полосатостью, синкопичностью пространства.


Люблю такие ландшафты. И чтоб непременно река посредине, делила город чтобы. Чтоб рив гош и рив друат. Такое еще в Нижнем видела. Тоже нравилось.


Люди: замечательные люди!


Красивый генотип — кровь с молоком. Глаза яркие. Волосы блестящие. Попы круглые. Ноги длинные. Как-то так. Не знаю… Примитивно, наверное, объясняю? Но что-то в них, в несостарившихся киевлянах «здоровое» и «правильное» есть. Хотя стилистически большинство абсолютно невменяемо: родом не то из конца 80-х, не то из середины 90-х… Заведения, кстати, тоже. Во всяком случае то, что нам рекомендовали как нечто супер-пуперское, оказалось рок-гадюшником, прибежищем ретроградов-любителей «харды» и глушащих пиво экспатов, ровесников Мика Джаггера…


Так вот про кровь с молоком. На местном музыкальном канале М1 основной блок называется «Кровь с молоком». Визуальный ряд там такой: негр, обливаемый молоком, сливочная блондинка, забрызгиваемая чем-то красным… И …вкусно сделано, достоверно! И хочется, чтоб так на уровне национальной идеи: здоровая шерстка и блестящие глазки. Чтоб в президиуме, в телевизоре, крупным планом в «Коммерсанте» — Аня Белькович. А не Тимошенко. Тимошенко не надо, она все меньше женщина, все больше киборг, робокоп, бабаробот. И Ющенко не надо. Жалко, понимаю… но не надо! Пусть лучше Данилко или Куценко. Куценко — лучше.


А Ющенко не пропадет. Роялти будет с торговцев померанчевой символикой брать — от Крещатика до Андреевского спуска, где ее «портфельно» с народными промыслами продают…


А еще киевляне удивительно гостеприимны и открыты. При том, что гостеприимство как индустрия у них скорее отсутствует, чем присутствует. В люксовом номере не самого крупного, правда, «готеля» нам отказываются менять полотенца, мотивировав это тем, что каждый день их меняют только гостям из дальнего зарубежья, чистоплотным «британцам и германцам» («тю, из Москвы! Да и хоть бы из Лондона… сегодня белья все равно нет!»). Но там же, в том же богоугодном заведении, администратор наливает нам, «милым девочкам», кофий, режет торт, качает головой: «Шо-то вы какие уставшие. Може бульончику сварить?..». Это все запросто, без денег, от души.


Сейчас под левой ладонью у меня лежит картинка. На ней — медведь, натуралистичный, бурый, немного нелепый, стоит на задних лапах держит букет ромашек. И надпись зеленым сбоку «Потому что ты любишь цветы». А на оборотной стороне: «Ибо таково благовествование, которое вы слышали от начала, чтобы мы любили друг друга…».


Это от Иоанна. На второй открыточке, которую я бы сейчас положила под правую руку, если бы не печатала, трое несмышленышей-утят — распластались на ветке, страшатся прыгнуть в воду. И так же попсово-желтеньким по низу: «Страшен только первый «бульк»». На обороте фрагмент 45-го Псалма: «Бог нам прибежище и сила, скорый помощник в бедах, посему не убоимся, хотя бы поколебалась земля и горы двинулись в сердце морей».


Если отринуть медвежат и утят, останется только несколько слов про Любовь. И несколько про Силу. Это все та же администратор в сумку сунула, когда мы уезжали. Была Пасха.


Счастье: меня пронзило только единожды, но…


С утра, на Пасху, мы поехали с Юлей в Лавру. И там расстались. К счастью для обеих. (Юлю я очень люблю. Но здесь и сейчас возблагодарила судьбу, что мы уму непостижимым образом разминулись и так же непостижимо у обеих сдохли телефоны).


Сбежав из Лавры, бродила в центре: Майдан — Малая Житомирская — Большая Житомирская — Михайловская — Трехсвятительская — Костельная — Майдан — Софиевская — Михайловский переулок — Паторжинского — Прорезная — Пушкинская — Богдана Хмельницкого — Крещатик.


Кто знает Киев, поймет, что это такое одуряющее кружение на месте, в пяти отходящих от Майдана лучиками улочках. Как рыба в сети. Где-то между Михайловской и Трехсвятительской я ощутила себя счастливой на сегодня — окончательно и бесповоротно. Это же такое чудо: свернуть наугад во дворик, поднявшись, по множеству ступенек и спустившись по осыпавшейся развалине чего-то вниз, и вновь куда-то вверх, и в заросли, и в тупик, и снова чуть свернуть, поднять голову, увидеть еще полсотни ступеней вверх…


(Вот перед тобой сомкнулись широкими плечами дома: новодел, ощетинившийся ТВ-тарелками и столетней примерно постройки экземпляр — с широкими карнизами и облупившейся штукатуркой. На карниз можно проникнуть легко, ступив прямо с земли, с площадки, на которую выходишь уровнем выше, с соседнего двора. Проникнуть и стоять, прижавшись носом к окну, разглядывая чужую кукольную жизнь. Сосуществуют они, что характерно, абсолютно гармонично. Это пожалуй в Киеве и удивляет более всего: как мирно уживаются на дефицитных гектарах центра поколения эдак четыре построек, оригиналы и реплики, эталонная архитектура и китч…)


Боже, чего я там кружила-искала? Михайловский переулок, в котором не удалось снять квартиру, чтобы посмотреть «что потеряли»? Да вряд ли…


Как бы там ни было, а вот идешь — и оно зеленное, нереальное, набухшее почками, жадное и легкое в то же время. Сбежав от богомольных старушек, шла и упивалась. Чем? Да собой, наверное. Впервые. Впервые я испытывала счастье — цельность, «аутентичность» и самодостаточность, какие, должно быть присущи лишь святым, ибо они герметичны — будучи одна. Честно, я всегда страшилась вынужденного одиночества. И долгое время вообще не признавала самостоятельные поездки. Потом, напротив, такие путешествия полюбила, научившись заводить в каждом из них непременно роман. И так избегать одиночества. В этом впервые не завела.


Никто не водил меня за руку, не говорил «малыш», не пекся о моем комфорте, обеспечивая непрерывность функции «аэропорт — душ — постель — променад — обед — моцион — шопинг — душ — постель — бар — «маленькое ночное приключение в большом и опасном городе» — постель — …». Не было этого. Не было того, к чему привыкла и что искренне люблю. И надо бы быть несчастной. Но я-то была счастлива! Там, совсем чуть, на отрезке между Михайловской и Трехсвятительской. Ходила: рот до ушей — хоть завязочки пришей…


12 июля 2005
http://www.afisha-mir.ru/experience?id=968